— Ну? — коллега Маша деловито возвышалась над Таней, подперев руками свои чуть пухловатые бока. — Признавайся! Я сгораю от любопытства! — и, словно надоедливая мушка, она закружилась в подсобке, едва не задевая стоящую по кругу мебель.

— Особо нечего рассказывать, он всего лишь пару раз проводил меня до дома, — ранее уличенная подругой с мужчиной, она отвечала неохотно. По натуре скрытная, она старалась не распространяться о событиях, происходивших в ее личной жизни, тем более коллегам. Невольно улыбнувшись, она вспомнила свою первую встречу с Никитой, такую нелепую...

Был вечер, тихий, воскресный. Люди, набираясь сил перед будничной неделей, прятались в своих квартирах. Город дышал глубоко и свободно, вдыхая обнаженный от выхлопных газов воздух, отдыхая от суетных жителей, поглощенный лишь остывшими сумерками. И вот уже облаченная в сиреневый фартук Таня уверенно лавировала между стеллажами с фруктами. В тот вечер он пришел за покупками и заговорил первым. Позже, провожая взглядом покупателя, затронувшего несколько струн ее опустошённого сердца, Таня вздохнула: «Почему вдруг понравившийся мне мужчина обязательно женат?». Каждый раз ситуация повторялась с завидным постоянством. Вот уже несколько лет девушка томилась в цепких объятиях одиночества, и оно, словно смеясь над ней, в редкие моменты нежданных знакомств подталкивало к ней исключительно женатых мужчин. В прошлом один печальный роман оставил на ее сердце еще не затянувшиеся рубцы, и вновь переживать те ощущения Таня не желала. Она решительно отвела взгляд от удалявшегося мужчины, скованного блеском обручального золота.

Она решительно отвела взгляд от удалявшегося мужчины, скованного блеском обручального золота.

Он ушел из магазина, но не из ее жизни, в которую вломился без стука и приглашения. Ослеплённая едва теплым утренним солнцем, вдыхая ароматы устоявшейся весны, Таня, выходя из торгового центра, не сразу заметила его.

— Позвольте вас проводить? — голос раздался внезапно, Таня вздрогнула.
— Вы? Нет, не стоит, мне далеко идти, — Таня развернулась и направилась в сторону дома. Мужчина последовал за ней, шел чуть поодаль, боясь потерять ее из виду.
— Послушайте, зачем вы меня преследуете? — Таня не выдержала, развернувшись, она вопросительно сверлила его своими васильковыми глазами. Мужчина потупился:
— Я просто хотел вас проводить, — он выглядел подавленным. Таня лишь развела руками:
— Ну что ж, проводите.

И вот неспешной походкой едва знакомые люди пошли вдоль гудящей улицы. Это утро ничем не отличалось от других, сотканное из гулкого шума, пестрых прохожих и нетерпеливых водителей. Отличалось оно лишь наличием провожатого. Таня искоса поглядывала на него, пожимая плечами. «Странный какой-то. Сначала он показался мне вполне симпатичным, но сейчас напоминает маньяка…» — Таня молчала, ожидая объяснений от идущего рядом мужчины.

— Я понимаю, вас смущает мое кольцо, — наконец заговорил мужчина, — я действительно женат, но детей у нас нет. И будут ли?..
— Зачем вы мне все это говорите? Зачем поджидали? — Таня удивленно приподняла брови, все еще пытаясь разгадать загадку.
— И сам не знаю, зачем. Меня тянет к вам. Ведь я уже больше месяца прихожу посмотреть на вас…

Теперь уже мужчина казался девушке безумцем, она посторонилась, прибавила шаг, бросив на ходу:

— Знаете, вы меня пугаете. Сначала поджидаете, потом утверждаете, что вас тянет ко мне, а позже задушите меня в подъезде? — ощущение страха уже растворилось, и нотка иронии окрасила голос девушки. — Извините, но дальше я пойду одна.

В тот раз они больше не разговаривали, но уже после следующей ночной смены Татьяны, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, он снова ждал ее у входа. Высокий, широкоплечий, с чуть взъерошенными ветром волосами, мужчина выглядел статно и ухоженно. Лишь глаза излучали неподдельную грусть, лишая его брутальности. Таня покачала головой:

Таня лукавила. Случайное знакомство, окрасившись для нее сначала тенью испуга, переросло в нечто большее.

— Мне, что ж, полицию вызвать?
— Я и есть полиция, — мужчина улыбнулся. Теперь его глаза смеялись. Радужки глаз окрасились, сменив серую пелену тоски блуждающими изумрудными крапинками…

Таня лукавила. Случайное знакомство, окрасившись для нее сначала тенью испуга, переросло в нечто большее. И хотя это «нечто» не сделало их любовниками, а всего лишь переродилось в регулярные утренние прогулки, ощущение близости и родства между ними с каждым днем усиливалось. Они говорили обо всем — общим темам не было границ. В дни разлуки разговоры переносились в виртуальную реальность. Разглядывая сотни фотографий Никиты, загруженных в телефон, Таня мечтательно прикрывала глаза цвета полевых васильков, обрамленные пушистыми темными ресницами. Она старалась не думать о кольце на пальце Никиты. В душе девушки с первой встречи зародилась надежда, такая хрупкая и пугливая. Она росла под воздействием пробегающего волнительного лета и ласкающего взгляда мужчины. Главный аргумент пульсировал в голове у Тани, обнадеживая девушку: в семье Никиты не было детей. Эта мысль придавала сил, наполняя нутро Тани разгоравшимся огнём.

