Все началось с того, что я увидела афишу с актером Маратом Башаровым. Моя любовь, мой кумир приехал со спектаклем в Саратов. Душа пела, но скоро ей пришлось замолчать. Искусство нынче не дешево.

Узнав о цене билетов, рыдала прямо у кассы. Видно сцены женской чувствительности происходили там не часто, и сердце кассирши дрогнуло. Она любезно предложила мне маленький закуток за кулисами. Естественно, за такое счастье моими грошами было не откупится, пришлось заткнуть свою гордость и аристократическую натуру поглубже и отрабатывать мытьем полов в храме искусства.

За этим занятием и застал меня мой идеал. Осмотрев меня с ног до головы, как колбасу в магазине, улыбнулся, подмигнул и продефилировал в гримерку, окончательно завладев моим сердцем и разумом. "Ну, ничего, - подбадривала я себя, - принаряжусь, накрашусь, и он точно от такой красоты голову потеряет".

К концу спектакля я и моя добрая фея пробрались за кулисы. Вечернее платье, взятое у старшей сестры, трещало на мне по швам - оказалось, что грудь у меня все же больше. Три подарочные розочки сиротливо болтались в огромной упаковке. Я была в полной боевой готовности.

- Если шаги услышишь, прячься в углу, - наставляла меня кассирша. - Как только зааплодируют, иди дарить свой веник, а то увидят тебя здесь, крику не оберешься.

Я послушно кивала головой. Еще раз, строго оглядев меня, она торопливо скрылась, поспешив возвратиться на свой пост в зрительном зале, оставив меня наедине со своими переживаниями.

От предвкушения волнительной встречи сердце стучало как бешеное.

На сцене в это время происходила финальная развязка. Намечалась драка основных персонажей, и зрители захлопали, восхищаясь удачно закрученным сюжетом. Я же приняла их выражение эмоции как призыв к действию и... смело выскочила в гущу событий.

Немая сцена.

Первым очнулся новый русский со второго ряда.
- Кто это? - удивленно воскликнул он.
- Уборщица, - растеряно пролепетал любимец женщин, не отрывая от меня круглых глаз.
- Да, - быстро сориентировалась я. - Пришла тут прибраться.
И чтобы предать убедительности своим словам, я начала резво мести букетом пол.

Застежка на спине, явно не рассчитанная для таких действий, уныло звякнула, и мое платье оказалось на паркете. За долю секунд я осталась в одних трусах.

Зал ахнул, актеры вообще забыли, зачем пришли. А я рванулась в укрытие. Запутавшись в подоле, рухнула в метре от спасительной занавеси. Остаток пути героически ползла, стараясь думать позитивней.

После спектакля ругали меня все, начиная с администратора и моего любимчика, заканчивая кассиршей и какой-то высоконравственной старушкой, которой показалось мое поведение крайне оскорбительным. Я покорно слушала, краснела, когда меня отчитывал Марат, бледнела, когда в поучительную речь вмешивалась моя бывшая покровительница, и роняла слезки раскаянья при каждом появлении униженной бабульки. О сестре лучше было вообще не думать, ее вечерний наряд превратился в жалкую тряпочку, мирно покоившуюся в мусорном ведре, а я была облачена в нелепый халатик волшебника из местного реквизита.

К концу вечера я лишилась не только всех любовных иллюзий, но и оставшихся денег, которые были благородно отданы за моральный ущерб. Осмеянная и растоптанная я вышла на улицу через запасной выход. Толпа мужчин до этого мирно беседовавших с криками бросилась ко мне. Я в ужасе прижалась к двери.
- Не бойтесь, - с восторгом сказал один из них, протягивая мне листок бумаги и цветы. - Вы такая талантливая, мы просто за автографами.