В сорок пять лет Елене, бухгалтеру в строительной компании, так надоели цифры, что она ушла с работы. Однако сидеть дома было не в её характере. Для сына знакомой её подруги нужна была няня. Недолго думая, Елена согласилась. Ребёнку было пять лет. В первый день, не отрываясь от игры, он сказал:

— Меня зовут Ваня. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

— Надеюсь.

— И вы не сбежите.

Во время прогулки Елена заметила, как он одинок, при том, что его знали все. Умный не по годам мальчик не находил общего языка со сверстниками. Ему было с ними скучно. Наблюдая за их играми, в его чёрных умных глазах появлялась ирония. Елену поражало ироничное выражение лица на лице пятилетнего ребёнка. Если же Ваня подключался к их играм, что было редко, заканчивалось дракой. Дети не дотягивали до его уровня мышления, отчего он нервничал, начинал кричать: «Ты что такой тупой?». Те плакали, с криками прибегали их мамы, которым он доказывал свою правоту. «Занимайтесь своими детьми», — говорил Ваня им. Елена с трудом уводила его от них. На её замечания: «Нельзя так себя вести», доставалось и ей. Он кричал: «Ты не имеешь права воспитывать меня, не учи, тебе не за это платят, ты всего лишь няня».

Елене говорили:

Он кричал: «Ты не имеешь права воспитывать меня, не учи, тебе не за это платят, ты всего лишь няня».

— У него няни меняются если не через день, то через три. Зачем вы терпите такое хамство?

Но даже категорично против него настроенные мамы признавали:

— Мальчик он умный.

Ваню тянуло к старшим по возрасту ребятам, но те не обращали на него внимания. Отчего он ещё больше озлоблялся. Присущую в нём некую дикость, отчуждение людей Елена связывала с его умом не пятилетнего ребёнка. День за днём она приручала его. И у неё получалось. Вскоре на прогулке на вопрос женщины: «Ваня, это твоя новая няня?» он ответил: «Нет. Это моя бабушка».

В тот же первый день, укладывая его на дневной сон, Елена, рукой показывая на полку с детскими книжками, спросила:

— Что будем читать?

Он ответил:

— Я их все наизусть знаю, что-нибудь из головы расскажи.

— Как это из головы? Выдумать, что ли?

— Да, придумай сказку, а я помогу.

Так родилась их общая «сказка о маленьком дельфине Фине», который совершал некие проступки, из-за чего терял друзей или приобретал, совершив благородный поступок. Каждый день рождалась новая серия.

— То, что дельфин Финя — это я, понятно, в целях воспитания меня, а почему именно дельфин? — спросил Ваня.

— Я люблю дельфинов.

— За что?

— Они могут улыбаться. Они спасают тонущих людей.

— Ты в это веришь? Единичные случаи из миллиона.

— Хочется верить, — засомневалась Елена: — Я не умею плавать.

— А у тебя есть мечта?

— Есть, увидеть настоящего дельфина.

— Я думал, скажешь: научиться плавать.

Они дружно рассмеялись. Она совершенно забыла об этом разговоре, но однажды:

Её тянуло к умным людям, а более умного ребёнка, чем Ваня, она не встречала.

— Когда я вырасту, я исполню твою мечту, — сказал Ваня.

— Какую мечту? — удивилась Елена.

— Я повезу тебя на море, ты увидишь своих любимых дельфинов, — ответил он.

— Спасибо, дорогой мой человек.

Нелёгким хлебом оказался труд няни, но Елена упорно шла на работу. Отчасти от того, что её тянуло к умным людям, а более умного ребёнка, чем Ваня, она не встречала. Как-то он сказал:

— Вы, взрослые, часто делаете то, за что нас, детей, ругаете.

— Например.

— Лжёте, материтесь, уходите от ответа.

— Чем следить за взрослыми, ты…

Он не дал ей договорить:

— Я не слежу за взрослыми, я замечаю.

— Ты бесспорно умный. Если твой ум направить в правильное русло, из тебя получится полезный человечеству человек.

— …Правильное русло… человечеству человек… — передразнил он её.

Несмотря на всякого рода трудности Елена проработала в этой семье почти год. Её уход был внезапен даже для неё самой. В тот день она не сошлась с хозяйкой в бытовом вопросе. Рассердившись, ушла, забыв попрощаться с Ваней. Спустя неделю, тоскуя по нему, позвонила, его мама ответила:

— Он считает вас предателем, не хочет видеть.

Елена всё равно приехала. Ваня, выйдя к ней, сказал:

— Вы кто? Извините, я вас не знаю.

Получилось правдоподобно. Она бы поверила, если бы не знала, что он отличный артист. К примеру, во избежание обязательного послеобеденного сна, он мог притвориться спящим: расслабленное тело, застывшие веки, ровное глубокое дыханье. Так сыграть сможет не каждый звёздный актёр.

С тех времён прошли пятнадцать лет. Елена с внуком Димой, он за рулём машины, она на заднем сиденье, по горной дороге ехали домой. Свадьба племянника, с которой они возвращались, утомила её, она дремала, когда раздался глухой стук откуда-то из-под машины. Машину дёрнуло в сторону, внук резко притормозил.

