- …Таким образом, я уверена, что предлагаемая нами продукция займет достойное место в линейке премиум-класса!

Юля закончила выступление и слегка улыбнулась. Да, все верно, как учили: чуть губами и чуть глазами, тогда взгляд - мягче, а все выступление в целом несет уверенность и искренность. Кто-то зааплодировал. Юля покосилась на Шефа: доволен, улыбается, галстук теребит, сейчас узел растянет, встанет и скажет…

- Господа, давайте поблагодарим Юлию Сергеевну за прекрасную презентацию. И предлагаю переместиться в банкетный зал!

Юля попрощалась с гостями, пообещав завтра же направить необходимые бумаги электронной почтой. Шеф еще раз улыбнулся и подмигнул, мол, можешь быть свободна, дальше я сам. Юля зашла в приемную и велела секретарям организовать офисную машину. Все, домой! На сегодня хватит.

Юля зашла в приемную и велела секретарям организовать офисную машину. Все, домой! На сегодня хватит.

***

Погрузившись в уютное нутро автомобиля, Юля поняла, как дьявольски устала. Еще бы: внезапно свалившееся повышение – назначение на должность руководителя департамента развития. «Внезапное ли?» – она улыбнулась этим мыслям. Ничего и не внезапное, а очень даже заслуженное! Сколько сил, терпения, курсов повышения квалификации… Все своим трудом, своим умом. И вот на корпоративе перед Новым годом ей шепнули, что следующий год – год Дракона – непременно станет звездным. Юля улыбнулась еще раз: неудивительно, по гороскопу-то она – Дракон… Сегодняшняя презентация тому подтверждение: и показала товар, и прельстила «скромным обаянием буржуазии», и пошутила, где надо, и жесткость проявила… Умница, а не Юля, Юлия Сергевна!
Однако, а что ж мы так долго едем? И где мы едем, что за задворки и закоулки?

- Эй! – Юля вдруг поняла, что не помнит имени водителя. – Прошу прощения, вы там не уснули? Мы уже два часа едем – доехать не можем. Вы, что, города не знаете?

Водитель пожал плечами, не оборачиваясь.

- Юлия Сергеевна, так ведь на КАДе авария большая, вон, и по радио говорили, и в интернете писали… Я через центр и еду. Там же не проехать совсем, так я тут и…
- Там, тут… Меньше в интернете сидеть надо, лучше бы карту города изучали! Водитель вы, в конце концов! Или вы не местный, раз город плохо знаете?

Водитель несколько брезгливо дернул плечом и, все так же не оборачиваясь, сказал:
- Местный я, Юль Сергевна, местный. Куда уж более. Не волнуйтесь, сейчас на Московский проспект вырулим.

Юлия откинулась на спинку сидения и ничего не ответила. Очень хотелось домой. В свою очаровательную квартиру на Васильевском острове, с видом на залив… Открыть дверь, погрузиться в долгожданную тишину и одиночество. Налить полную ванну, вылежаться там до морщинок на ладошках, закутаться в халат, налить бокал ледяного сухого белого вина, сесть на балконе и смотреть на серую гладь залива в остывающей дымке Белой, Ленинградской, Ночи…

***

- Приехали, Юль Сергевна!

Юля дернулась – видать, задремала. Покрутила головой и разозлилась: да они еще в центре, возле Сенной площади! До залива, ванной, бокала и тишины еще… ох!

Покрутила головой и разозлилась: да они еще в центре, возле Сенной площади! До залива, ванной, бокала и тишины еще… ох!

- Приехали, колесо пробил. Посидите минут десять, поменяю.
- Черт бы тебя побрал, - тихо выругалась Юля.
- Что? Вы что-то сказали?
- Ничего я не сказала! Выйду, ноги разомну. А вы меняйте уже быстрее, что ж за наказание сегодня?! Нашли место, где колеса колоть!

