На нем был элегантный, с классическими нотками древесины, немного хулиганский, явно с феромонами и несомненно дорогой одеколон. Мужчина налил в мой бокал вина, внимательно на меня посмотрел. «Ты мне нравишься», — ласково сообщил он, обволакивая меня теплотой тембра и аромата. «Пикапер чертов», — подумала я, улыбнувшись своему визави. Пригубила, вдохнув щекочуще-терпкий букет каберне.

…Мы познакомились в интернете. Не знаю, как для других, а для меня, вечно загруженной работой, замученной бесконечными детскими простудами и заботами о хлебе насущном, это единственная возможность романтического общения. Правда, она никогда из виртуальности не превращается в реальность. Почти никогда. Долгая сексуальная воздержанность еще ни разу не была для меня поводом столь легкомысленно себя вести. Голодная до ярких эмоций и тактильных ощущений, я согласилась на встречу с командированным. Мне было абсолютно понятно, чего мой случайный знакомый ждал от меня. Было ли мне понятно, чего я ждала от него?

…В гостинице его почему-то поселили в номере для новобрачных. Он назывался «Венеция». Комната была просторной и светлой, и будто впрямь благоухала венецианской опахнуло весной, водорослями и… чем еще может пахнуть Венеция весной? Я не знаю, я там никогда не была. Может быть, вкусной пиццей? Но, наверняка, ни одна итальянская пицца не сравнится с той, что я иногда готовлю детям по выходным. Дети на этот вечер были пристроены у моей мамы. Я просто должна была уделить внимание своей личной жизни.

Я и мой новый друг разговаривали, смеялись, обнимались, занимались сексом. Это было так, как будто мы любили друг друга. Я рассказала ему все про себя, он многое рассказал о себе. Мне казалось, что мое сердце наконец-то наполнилось вновь, и я была счастлива. Я не хотела думать о том, что на все это мне отводился только один вечер. Я решила подумать об этом завтра, как знаменитая Скарлетт.

Я не хотела думать о том, что на все это мне отводился только один вечер. Я решила подумать об этом завтра, как знаменитая Скарлетт.

Назавтра он улетал в свой город. Прощаясь со мной, он заметил: «Надеюсь, я был для тебя, в некоторой степени, подарком судьбы». Мысленно посмеявшись над его самонадеянностью, я ответила в том же духе: «Надеюсь, не был, а есть». Он посмотрел на меня удивленно, но промолчал.

Он промолчал, ограничившись смайликом, и тогда, когда я отправила ему сообщение: «Как долетел?» Это — конец, расстроилась я, но сделала еще одну попытку: «Понравился ли тебе мой город?»

— Нет, — ответил он. — В номере лучше всего было.

И улыбнулся. Разумеется, смайликом.

Наша переписка продолжалась: я рассказывала ему целые истории страницами, он ограничивался словосочетаниями. Чаще всего они были типа «хочу тебя». На что я надеялась? Он отвечал мне, и я ощущала его присутствие в моей жизни. Через несколько недель я призналась ему, что сама себе напоминаю Ассоль. Что чувствую, как морской ветер гонит ко мне свежесть бриза и надежды. Что соль ожидания становится для меня горька, а сомнения пеной кипят в моей душе. Что шлейф его ауры, его запах, стал моим самым желанным воспоминанием. И что я жду… «Жди меня. Но не надо меня любить», — ответил Грей.

Он присылал мне смайлики и словосочетания типа «хочу тебя» — я молчала. Он извинялся за свою неспособность любить, а я чувствовала, что замахнулась на слишком многое. Кто я? Одинокая мама с неопределенной карьерой. Кто он? Молодой, перспективный, с ясными целями впереди. Наша связь — мезальянс, между нами расстояние, наш удел — параллельность. И все же…

— Я тоже скучаю, — сказал он мне, позвонив. — Я прилетаю завтра. Ты ждешь меня?
— Жду.

Мезальянс, расстояние, параллельность... но завтра — завтра он вспомнит мой аромат, аромат моих любимых духов — изысканно-тонких, чувственно-нежных.