Мужчина оказался словоохотлив, стал рассказывать о парнишке, к которому они направлялись.

— Камень, — коротко ответил он на её немой вопрос.

— Камень? — спросил водитель проезжающей мимо машины.

— Вроде, — немного растерянно ответил Дима.

Мужчина осмотрел машину и предложил:

— До города не доедешь, не рискуй. Через сто метров направо повернёшь, километров пять-шесть проедешь, будет село «Небесное», там есть парнишка, на все руки мастер. Лучше к нему езжайте. Ладно, давай я возьму на буксир, а вы, — обратился он к Елене: — Пересядьте в мою машину.

Мужчина оказался словоохотлив, расспросив всё, о чём можно было спросить, стал рассказывать о парнишке, к которому они направлялись:

— Бывают же такие самородки, он такой молодчина. Всё, что захотите, починит. Сконструировать сможет что угодно. Такие мозги... жалко, пропадают. Молодой ещё, как ваш внук, такого примерно возраста. Ему бы учиться, он бы ракеты строил. Судьба у него какая-то, непонятно там что-то. Отца вовсе нет. Не знают вроде, кто отец. Мать то ли спилась, то ли уехала или померла. Нет её тоже, в общем. В городе негде ему стало жить. Он появился здесь года три назад, у бабки, которая приходится ему двоюродной. Ну, вроде, сестра родной бабки по матери. Жил бирюком, ни с кем не общался. А у бабки был заржавевший «Москвич», лет сорок во дворе стоял. Так он из него чуть ли не «Бентли» сделал. Потом председатель трактора просил починить. И понесли люди кто часы, кто телевизор. Стоит ему раз взглянуть, как что устроено, всё тут же делает. Люди с города приезжали, на заводе по производству молочных продуктов сломалось германское оборудование. Сами немцы не смогли починить, менять советовали, а Ванька отремонтировал, миллионы сэкономил, но деньги его не интересуют… Дикий он какой-то, а головастый и руки золотые.

Самородком оказался парень лет двадцати, худенький, в очках, прямые черты лица обрамляли светлые волосы. Узкие губы были сжаты, что подчёркивало его неразговорчивость. Он молча осмотрел машину, стал чинить её. Елена внимательно всматривалась в лицо самородка. Он ли это? Тот ли это Ваня, что в детстве был её подопечным? Что случилось? Что жизнь сделала с ним? Похож и не похож. Отвлекать его расспросами она не посмела. Минут через сорок мастер закончил работу, сказал:

— Готово, можете ехать.

Не глядя никому в лицо, не оборачиваясь, пошёл в дом.

Диме пришлось говорить ему в спину:

— Спасибо, сколько с меня?

Ответила бабка, сидевшая рядом на заваленке:

— Сколько дадите, столько дадите.

— Странно, — сказал Дима, протянул купюры: — Это нормально?

— Нормально, если не жалко, — ответила бабка, взяв деньги.

Всю дорогу Елена думала о Ване. Он ли это?

Прошли полгода. В квартиру Елены позвонили. Со щемящей тревогой отозвался этот звонок в её сердце. «К чему? — подумала она, ответив: — Сейчас», — открыла дверь. Перед ней стояла девушка.

С биением сердца Елена развязала бечёвку, за платочком появилась фольга, из-под которой на неё смотрел дельфин.

— Здравствуйте, вы Елена? — спросила она.

— Здравствуйте. Да.

— Я из села «Небесное», соседка Вани. Он просил передать вам это.

Девушка протянула свёрточек — нечто завёрнутое в белый платочек и перевязано бечёвкой.

— Мастер Ваня? Что это?

— Не знаю.

— Извините, почему мне?

— Не знаю.

— Вы ничего не путаете?

— Нет.

Девушка показала листок бумаги, где был написан её адрес и имя.

— Тогда я посмотрю, что здесь?

— Конечно. Я пойду. До свидания.

С биением сердца Елена развязала бечёвку, за платочком появилась фольга, из-под которой на неё смотрел дельфин. Он был рукодельный, из лёгкого металла, размером во взрослую ладонь.

Елена выбежала на лестничную площадку, крикнула:

— Девушка, стойте, а где он сам? Ваня где?

— Умер, — донёсся голос девушки из нижнего этажа.

— Девушка, подождите. Что вы сказали? Вы ничего не напутали?

— Он умер неделю назад. Никто не знает почему. Лёг спать и умер.

Елена медленно опустилась на ступеньку. Потом, вспомнив, что на плите кипит суп, как во сне, пошла на кухню. Выключила газовую конфорку, взяла очки, стала рассматривать дельфина. Разглядела на его бочках буквы. Взяв лупу, она прочла: «В правильное русло направить ум», на другом бочке: «Финя». Елена заплакала, горько, с рыданиями, как тогда, когда умерла её мама. Дельфин смотрел на неё чёрными глазками.

Он блестел и улыбался.