Она старалась не думать, старалась не звонить и не писать, но, увы, сдерживать себя удавалось не всегда. И когда она звонила, его голос был милым, спокойным и равнодушным.

Она приходила на работу, включала компьютер, доставала из сумочки телефон и терпеливо ждала, пока он напишет или позвонит. Ей не верилось, что он этого больше не сделает. И он не делал. И поэтому ей было просто плохо.

Ей делали комплименты многие мужчины, но она ни на кого не смотрела. Только улыбалась куда-то в пустоту, видя перед собой его глаза и его губы. Она уже даже смирилась с их разрывом и была согласна просто звонить ему иногда и писать, как раньше, словно ничего не случилось. Только бы слышать его голос, чтобы были силы жить дальше. Она бы звонила ему по утрам и будила, а по вечерам желала бы спокойной ночи. И пусть он не отвечает. Мысленно она бы отвечала за него. Она даже готова была забыть про свою гордость, про обещания, данные самой себе, что не будет звонить ему и писать, а если он вдруг даст о себе знать, то ни в коем случае не ответит. Но как она могла не ответить тому, кого любила и любит. И поэтому ей было просто плохо.

Она бы звонила ему по утрам и будила, а по вечерам желала бы спокойной ночи. И пусть он не отвечает. Мысленно она бы отвечала за него.

Она ждала, пока закончится рабочий день, чтобы хоть на минуту увидеть его и улыбнуться. Она понимала, что когда уйдет, ей опять станет плохо, и даже еще хуже, чем было, потому что уходить — всегда грустно. Тем более, когда осознаешь, что уже не вернешься. Но ради его голубых глаз она готова была на все.

Рабочий день не заканчивался, а наоборот, тянулся еще медленнее, чем обычно. Начальство, как всегда, задерживалось, проявлять инициативу не хотелось, и она просто сидела на своем рабочем месте, пила чай и иногда переписывалась со старыми знакомыми в интернете. Это помогало ей хоть как-то отвлечься.

Она вспомнила, как на днях прогуливалась одна ночью по набережной, возвращаясь домой. Она смотрела по сторонам, разглядывая здания, и искала самую высокую крышу. Представляла, как стоит на краю и с облегчением делает шаг в пропасть. Как летит вниз, и все заканчивается. Она была уверена, что там ей будет лучше. Потом она думала, каково же это, разбиться об асфальт. Больно ли? А вдруг она просто сломает что-нибудь и останется жива? От этих мыслей ей становилось страшно. Она очень боялась боли. Физической боли. И еще больше боялась неизвестности. Поэтому она стала размышлять о каком-нибудь другом способе закончить все раз и навсегда.

Она представила, как покоряется волне и медленно опускается на дно с открытыми глазами. В ее памяти проносятся все счастливые моменты, и она улыбается, потому что ей наконец-то стало хорошо. Лучи солнца еще освещают ее лицо, пронизывая глубину, и она смотрит на небо сквозь морскую гладь, навсегда прощаясь с этим миром.

Представленная картина была до того изящна и гармонична, что она даже отвлеклась от грустных мыслей. Если бы она умела рисовать, то обязательно запечатлела бы ее на холсте. Море всех оттенков синего, от темного на глубине до прозрачно-голубого на поверхности. Золотистые локоны волос, развевающиеся в воде. Ослепительные лучи солнца, падающие на лицо, делая его удивительно юным и чистым. И прозрачно-белое платье, подчеркивающее хрупкость и красоту ее тела.

Она шла, довольная собой, но потом вспомнила, как кто-то ей рассказывал, что, когда человек тонет, его легкие заполняются водой, а потом разрываются. Представленная картина тут же изменилась и стала до того противна, что она даже почувствовала приступ тошноты, и легкий озноб прошел по телу. Пришлось откинуть и эту идею.

Теперь она шла, ни о чем не думая. От ветра шелестели на земле опавшие листья. Людей на улице практически не было. Только иногда мимо, держась за руки, проходили влюбленные пары. Эта сторона реки практически не освещалась. Кое-где стояли фонари, но свет их был тусклым и мрачным. На противоположном берегу, напротив, иллюминация была ярче и разнообразнее. Цветными огнями переливались вывески ночных клубов, фонари вдоль проспекта освещали путь случайным прохожим. Машин в эту ночь было мало. В полудреме проезжали такси. Иногда на большой скорости проносились иномарки с громко включенной музыкой. Но спустя мгновение о них уже ничего не напоминало, и город вновь погружался в ночную тишину.