Место, и впрямь, было для нее знаковым: в доме 6 по Московскому проспекту, возле Сенного рынка (да, да, именно о нем писал Некрасов: «Там били женщину кнутом, крестьянку молодую…») когда-то жили бабушка с дедушкой… А до них – прадед с прабабушкой… Квартиру эту давным-давно продали: Юле на образование и на первую жилплощадь. А она и не грустила – жизнь неслась с бешеной скоростью, завывая на виражах, какое там – грустить о бабкином жилье?

Юля вошла во дворик перед домом. Посмотрела на окна второго этажа… Не узнала. Может, перепутала? Может, третий был этаж? Окна дома – доходного дома Вяземской в прошлом – ранее поражавшие Юлю индивидуальностью, превратились в череду клонов-стеклопакетов с близнецами-шторами.

Нет, все же, второй был этаж. Вот они – огромное венецианское окно спальни, а рядом два поменьше – окна гостиной. И занавесь была ажурная, кружевная… И бабушка выглядывала из-за занавеси, когда ждала и волновалась, как Юла идет домой…

Бабушка была не родной. Двоюродной. Юле было шесть, когда родители решили разводиться. Маленькая Юля пугалась криков, материных слез, отцовских отлучек. И бабушка – мамина тетка – взяла ее к себе: «На время, Оля, на время. Пусть у вас все утрясется. А Юла у меня пока побудет». Юла – вот как бабушка ее звала! Юла – с ударением на А и без мягкого Я.

Юля прожила у нее всю свою шестилетнюю весну и шестилетнее лето. Бабушка вставала рано, шла на рынок, покупала свежие яйца, зелень – душистый укроп, молодой, тугой лук, нежный щавель – и будила Юлю: «Вставай, Юла, курочка яичко снесла!» И кормила внучку восхитительным омлетом, а на обед варила зеленые щи из щавеля. Щи были легкие, кисленькие, а поверх бульона искрились бело-золотые разводы вбитого яичка… После бабушка надевала фартук, а маленькая Юля - крошечный фартучек, и вместе мыли посуду. А потом пили чай…

Бабушка всегда носила платья, даже дома. И подвивала волосы. И нитку жемчуга на шею. Юля садилась к ней на колени и теребила в пальчиках жемчуг, и ей казалось, что бабушка – самая красивая женщина на земле… «Девушка всегда должна быть опрятна и элегантна, Юла. Даже если у нее не хватает на это денег…»

- …Не хватает денег, купите, девушка?

Юля вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Рядышком стояла старушка с пакетом в руках. Из пакета торчала какая-то трава… Щавель!

Юля, смахивая слезы, мотнула головой, мол, не надо, все правильно… И вслед ей неслось: «Храни тебя Господи, доченька…»

- Купите, девушка, я недорого отдам. Пенсия маленькая, совсем денег не хватает, торговля не идет, все зелень теперь в супермаркетах покупают, – на Юлю смотрели прозрачные, словно детские, голубые старческие глаза. Почему у стариков такие светлые детские глаза?..

Юля вытащила бумажку из кошелька, передала женщине: «Этого хватит?» И забрала весь пакет. В горле встал ком. Развернулась и быстро пошла по двору. «Доченька, ошиблась! Много дала-то, пятьсот рублей, сдачи же нету! Миленькая, погоди!» Юля, смахивая слезы, мотнула головой, мол, не надо, все правильно… И вслед ей неслось: «Храни тебя Господи, доченька…»

***

Присела на скамейку во дворе. Еще раз вздохнула глубоко. Листья щавеля щекотали лицо. Юля огляделась – никто не видит? – и откусила от кисловатого нежного листа. М-м-м! С наслаждением помусолила на языке!

