Она сидела в кафе, попивая кофе и глядя перед собой. Кровь окрашивала нож, лежавший рядом с её сумочкой, прикрытый её голубым шелковым шарфом.

Она выглядела удивительно красиво. Я не мог оторвать от нее глаз. Я сидел через столик напротив нее и продолжал смотреть на нее. Я смотрел на нее 15 минут, и, казалось, она не замечала меня. Она посмотрела на меня, как будто она ждет кого-то, и ждёт достаточно долго, но никто не приходит.

Этот нож. Почему именно там? Почему на нём кровь? И чья кровь? Может быть, это её кровь? Я до сих пор не был уверен, хотя я хотел бы узнать больше. Я серьезно не понимал, что нож делает там. Она не пыталась скрыть его, а просто продолжала пить кофе. Кто-нибудь, проходя мимо, мог бы увидеть на нём кровь. К счастью, никого рядом я не заметил. Последнее, что я хотел, это увидеть заходящих в кафе детей, которые будут в шоке от окровавленного ножа.

Именно тогда я решил подойти к ней. Я медленно подошёл к ней, внимательно следя за всем вокруг меня, чтобы убедиться, что никто не увидит этот окровавленный нож. Я подошел к ней и встал прямо перед ней на другой стороне стола и спросил, могу ли я присесть. Интересно, она запаникует или позволит мне составить ей компанию. Я не мог прочитать это по её выражению лица.

«Извини, могу я присесть?»

Но, к моему удивлению, она, кажется, игнорировала меня. Она была слишком поглощена своими мыслями. Я улыбнулся на секунду и заметил изменение в реакции на её лице. Я решил сесть за ее столик, прямо перед ней, без ее разрешения. И я действительно не хотел, чтобы поднялась паника из-за её ножа. К тому же мне было интересно узнать её историю. Я сидел перед ней. Она до сих пор, казалось, пребывает в своём собственном мире, и, будто не замечает меня вообще. Я на секунду задумался: может ли человек действительно быть настолько замкнутым в себе, чтобы не замечать никого вокруг.

Ну да ладно, что бы то ни было, моей главной заботой была безопасность посетителей. И, следовательно, я решил привести девушку в чувство, потрогав её плечо.

«Не прикасайся ко мне!»

Я подумал, ничего себе, она наконец-то заметила меня.

«Эй, спрячь нож, а то кого-нибудь напугаешь!»

Она впервые посмотрела на меня на секунду, затем осторожно убрала нож в сумочку. Я был доволен тем, что я в состоянии предотвратить любую панику. Но одно было непонятно, почему она не запаниковала, увидев меня. В её чашке ещё оставалось кофе, даже спустя 15 минут, которые я смотрел на неё, когда сидел через столик напротив.

Что же за мысли витали в её голове. Тогда я захотел узнать больше. Она выглядела невинной и определенно не была похожа на убийцу.

И тогда я спросил: «Ты в порядке? Что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь? Я сидел здесь и смотрел на тебя последние несколько минут, и я чувствую, что тебя что-то беспокоит. Может, мне позвонить куда-нибудь?»

Я предполагаю, что я показал свою озабоченность проблемой, задавая ей эти вопросы.

Казалось, она больше не могла сдержать слёзы, которые скатывались из её красивых глаз. Она не могла сдерживать эмоции. Она встала, взяла сумку, развернулась и покинула кафе. Но прежде чем уйти, она повернулась ко мне, со слезами на глазах, и сказала очень тихим слезящимся голосом:

«Спасибо тебе. Спасибо за проявленную заботу, но ты мне ничем не поможешь. Я только что убила своего мужа».

Вот что она мне сказала. А потом просто ушла. Я был ошеломлен. Хорошо, что никто этого не слышал.

Я до сих пор не могу поверить в то, что она сказала. Я даже не знаю, было ли это правдой. Но, как мне показалось, у неё не было ни малейшего намерения лгать совершенно незнакомому человеку. Почему она это сказала? Я до сих пор не знаю ответа. Я все еще пытаюсь понять это. Я был ошеломлен и не знал, что делать дальше. Я пытался ее искать ближайшие пару дней, пытаясь выяснить, что именно она пережила, но не знал, с чего начать, как и понятия не имел, кто она.

Вот почему я здесь с вами, и единственная причина, почему я здесь, потому что я хочу полагать, что она в порядке. Мне неприятно от того, что я не смог ей помочь, и я обеспокоен её дальнейшим состоянием. Я сожалею, что говорю об этом спустя неделю. Я должен был прийти в полицейский участок гораздо раньше, но я был в отчаянии, не зная, что делать.

Я до сих пор чувствую влечение к ней, вероятно, по какой-то причине или беспричинно вовсе.

В некотором смысле, она преподала мне урок о жизни: что мы видим с внешней стороны, не обязательно означает, что то же самое внутри.

Даже после того, как я узнал, что она сделала, я просто хочу, чтобы она была в порядке.