Темно и сыро. Мелкие веточки хрустят под резиновыми сапогами, словно невидимый хищник крадется рядом, сковывающий страх не дает вздохнуть полной грудью. Еще чуть-чуть, уже слышен плеск воды. Наконец, она у самого берега. Теперь нужно сделать то, что еще тяжелее, чем ночная дорога к морю. Нужно столкнуть лодку в воду, а потом завести мотор, выйти в черную бездну моря и по извеcтным только ей приметам добраться до места, где еще утром, теперь уже вчерашним утром, она поставила сеть.

С лодкой удалось поладить, она легко соскользнула в воду, и старенький мотор завелся всего-то с третьей попытки. Облегченно вздохнув, девушка направила моторку вдоль берега, чтобы спокойно выйти из бухты. Она делала все так, как учил ее Константин, как делали они вместе. Здесь нужно повернуть руль вправо, затем выровнять лодку, еще один поворот, и уже скоро ... Но почему еще не светает? Прошлый раз на этом месте уже можно было различить горизонт. И только сейчас она поняла, что небо затянуто свинцовыми тучами, и первые капли дождя оросили ей лицо и руки. Надо успеть, это последний раз, больше ей не придется, преодолевая животный страх, выходить в море и до изнеможения тащить наполненную сеть. Неделю назад она все-таки решилась позвонить отцу, истратив деньги, на которые можно было прожить еще месяц.

Неделю назад она все-таки решилась позвонить отцу, истратив деньги, на которые можно было прожить еще месяц.

Еще месяц? А что потом? Последний вопрос мучил ее уже три месяца, с тех пор как не стало Константина. Казалось, что «потом» для нее уже нет и быть не может. Все ушло вместе с ним, ее любимым, ее мужем. Его нелепая смерть перекрыла кислород, она перестала дышать, думать, жить. Но в какой-то момент она вдруг почувствовала внутри себя кого-то, кто говорил: «Я здесь, я с тобой, услышь меня».

А неделю назад этот кто-то очень робко постучал ей изнутри, напомнив еще раз о себе. Волна нежности и благодарности охватила все ее тело, постепенно перерастая в беспокойство о зародившейся жизни, жизни оставленной ей ее любимым. Вот тогда она, непокорная дочь, и решилась позвонить родителям. Наверно, они уже давно простили ее.

Вспомнился дом с зеленой лужайкой перед ним, беседка в глубине сада, где летом по утрам собиралась вся семья пить кофе со свежими булочками. Там тоже море, но такое теплое и ласковое. Юная, влюбленная в русского моряка, француженка рыдала в этой беседке, когда отец категорически запретил ей выйти замуж и уехать в далекую Россию. Она не понимала, почему «па-па» стал вдруг таким непреклонным, почему не одобряет ее чувства. Он сам - отпрыск старинного русского рода, даже ее назвал Марией в честь своей бабушки, русской дворянки, сбежавщей во Францию от революции.

В той беседке Мария решилась на отчаянный поступок, тайно выполнив все формальности, сбежала в Россию с любимым. Она совсем не жалела о своем поступке, она была счастлива.

Константин ради молодой жены сошел на берег и больше не ходил в дальние и долгие походы. Они купили лодку и маленький домик в рыбацком поселке. Все шло своим чередом, все нравилось Марии: и море казалось теплым и ласковым, почти как дома, и соседи-рыбаки из артели, в которой теперь работал Константин.

В той беседке Мария решилась на отчаянный поступок, тайно выполнив все формальности, сбежала в Россию с любимым.

А потом все оборвалось. Она осталась одна. И страна, и поселок, и море стали холодными и чужими. Конечно, соседи, как могли, помогали ей. Баба Арина давала ей молоко, а бригадир рыбацкой артели принимал рыбу, которую Мария начала ловить, когда через месяц после похорон в доме не осталось ни копейки.

И вот неделю назад она не выдержала, забрала из вазочки на столе почти все деньги и пошла на почту звонить... Отец сказал, что приедет, что очень скоро приедет и заберет ее. Мария посчитала, что оформление всяких бумаг займет дней десять, значит придется еще раз выходить в море.

Море, кажется, перестало шутить, показывая свою могучую силу, легкая посудина взлетала вверх, а потом падала вниз, дождь хлестал по щекам. Подойдя к сети, Мария с трудом выровняла лодку, заглушила мотор, но встать во весь рост не решилась, да и не могла. Встав на колени, она перегнулась через борт и начала тянуть.

Сеть поддавалась с большим трудом, то ли рыбы было много, то ли волны и дождь не давали перекинуть ношу через борт. Девушка, облизнув мокрые и соленые от слез и морской воды губы, из последних сил наклонилась еще ниже, затем встала и дернула на себя. Сеть с рыбой вползла в лодку, которая под ногами Марии с невероятной силой тут же качнулась в противоположную сторону. Рыбачка поневоле, она почувствовала, что ноги ее оторвались от лодки, все смешалось.

В следующий момент девушка была уже в воде. Тяжелый мокрый плащ и сапоги тянули вниз. Она барахталась среди волн, пытаясь сбросить с себя ненужную одежду. Сапоги удалось сбросить быстро. Работая ногами и левой рукой, Мария правой рукой, ломая ногти, расстегивала пуговицы на плаще. Когда казалось, что плащ свинцовым панцирем уже не сковывает тело, что теперь она сможет выбраться из пучины, что-то ударило ее по голове. «Лодка. Теперь не выбраться», - еще мелькнула мысль, потом стало тихо и только где-то вверху забрезжил свет. Плавно и медленно она полетела, нет, поплыла к свету, затем перед глазами всплыло лицо отца. «Как здесь оказался ее «па-па»? Что он делает на небе?»

Тяжелый мокрый плащ и сапоги тянули вниз. Она барахталась среди волн, пытаясь сбросить с себя ненужную одежду.

Мария медленно возвращалась в реальность. В просторной лодке, на дне которой она лежала, над ней склонился отец. «Папа, ты со мной», - прошептала она, но шум волн и дождя унес ее слова.

Уже не первый раз Поль Жерардо, сидя в своей беседке в глубине сада и держа на руках внука Алекса, рассказывал ему, мало что еще понимающему в этом замечательном мире, историю о том, как он спасал свою младшенькую, свою Мари, как ночью приехал в рыбацкий поселок, как поднял на поиски всех, кого только смог.

Мария, подойдя к беседке, остановилась, чтобы не помешать рассказчику, слушала и улыбалась: «Папа, как хорошо, что ты есть».