Мы выстроились в небольшую очередь за пропусками, а гид начал проводить краткий инструктаж. Как сказали бы некоторые остряки, был он «юношей бледным, со взором горящим», на вид лет 26.

— Можете называть меня Гаврошем или Гаврилой. Договоры о неразглашении вы подписали, я надеюсь, вы об этом не забудете, когда закончится экскурсия. Единственное, что я напомню из стандартных инструкций — ничего не трогайте. Ну что ж, начнём. Идите за мной.

Наш взлохмаченный гид проследовал в одну из дверей из обширного зала, нестройная группа посетителей, включая меня, отправилась следом.

Забегая вперед, скажу, что, пожалуй, самым досадным моментом в этой экскурсии были нескончаемые лестницы и длинные переходы. Удобства в перемещении по предприятию не было как понятия. Видимо, сказалось то, что маленький изначально эксперимент пришлось расширять на тех же площадях до более масштабного проекта.

Первый цех оказался полностью заполнен множеством грохочущих механизмов непонятного назначения.

— Это — «святая святых» нашего завода! — доверительно вещал Гаврила. — В среднем, в день мы выпускаем порядка 350 тысяч изделий! Представляете размах? А еще недавно здесь был маленький кустарный цех. Эх, были ведь времена!

В огромных колбах бурлила нездорового цвета жидкость.

— Здесь равнодушное Ничто расфасовывается по оболочкам, крепятся пакеты с иллюзиями, и изделия отправляются на отгрузку. Пройдемте дальше, у нас все-таки не техническая экскурсия для представителей филиалов, подробностей рассказывать я не имею права.

Следующий цех оказался подозрительно пуст.

— А здесь у нас когда-то было развернуто выращивание штамма вируса Либе. Славные были деньки, но начальство приняло решение закрыть этот цех. Поговаривают, экономисты нашептали, что производство натурального продукта невыгодно. Однако ветераны этого цеха до сих пор работают у нас, правда, в качестве консультантов. Тот же Купидон Гермесович — мастистый, между прочим, специалист, в свое время во многих странах работал! — сейчас консультирует лаборантов в отделе искусственных заменителей по вопросам синтеза вируса Либе, который включен в стандартный пакет иллюзий к изделиям.

— Пройдемте дальше, там самое интересное, то, о чем просто обожают писать журналисты! Любой из них хотел бы попасть именно сюда всеми правдами и неправдами.

Мы вошли в цех, который был даже больше первого.

— Представляю вам: особый цех по внесению брака! — наш гид сиял, как начищенный чайник. — Пожалуй, это была самая гениальная идея руководства, намеренно вносить брак в изделия. Причем это, всем известно, принимается как должное и служит мощным двигателем дальнейшего развития нашего предприятия. Я не маркетолог, поэтому не смогу понятно и подробно вам это объяснить, но графики наших специалистов на общем собрании были недурны, да-с…

— Пройдемте дальше, там самое интересное, то, о чем просто обожают писать журналисты! Любой из них хотел бы попасть именно сюда всеми правдами и неправдами.

Он замялся и крикнул в глубину зала:

— Валя! Иди сюда, я экскурсию привел!

Стоит описать сам цех. Было непонятно, зачем для него отведены такие обширные площади, ведь занята была от силы лишь четверть помещения. Тут и там стояли офисные столы с компьютерами, чертежные стенды, столы с пробирками и странного вида аппаратами, на стенах висели доски. Еще тут было несколько офисных кулеров, в углу обставлена небольшая кухня с тройкой микроволновок и парой холодильников и кофеварок. Повсеместно небольшими группками расположились молодые люди в белых халатах. Они живо обсуждали что-то между собой, запивая процесс литрами кофе. Из глубины зала к нам выдвинулся «Валя» — массивный, но застенчивый брюнет умеренной кучерявости.

— Знакомьтесь, это руководитель цеха Валентин Велиалов. Он вам вкратце расскажет про свои угодья, — наш проводник хохотнул и отправился на местную кухоньку.

