Был Милкин сороковой день рождения. Отмечали его бурно и весело. Множество подарков и поздравлений, музыка, сотрудники и сотрудницы, родственники, друзья - около 40 человек. Милка любила большие празднества, и умела их устраивать. Хотя на этот раз инициатором был муж Милы. Они были идеальной парой. Мила, такая мягкая и женственная, легко идущая на компромиссы, но всегда берущая свое. Как вода, медленно, но верно проникающая во все щели без особого усилия. Саша был на 17 лет старше своей жены, обожал её, и казался бескомпромиссным и принципиальным. Он всегда был уверен, что руководит жизнью семьи, и без него не решается ни один вопрос. Отчасти это было так. Милка приходила к своему супругу с уже готовым решением, и очень мягко и неназойливо подводила мужа к нему. Ей это удавалось всегда и во всем.

Когда гости разошлись, Милкины подруги - Соня, Лена и Римма - остались помочь хозяйке. Саше нужно было рано вставать, он пришел на кухню, чтобы поцеловать жену и пожелать всем спокойной ночи. Когда он удалился, Лена сказала:
- Видно сразу - кроме тебя для него никого не существует.
- Был бы у тебя муж старше на полжизни - тоже б тебя обожал. Молодые любить не умеют! - Римма закончила вытирать стаканы и повесила полотенце на спинку стула, - за молодыми самой нужно ухаживать.
- Да бросьте вы, - сказала Мила, - при чем здесь возраст? Просто мне такие мужчины всегда нравились. Чем старше - тем лучше. Я не смогла бы встречаться с парнем младше меня. Хотя знаю, что есть случаи, когда возраст просто не замечаешь.
- Ого! Обратите внимание, девочки - сказано было "Я ЗНАЮ!" - Римма даже привстала, - а Сашка знает, что ты знаешь?
- Да, знаю, - повторила Мила, - при чем здесь Саша? Это было задолго до него, так что ничего похожего на "Ого" нет. Да и не было ничего особенного...
- А что было-то, Мил? Расскажи! - попросила Лена.
- Правда, расскажи, - поддержала её Рима, - Сонька, а ты чего молчишь?
- Да оставьте вы её в покое. Захочет - расскажет. Чего лезть в душу человеку? - отозвалась Соня.
Мила посмотрела на них немного смущенно. Видно было, что рассказать ей хочется, но решиться она не может. Вдруг она махнула рукой:
- А, ладно. Расскажу. Только слушайте молча. И комментарии мне ваши ни к чему.
- Окей, без комментариев. Ты нас заинтриговала! Давай, рассказывай!

- Мне было тогда 23 года, - начала Мила, - и, если помните, тогда набирали добровольцев на практику в Киевскую онкологическую больницу. В палате, к которой меня прикрепили, лежало 6 человек. 6 жизней должны были скоро закончиться, в боли и страданиях, и никто не мог помочь.
И вот, однажды днем больные дремали после принятия лекарства, а я вышла на балкон. Из палаты был выход на общий балкон нашего этажа. Там сидел молодой, красивый мужчина в больничной пижаме. Загорелое усталое лицо было искажено болью.
- Милая, посиди со мной, поговори, - попросил он. Так, наверное, просили раненные в медсанбатах военных сестер. Его голос был низким и хрипловатым.
Я присела напротив. Мужчина был очень красив. Несмотря на то, что он сидел, можно было увидеть, что он высок ростом и хорошо сложен. "Как несправедливо! - подумала я, - почему он, почему? А почему дети, которые здесь лежат?"
Тогда я в первый раз прочла книгу "Пятнадцатый камень сада Рёандзи" Цветова, и начала рассказывать о ней своему новому знакомому. Он с интересом слушал, задавал вопросы. Если помните, я всегда интересовалась Японией.
- Ты работу в десятом классе написала о реформации Мэйдзи, - вставила Риммка, - тебя даже на республиканский конкурс послать хотели!
- Ты и это помнишь! - воскликнула Мила.
- Да не так уж много времени прошло - всего каких-то 20 лет с хвостиком, - ответила Римма, - продолжай!
- Да, так я ему начала рассказывать о поэтах - Басё, Сосэй; ему очень понравились хокку, особенно эта:
Ещё один год прошел.
Я все ещё ношу соломенную шляпу
И соломенную обувь.
Вдруг он сказал: "Спасибо тебе. Поговорил с тобой - и о боли забыл. Ты практикантка из медицинского?"
- Да, - ответила я.
- Хорошие студентки у нас в медине, - сказал он, немного помолчав. - Ну, давай знакомиться. Меня зовут Валера.
Я ответила:
- Мила.

На следующий день Валера ждал меня у палаты. Он был рад мне. И я тоже обрадовалась, что вижу его.
- Слышь, Валер, - сказала я ему однажды, - когда к тебе в следующий раз придут, попроси их...
- Ко мне не приходят, - перебил меня Валера. Я вспомнила, что никогда не видела у него посетителей. Спросила у соседей - к нему действительно никто никогда не проиходил.

На следующий день я принесла передачу Валере. Валера отнекивался, даже вернул её. А я расплакалась. Даже не столько из-за Валерки, сколько для разрядки - я первый раз в жизни видела столько боли и горя. Он испугался, стал извиняться, и конечно же, оставил все себе. И уже каждый день я носила передачи, и уносила грязное бельё.

