Она ушла. Буквально только что она была здесь, ещё стоит в воздухе запах её духов, а если прислушаться, можно ещё услышать характерный скрип половиц, особенно третьей от порога, которую я так и не удосужился подклеить - всё некогда, да и надоели эти бесконечные нудные просьбы-приказы в разных тональностях, но всегда такие несвоевременные и отвлекающие от размышлизмов, а сейчас вроде бы и не для кого. Ещё недавно возле тумбочки стояли её туфли, о которые я регулярно спотыкался, а кот считал своими смертельными врагами, заслуживающими только разбрасывания и полётов на высоту, доступную его кошачьим силам. Я подхожу к музыкальному центру и машинально вставляю какой-то диск, но ловлю себя на мысли, что это её диск - сборник "Матиа Базар", и её любимые "Римские каникулы". Или моей рукой что-то или кто-то управляет? Я уже ничего не соображаю, но машинально пытаюсь подпевать на малознакомом мне итальянском. Мы так часто пытались понять смысл иноземных песен, я даже просил её переводить, или подпевать, или делать и то, и другое, и третье. Она не всегда хотела, ведь ей нравилась не вся моя музыка. А я пытался навязать ей свои вкусы и пристрастия, забывая, что она - не я, хоть и моя половина, Но ведь и я должен был стать её половинкой, слиться, сопережить и сопонять. Но я требовал лишь от неё. Теперь я не хочу ничего ни от кого. Я сам готов выполнить всё, чего она захочет. Может, это оттого, что она ушла …

Мы познакомились на танцах. Это было не в этом городе и ещё не в этой стране. Мы оба были там "залётными", может, это нас и сблизило. Я выбирал партнёршу для очередного танца, придирчиво осматривая фигуры и тела. И тут я увидел глаза. Это был скоростной лифт в преисподнюю или "аусвайс на небо". Меня вначале слегка, а потом всё сильнее и сильнее закружило-завертело-зашвырнуло. Нечто подобное испытываешь, заглядывая в пропасть: страшно, но тянет, хочется, но удерживаешь себя до последнего мгновения. И оно наступило. Какая-то сила потянула к ним, и не надо было больше ничего. Как оказалось, наши ощущения и желания были в тот момент до боли идентичными. Говоря проще, мы захотели одного и того же. Я что-то спрашивал, она что-то отвечала, оба мы плыли в одной лодчонке к общей цели, пока не "приплыли". Но ведь было счастье, было! С размолвками, недоразумениями, но счастье! И вдруг эти мелкие песчинки остановили весь механизм. В чём просчёт: в замысле, в чертеже, в исполнении? Кого обвинять, кого наказывать? Кто прав, кто виноват, судить не нам. А кому? Я был невыносим и не прощаем. Я храпел, пукал и не всегда говорил: "Доброй ночи!" по телефону тем, кому её не желал. Ну и что? Я от этого был хуже, глупее, злее? А она? Не хотела слушать "Рэйнбоу", читать Сорокина, смотреть Антониони. Но она ведь женщина, а они отличаются от нас многими не всегда понятными для нас и не всегда принимаемыми нами деталями. Там, где мы видим сюжет, они выделяют эмоции, конфликт чувств, а не личностей. Если я пытаюсь предположить, как закончится любовная связь между героями книги, она хочет понять, почему эта связь возникла и для кого она важнее. Мы оба, одинаково хороши и плохи, умны и глупы, злы и добры. Мы разные до боли, до помрачения и несовместимы. Я её раздражаю и злю, она меня выводит и расстраивает, у нас разные интересы, цели и задачи: я хочу узнать понемногу обо всём, она - всё о немногом. Мне скучно учить иностранные языки, моего лексического минимума вполне достаточно, чтобы в нескольких странах мира спросить дорогу и объяснить, что я не террорист. Ей этого мало, она хочет не только чувствовать поэзию языка, но и понимать его прозу. А ведь ей ещё и обо мне заботиться. Я ведь даже поесть иногда забываю, а вершина нарядности для меня - когда оба носка похожи по цвету. Может, поэтому она ушла …

Теперь я могу беспрепятственно курить в комнате, кот безбоязненно запрыгивает на стол. Интересно, кто упрямее и своенравнее: кошки или женщины? А может, женский разум так же непохож на мужской, как поступки кошек непонятны и даже враждебны собакам? Понимает ли меня мой кот? Он смотрит и молчит, стараясь быть всё время рядом. Он чувствует все мои болячки, телесные и духовные, и какими-то, только ему понятными и доступными способами и методами пытается излечить или предостеречь от необдуманных поступков. Когда я недавно захотел позвонить той, он опрокинул тумбочку с телефоном, а после восстановления порядка мне уже расхотелось. "И это правильно, товарищи!" Я избег очередных плевков и унижений. А может, он хочет, чтобы она вернулась? В его глазах - мудрость и опыт веков. Надо бы прислушаться. Я уже иначе смотрю на своего уже единственного друга: не шикаю и не спугиваю, я безразличен к его ранее "криминальным" поступкам, потому что она ушла …

Самое обидное для меня то, что ушёл не я, а от меня. Это оскорбляет, ранит самолюбие и лишает удовольствия от захлопывания двери. Уходить самому - тоже неприятно, но … Иногда и они, не всё же мне! При этом не видишь лица, только спину, гордо выпрямленную или понурую, но сзади они так одинаковы! Одни женщины окончили университет, другие - курсы вагоновожатых, но у всех оно есть. Поэтому все хотят счастья. Но что это? Никто не знает. Знание, понимание и осознание - это три большие разницы. Предположим, одна хочет, чтобы у неё были новое пальто и искренняя мужская любовь. Другой достаточно пальто, а третью можно любить и без пальто. Так кто из них дура? Правильно, та, у которой нет ни любви, ни пальто. Вот такая у нас получается Булева алгебра, которую никакой гармонией не поверишь. А теперь скажите, как можно уйти от такого умного мужа? Ещё как можно! Мы все такие грамотные, пока не столкнёмся с суровой арифметикой жизни. В результате у меня опять на лбу шишка, а она ушла …

А может, так лучше? Пусть уходит! "Ассоль уйдёт - Сольвейг придёт!" А вдруг она вернётся? Забудет что-нибудь, например, косметику, или записную книжку с телефонами, или смешного гномика в красном колпачке набекрень, стоящего на телевизоре. Но гномика уже нет, блокнот я не вижу даже при моей уже весьма дальней зоркости, а косметику сейчас можно купить на каждом углу … Неужели она не придумает повода вернуться, посмотреть хотя бы мельком в мои глупые и ждущие чего-то глаза и не оказывать сопротивления моей безнадёжной попытке вернуть её? Я не хочу остаться один, бояться своей пустой квартиры, разговаривать только с котом, щёлкая пультом телевизора и не останавливаясь подолгу ни на одном канале, не хочу сидеть за столом и переливать из пустого в порожнее одну и ту же банальную до очевидности и очевидную до банальности истину, что она ушла…