— Здравствуйте. Раз уж меня представили, то приступим сразу к самому интересному. Пройдемте за мной. Справа вы можете видеть наш отдел проверенных временем «изъянов». Так мы называем продукцию нашего цеха, такова привычка. Их у нас немного, но зато они давно изучены, качественны и надёжны. Я думаю, все из вас знают их названия. Вон там у нас ведется разработка современных прототипов. С разной степенью успешности, правда. А вот, посмотрите, очень хороший экземпляр — надежен, но по бюрократическим причинам мы никак не можем его добавить к «великолепной семёрке». Коля, поясни суть, только кратко, — он обратился к суровому бородатому работнику, на вид — профессору, сидящему за столиком.

— Кхм. Изъян этот у нас уже давно используется. Не смотрите, что неказист — он крайне интересен, но наша канцелярия, будь она неладна, никак не даст добро на подробное изучение побочных эффектов. Кодовое название — «беспочвенная вера». Внедряем его в 90 процентов изделий. Но в любой момент, как только дадут добро, готовы сделать 100% покрытие объемов…

— Достаточно, — прервал его руководитель — Я еще должен показать гостям нашу жемчужину, а времени у нас не так много.

Профессор за столиком лучезарно улыбнулся и вернулся к своей работе.

— Пройдемте сюда, я вам просто обязан показать это. Смотрите! — Валентин подвел нас к пьедесталу, стоящему на небольшой «площади» среди офисных столов. Он торжественно снял закрывающую его ткань.

На подушке, под стеклом, лежал Он. Идеальный, выверенный до мельчайших подробностей, предмет. Он был, словно отполированный тысячами искусных ювелиров, алмаз. Притягивающий к себе взгляд и одновременно отталкивающий своей неестественной правильностью.

Сияющий и довольный, как слон, Валя начал вещать:

— Дамы и господа! Это в буквальном смысле вершина работы нашего цеха! Единственный изъян, который уже сейчас включается в 100% продукции нашего предприятия! И, хотя он и не присутствует в великолепной семерке, именно с него началась история всего нашего предприятия. Знакомьтесь: та самая «Ложь»!

Вся группа экскурсантов дружно выдала восторженный вздох. Да и я, признаюсь, не удержался. Та самая легендарная «жемчужина и сердце» предприятия, о которой уже давно ходят слухи, не находящие подтверждения.

Дальнейшая экскурсия по этому цеху уже не имела смысла — после такого все будет казаться лишь бледным подобием настоящего. Валентин провожал нас до выхода из цеха, на прощание пожав каждому из нас руку и лично подарив по пачке свеженькой «Гордыни».

Под впечатлением, мы устремились вслед за гидом в следующий цех.

Он, в противоположность предыдущему, почти полностью был занят некими цистернами, колбами, бочками и ещё черти чем. Там и тут за лабораторными столами с колбами сидели тщедушные лаборанты.

— Здесь у нас создаются штаммы иллюзий. В конце цеха вы можете увидеть конвейеры, на которых расфасовываются минимальные, стандартные и расширенные пакеты. Отсюда они отправляются в самый первый цех. Пройдемте дальше, здесь нет ничего интересного для неспециалистов.

Последний «цех» показался родным после предыдущих помещений предприятия. В огромном зале, заставленном деревянными скамьями и столами в виде амфитеатра, заседало собрание благообразных старцев. У каждого из них на столе стоял личный микрофон, на столах лежали ручки, бумаги и калькуляторы. В столах были вмонтированы кнопки и дисплеи.

— Здесь у нас отдел по связям с общественностью. Пожалуй, больше у нас времени нет, пора заканчивать экскурсию. Не будем мешать совету — похоже, готовится обсуждение очередных решений руководства. Кстати, рвачи и взяточники еще те, — вполголоса сказал нам Гаврила. — Но не выгонять же, такова политика директора.

Когда мы гомонящей группкой высыпались из проходной на улицу, в осточертевшую мартовскую слякоть, я обернулся, чтобы получше запомнить главное здание с позолоченной большой надписью над входом: «Завод "Идеальные иллюзии"».

Фото: 123RF / tastyvector