Однажды Валера пригласил меня вечером на свидание.
- Какое свидание? - опять встряла Риммка, - больница же?
- Оказалось, что ему можно уходить из больницы, если нет процедур. А процедур у него в основном не было. И вот, вечером мы пошли гулять по городу. Было тепло, мы обошли пешком весь центр. Валерка был прекрасный собеседник. Он умел очень интересно рассказывать и внимательно слушать.
- Валера, - сказала я, - почему к тебе никто не приходит?
- Так ведь некому приходить, - ответил он.
- У тебя что, никого нет?
- Есть мать, Галиной зовут. Позвони ей как-нибудь, ладно? Скажи, что со мной все в порядке, пусть не беспокоится. Она живет в Николаевской области. Я тебе дам телефон, позвонишь?
- О чем разговор, конечно позвоню! - пообещала я.

Проводив Валеру в больницу, я поехала домой. Жила я тогда в квартире своей киевской тетки, которая работала за границей по контракту. Так вот, придя домой, я позвонила Галине, матери Валеры.
- Хто? - спросил разбитной голос в трубке, - хто? Валерка? Это какой? Сыночек моего муженька, царствие ему небесное? Так а мне шо? Ну заболел и заболел, все под богом ходим. А ты хто ему? Знакомая? Слышь, знакомая, денег у меня нету, и не просите. И приехать не могу.
- Валер, знаешь, междугородка не соединяет, попробую через пару дней, - сказала я ему на следующий день.
В этот вечер мы опять гуляли. Я пригласила его домой. Он остался у меня до утра. Сколько жить буду, а такой нежности я больше никогда не увижу, не услышу таких ласковых слов. Валера будто бы торопился отдать мне как можно больше тепла и любви.
Мы провели вместе три ночи. И я поняла, что дороже его у меня никого не было, нет и не будет. Ничего не существовало тогда для меня. Только он, я, и сейчас.
Каждое утро мы возвращались в больницу. А вечером уходили ко мне домой.
- Я тебе должен сказать что-то важное, - заявил Валера, - Я должен был это сказать с самого начала, но знаешь... боялся.
- А сейчас не боишься? - спросила я.
- И сейчас боюсь, но должен. Как ты думаешь, сколько мне лет?
- Я думаю, лет 30. Больше?
- Меньше. Мне пятнадцать. Ну что, будем встречаться дальше?
- Сколько? - сдавленно переспросила я.
- Пятнадцать.
- Господи! Я ж на восемь лет тебя старше!
- По виду - младше...
Я всего ожидала, но только не этого. Я провела три ночи с пятнадцатилетним ребенком! Валера угадал мои мысли. Усмехнулся.
- Как я понял, любви конец. Ладно. - и он собрался уйти.
- Стой, Валера! Подожди, - остановила я его.
- Да чего ждать, ты же уже все решила. Я пошел.
- Я ничего не решила, честно. Не могу решить. Я просто ничего не могу решить сейчас! Пойми это. Я прошу тебя - подожди немного, ну совсем немного, дай мне понять, что произошло.
- Ладно. Подожду. Но сейчас я поеду в больницу.
- Да, я думаю, что это будет правильно. Но прошу тебя - не делай глупостей. Я приеду завтра...
- До завтра ты решишь что-нибудь?
- Нет! А может и да... не знаю. Прости, Валер, но это действительно неожиданная новость для меня.
- Я понимаю. Ладно - до завтра.

Когда он вышел, я затеяла уборку. В ней не было никакой необходимости, но мне нужно было чем-то заняться. Я убирала и думала. Чем больше думала - тем больше запутывалась. Ему пятнадцать - значит, я растлитель малолетних? Но ведь он не выглядит на свои годы! Но ведь он болен! Я смогу расстатьтся с ним? А почему нет? Его состояние может ухудшиться. Ну и ухудшится, тебе-то что? Вот в том-то и дело. Мне-то что? А как же быть с моральной стороной? Он - малолетка, а мне - 23 года. Это как?
Размышления не помогли мне решить морально-этические проблемы. Я поняла только одно - что возраст Валеры не имеет для меня ровным счетом никакого значения, что я люблю его, и хочу быть с ним. А как - подумаем потом. Поняв это, я успокоилась, легла спать и тут же уснула.

На следующий день я получила телеграмму от мамы. Бабушка упала и поломала руку и плечо. Я срочно должна выехать домой. Я поехала в больницу - мне нужно было договориться об отпуске. Переговорив с зав. отделения, я побежала искать Валеру. Он был на балконе. Объяснив ему, что произошло и пообещав вернуться через три дня, я уехала домой.

Мила стала раскладывать чистую посуду по местам. Лена, Соня и Римма напряженно наблюдали за ней, ожидая продолжения. Но, как видно, Мила продолжать не собиралась.
- Ну? Что ты замолчала? Что же дальше? - не выдержала Соня.
- Что? - переспросила Мила, - дальше? Бабушка выздоровела через полтора месяца. Кости срослись хорошо, потом она даже забыла, что ломала что-то.
- Да при чем здесь бабушка? Мы это знаем. Что с Валерой?
- А с Валерой... Когда я вернулась, он был очень плох. Лежал, почти не вставая. Он умер через две недели после моего возвращения.
На кухне воцарилось молчание. Подруги во все глаза смотрели на Милу.
- Ты нам никогда этого не рассказывала, - наконец произнесла Римма.
- А вот сейчас рассказала. Ну что, давайте раскладывать посуду? - предложила Мила.