Она стояла на мосту, словно в ожидании чего-то, какого-то знака, разглядывала темноту, не замечая, каким звездным было небо этой ночью.

До дома уже оставалось совсем близко. Она поднялась на мост, который вел через железную дорогу, дошла до середины и остановилась, подойдя к перилам. Там было невысоко, но в темноте казалось, что до земли очень и очень далеко. Она всмотрелась. Едва заметными стали очертания рельс. Она стояла на мосту, словно в ожидании чего-то, какого-то знака, разглядывала темноту, не замечая, каким звездным было небо этой ночью. Наконец она решила, что с этого моста она прыгать не хочет. Он не вписывался в ее представления о смерти и выглядел совсем не поэтично. Подул теплый ветер. Она взглянула на небо и пошла дальше. Мимо проехал одинокий темный троллейбус. Она подумала, что ему тоже, видимо, плохо, раз он до сих пор не доехал до парка и не отдыхает, катаясь по ночному городу. И от этой мысли ей стало не так тоскливо. Она даже посочувствовала своему троллейбусу, ведь он не может поехать, куда ему хочется, не может прыгнуть с крыши или с моста. У него есть определенный маршрут, с которого невозможно свернуть. Ему остается лишь ночами ездить не спеша под звездным небом в ожидании какого-нибудь чуда.

И ей снова стало грустно. Грустно за этот одинокий троллейбус, который изо дня в день должен проходить один и этот же путь. Грустно за себя. Ведь, на самом деле, у нее тоже есть определенный маршрут, свернуть с которого она не может. У нее есть семья, работа, и каждый день она проходит по этому пути, и вот этой ночью она беспомощно пыталась найти, наконец, спасение и раз и навсегда изменить свой маршрут, так как двигаться по нему одна она не хотела.

Она подошла к дому, так и не прыгнув с моста, не найдя самую высокую крышу и не покорившись морской волне. Села на лавочку перед подъездом, достала из кармана телефон и убедилась, что никто о ней не вспоминал и не волновался. Домой идти она не хотела, хоть и устала немного после долгой прогулки. Тяжелыми стали ноги, от слез щипали глаза. Спать тоже не хотелось. Она бы с удовольствием легла прямо здесь, на лавочке, выпрямила ноги и любовалась звездным небом (она все-таки заметила, что сегодня оно было необычайно красивым), но почему-то постеснялась. Она еще раз достала телефон, перечитала отправленные ему сообщения и очень пожалела, что чересчур эмоциональна и не всегда может держать себя в руках. Она убедила себя, что должна быть более гордой и мудрой. Потом решила, что гордость порой можно и оставить. Но вот мудрой она должна стать однозначно. Что она подразумевала под мудростью? Терпение, сдержанность, умение прощать и уступать, рассудительность, здравость и… Умение любить и дарить свою любовь. Наверное, будучи мудрой, ей бы не было сейчас так плохо. Поэтому, решив с этого момента быть более мудрой, она встала с лавочки, попрощалась с небом и звездами, и зашла в подъезд.

Дома ее встретила собака. Сонный, виляя хвостом, он лизнул ей ладонь и посмотрел такими человеческими глазами, которых она не видела ни у одного человека. В них было столько мудрости и сопереживания, что самое бесчувственное сердце не выдержало бы перед таким взглядом. Грусть ушла. Наверное, от усталости. Она приняла прохладный душ, по привычке заглянула в холодильник, хоть кушать ей совсем не хотелось, и легла в кровать. Ночь подходила к концу. Небо озарял рассвет. И эти несколько часов до наступления нового дня она пребывала в гармонии. Ее не тревожили кошмары. Не будоражили сознание сны. Она не окунулась в мир грез. Она просто уснула, крепко и сладко, как младенец, который еще не знает забот и волнений. Засыпая, она точно знала, что завтра станет мудрее. Что, проснувшись, она не расплачется, а улыбнется. Что, взяв в руки телефон, она не станет писать ему очередное сообщение. Она точно знала, что завтра будет не таким, как сегодня. Засыпая, она мысленно оставила всю свою грусть на крышах домов, что рассматривала этой ночью, на дне реки на набережной, на мосту, который вел к ее дому. Закрывая глаза, она представила, как садится в троллейбус, и почему-то он едет совершенно другим путем. На мгновение ей стало страшно, но потом она успокоилась. Она точно знала, что он привезет ее туда, где ей больше никогда не будет плохо и одиноко.