***

- М-м-м! – Сашка закатил глаза, потом состроил Юле страшную «рожу» и выплюнул зеленую кашицу. – Юлька, ну что в нем вкусного? Кислятина! Давай, я лучше тебя поцелую – так будет сладко…

И они целовались до одури, до жемчужных пятен перед глазами, до воспаленной кожи…

А после садились на широкий подоконник венецианского окна бабушкиной спальни и молчали, потрясенные друг другом…

И это была красота…

***

Бабушка умерла легко, во сне. Просто остановилось сердце. Потрясенная Юлька, отбившись от увещеваний матери: «Тебе всего 18, а ему 23, куда ты едешь, что ты с собой делаешь?», - увезла в бабушкину квартиру Сашку. Молодая любовь помогла зализать раны потери. Первое горе сблизило их, и Юлька понимала, что за Сашей – на край света. Но не в обморочной рефлексии первой любви, а в созревающей женской сущности: люблю.

Сашка заканчивал военно-морское училище, Юлька – первый курс института. Пришла пора решений.

- Юла, - Сашка нежно гладил ей затылок, - я устроюсь там и сразу сделаю тебе вызов. Ну куда ты поедешь? Там же гарнизон, а я лейтенант: ни жилья, ничего! Жить в общаге – это в лучшем случае. Первое время мне придется семь дней в неделю торчать на лодке. Ну, потерпи, Юла, полгодика потерпи!

Юля сжимала зубы, молчала, но предательские слезы текли и текли, и не могли остановиться.

Через полгода Юлька узнала, что Сашка обзавелся подругой жизни. Юлька написала ему сухое письмо с просьбой не беспокоить больше.

Так и текли эти слезы, когда она, сидя на широком подоконнике венецианского окна, смотрела во двор. Сашка махал ей рукой. Потом развернулся и пошел в сторону метро. В сторону Московского вокзала. В сторону Мурманска…

***

Через полгода Юлька узнала, что Сашка обзавелся подругой жизни. Юлька написала ему сухое письмо с просьбой не беспокоить больше.

И… понеслось!

***

Она настояла – квартиру продали. Часть маме, часть Юле. Мама уехала к сестре в деревню: спокойнее, свежий воздух. Юлька не растерялась: бросила свой третьесортный институт, поступила в Финэк. На четвертом курсе уже работала, закончила блестяще, купила однокомнатную квартиру. Вышла замуж. Развелась. Кинулась в карьеру. Заработала еще и…

И ей 36 лет, она большой начальник в стабильном холдинге. И у нее все есть и… нет ничего. Давно нет бабушки, сто лет не видела маму. Нет мужа, ребенка. Даже собаки нет, даже фикуса!

Зато есть балкон, вино и одиночество.

***

- Господи! - Юлька уткнулась в пакет со щавелем. – Господи-и-и! Это же невыносимо, глупо, пошло! Карьера, квартира, бизнес, доходность, креатив, мать его! Окон вспомнить не могу! На могиле ее когда была – не помню, да и дорогу к могиле не вспомню! Маме когда последний раз звонила? На Новый год? А сейчас конец апреля! Костюмчик выбираю, шефу улыбаюсь, а она же меня грела! Бабушка! Любила-а! И больше никто не любил…

- Юлия Сергевна, все готово, можно ехать.
- А? – Юля подняла голову. На дворе стало совсем темно.
- Юля… Юлия… Сергеевна, - водитель приблизился. В темноте, зареванная – Юля совсем не видела его лица. – Пойдемте, надо ехать. Я завозился, моя вина. Прошу прощения.
- За-а что? – Юля плохо соображала.
- За все, Юля, за все, - непонятно ответил водитель.

***

Она открыла дверь, как и загадывала – отлежалась в ванной, завернулась в длинный халат. Положила пакет со щавелем в холодильник.

«Завтра непременно сварю зеленые щи. А в субботу поеду на могилку бабули. А затем куплю вкусностей и поеду к маме и тетке в деревню. И мы будем сидеть, говорить… И все станет на свои места».

Она открыла дверь, как и загадывала – отлежалась в ванной, завернулась в длинный халат. Положила пакет со щавелем в холодильник.

Юля уснула… И снились ей жемчужные бусы. И водитель – а это почему-то был Сашка – гладил ей затылок и шептал всякую ласковую чушь…

***

Утром ее услали в командировку. А через неделю Юля, брезгливо морщась, выудила из холодильника и выкинула пакет с сопревшей зеленой массой…