***

В последний день лета он ожидал Таню в машине чуть поодаль от торгового центра. Таня юркнула в теплый салон.

— Довезу тебя до дома, сегодня прохладно, — Никита плавно отпустил педаль тормоза, и спустя минуту автомобиль слился с общим потоком машин, бойким и нетерпеливым.

На улице действительно было прохладно. Над городом сгущались тучи, такие тяжелые и антрацитовые, казалось, небо оседает на плечи. Дерзкий остывший ветер лихо гонял пыль и так рано опавшие пожелтевшие листья, заставляя понурых прохожих ускорять шаг. Прошедший студеный дождь оставил после себя лишь грязные лужицы и, обсыпав крупными каплями здания, машины, деревья, довольный, унесся прочь. Подъехав к дому Тани, Никита не спешил прощаться, лишь молчал, утомленный мыслями. Таня напряженно теребила пальцы и тоже молчала. Пожалуй, уныние приближающейся осени охватило не только прохожих и улицы, но и забилось в согретый печкой салон автомобиля.

Подъехав к дому Тани, Никита не спешил прощаться, лишь молчал, утомленный мыслями.

В то странное утро Никита так и не решился с ней поговорить. Но именно тогда, спустя несколько месяцев их тайного общения, он впервые ее поцеловал. Поцелуй был сдержанный, Никита чуть стыдливо касался губ Тани, будоража ее трепетавшее сознание. Их двоих, таких робких, от близости отделял лишь блеск позолоты. Так долго томившаяся внутри каждого страсть крепла, готовая в любой момент вырваться наружу, забыв про все обстоятельства. Сердца колотились в унисон, оглушая обоих, объятия крепли. Хотелось подняться в квартиру Тани, отбросить все сомнения и слиться в единое целое в поисках наслаждения, подаренного людям природой. Но единения не случилось. Словно школьники, уличенные в неприличных деяниях, они отстранились друг от друга, виновато оправляя одежду.

— Это замкнутый круг… Я живу будто двойной жизнью, — Никита, наконец, заговорил. Его напряжение передавалось Тане, словно осыпая ее наэлектризованными частицами. — Я и не с ней, но и не с тобой. Ощущаю себя мерзавцем, — Никита говорил проникновенно, искренне. Таня мысленно соглашалась, понимая, что они действительно ходят по кругу, терзая друг друга.

Поглощенные тишиной, они думали каждый о своем. «Он не решился, еще не решился», — слезы накапливались, застилали глаза Тани. Смахнув едва заметную слезинку, прорвавшуюся на волю, она буквально выскочила из машины и ходу простилась. Он не стал догонять ее, лишь вслед впервые бросил фразу, такую значимую для него: «Я люблю тебя, Танюша, очень люблю». Но его слова унес прочь разгулявшийся ветер.

Уже дома, утомленная бессонницей, она безнадежно ворочалась на продавленном диване. «Я снова обрекаю себя, ничему меня жизнь не учит! — Таня сжала кулачки, понимая, что уже поздно. Она влюблена, снова влюблена в чужого мужчину, а он не решается сделать выбор. — Что в ней такого, что он мечется между нами?» — Таня включила компьютер в поисках правды. Загрузив страницу социальной сети, она уже решительно просматривала каждую девушку, значившуюся в друзьях Никиты. Женское любопытство взяло верх, привлекая отголоски горькой правды, которую так желала знать Таня.

Женское любопытство взяло верх, привлекая отголоски горькой правды, которую так желала знать Таня.

С фотографии на нее смотрела миловидная девушка, она широко улыбалась и поддерживала уже заметно округлившийся животик. «В ожидании чуда» — гласила подпись. Три слова, ворвавшиеся в размеренную, наполненную пусть украденным счастьем жизнь, раскололись, словно блюдце, на мелкие осколки. «Она беременна, беременна...» — стучали в висках мысли, уничтожая девичьи грезы, хрупкие и нежные. Задыхаясь от слез, Таня снова и снова просматривала фотографии девушки, являющейся женой Никиты. Это серое плаксивое утро — не происки приближающейся осени: его посетила истина, нежданная, но такая необходимая.

***

В свете позолоченной листвы и ясного неба эта пара особенно выделялась на фоне обласканных палящим сентябрьским солнцем жителей. Мужчина шел, чуть ссутулившись, втянув свои могучие плечи. Женщина зябко куталась, пряча от спутника свои припухшие глаза за воротом пальто. Мужчина виновато объяснялся, но до ее сознания доносились лишь обрывки его слов.

— …Я узнал лишь спустя два месяца, мы уже общались с тобой. Как я мог тебе признаться, понимая, что полюбил тебя... Я пытался рассказать, но не смог. Я труслив, да, — оправдывался Никита. — Я вернусь к тебе, я обещаю, — последняя попытка, подхваченная и растерзанная игривым осенним вихрем, растворилась, так и не услышанная ею, в воздухе. Оставляя позади поникшего мужчину, Таня уверенно шла вперед.