«…Пережив мучительный перелёт на вертолёте, Мила утонула в сиденье вахтового «Урала». Ехали долго. Она дремала, иногда приоткрывая глаза и сонно осматривая сквозь затянутое ажуром окно убогий заполярный пейзаж.

Перед ее глазами возвышались величественные коряги, мелькали небольшими семействами карликовые березы, припорошенные сверкающим снегом. Но чаще взгляду открывалось молочное поле, сливающееся с дымчатым горизонтом. Огненный диск щедро окрашивал небо в невероятные багровые оттенки. Живописно поиграв ослепительными красками, он внезапно растворился в почерневшей тундре.

Остановка. Раздался крик: «Эй, мужики, приехали!» Мила удивилась, но со временем она привыкнет к тому, что среди мужчин в ней не сразу будут признавать девушку. Выбравшись из теплого «Урала», она огляделась. По всей округе хаотично разбрелись частные дома. Они казались игрушечными, утопая в сугробах под низким свинцовым небом, окрашенным столбами чёрного дыма.

Расположились в одном из домов. На широкой кухне беленая печь пылала жаром, трещала, щедро наполняя теплом деревянную избу. Через полчаса уселись за стол. К крупным стружкам оленины была подана квашеная морошка. Еда пришлась Миле не по вкусу. Она с опаской укусила темное мясо и поморщилась. Хозяйка понимающе улыбнулась и сняла с печи сковороду с белой рыбой. После сытая и уставшая бригада отправилась спать…»

Из цепких пут вечномерзлого мира Катю беспардонно вырвал телефонный звонок. Она недовольно покосилась на поющий рядом телефон и потянулась. Спина и шея болезненно отозвались, будто это она не один час провела в изнуряющей поездке по зимнику. Ко всему прочему, она замерзла. Озябшими пальцами Катя выключила телефон и мельком глянула на окно — открыто. За ним сгустились сумерки, и девушке показалось, что ночь смолянистой струйкой вливается внутрь, и сейчас свет померкнет и на кухне. Стряхнув наваждение, она закрыла створку и вгляделась в темноту.

В этом дворе одного из спальных районов Москвы регулярно разбивали плафоны фонарей. Ближе к ночи Кате становилось жутко, и даже летом, в невыносимую духоту, она плотно закрывала окна, не один раз проверив шпингалеты.

Сварив кофе, она вернулась к ноутбуку. Зажмурившись, попыталась возвратиться в заполярную деревню, почти кожей ощущая жар печи и душок рыбы, но нарастающее раздражение не дало ей сосредоточиться. Катя поняла — работать сегодня больше не сможет. И не потому, что ее отвлек полуночный звонок.

Она не спала почти сутки, по обыкновению растратив отведённое на роман время. Его герои нетерпеливо топтались в ее голове, требуя скорейшего продолжения. Трепеща два дня кряду над собственным текстом, она с ужасом обнаружила, что солнце клонится к земле в преддверии понедельника, и во вторник на заседании сценарной группы будет обсуждаться ее серия. Обреченно она с трудом включилась в работу.

К вечеру следующего дня все было готово. Довольно кивнув прочитанному, Катя вернулась к Миле. Та уже выехала на свою первую вахту. Она бойко застучала по клавишам, описывая волнительное путешествие по бескрайним мерзлым просторам.

Она уже давно мечтала о собственном произведении, но написать даже несколько строк не решалась. Окончив филологический факультет, Катя долго меняла издательства. Работала то редактором, то в СМИ автором статей. Её тяготил бродячий образ жизни — устраиваясь на новое место, приходилось менять и квартиру. По иронии судьбы, найти подходящую работу ближе к съёмному жилью не удавалось. Катя ощущала, как судьба посмеивается над ней, закидывая с каждым разом все дальше от места обитания.

Она скиталась по мегаполису шесть лет, и, наконец, судьба благоволила ей — Катя устроилась в фирму при «Мосфильме». За четыре года она отработала на пяти сериалах, получая стабильную зарплату. Снятая ею квартира находилась далековато, но добираться до станции метро «Киевская» оказалось удобно, и Катя не стала утруждаться поисками другого жилья.

Мысль о книге мешала и сну, и работе. Изо дня в день Катя пыталась нащупать нечто удивительное и свежее, то, что еще не легло на чьи-то страницы.

И вот ей стало душно в благополучно очерченных границах. Мысль о книге мешала и сну, и работе. Она даже похудела — переживания сказались на аппетите. Изо дня в день Катя пыталась нащупать нечто удивительное и свежее, то, что еще не легло на чьи-то страницы.

Однажды в интернете ей попался на глаза видеоролик, снятый «вахтовиками» о жизни на Севере. Так в ее голове родилась Мила, молодая девушка, сбежавшая от городской суеты и предательства близкого человека в заполярную тундру. Теперь однообразные будни мешали Кате воплотить свою мечту. Слишком много времени и сил отнимала основная деятельность. Ее героиня, смелая и отчаянная, томилась внутри ее, желая приключений, новых испытаний и, конечно, любви.

Сама же Катя, замкнутая, чуть диковатая, боялась отношений. С парнями у нее категорически не складывалось общение. Каждый роман развивался стремительно, а завершался неожиданно и порой нелепо. Но обделенная осязаемым вниманием с их стороны, она не ощущала себя обиженной. Ежедневно она испытывала безграничную гамму острых ощущений, работая над очередной серией, целостно погружаясь в создаваемую среду, ощущала запахи и словно наяву общалась с вымышленными героями. Описывая радость — смеялась, беду — бесшумно плакала. Катя — счастливейший человек, ей под силу создать любой мир, вкусить сполна его прелести и горечь. И вкладывать свой дар в написание конвейерных текстов ей с каждым днем становилось все труднее.

***

Собрание прошло успешно. Редактор велел внести небольшие правки и переключился на следующего сценариста. Дома, сварив кофе, она села за компьютер.

«Хлопая глазами, Мила рассматривала циферблат старинных часов, висевших над кроватью. Стрелки настойчиво показывали шесть утра, но за окном все еще чернела полярная ночь. Позавтракав, снова тронулись в путь. До места назначения оставалось не более полусуток. Прорезая скрипучий и густой туман, «Урал» уверенно пробирался вперед. Наконец, добрались. Модульный поселок встретил их тишиной. Администратор лениво выписал квитанции на заселение. Так началась ее новая жизнь, наполненная постоянными перелетами и переездами, колоритом полярной тундры и обособленным, но мгновенно ставшим родным вахтовым бытом…» — набирала Катя. Пальцы бились о клавиши с ювелирной точностью, звонко и уверенно, мысли едва поспевали за движениями рук. К полуночи воспалились глаза, и спину прорезал привычный озноб — пора остановиться.

Пальцы бились о клавиши с ювелирной точностью, звонко и уверенно, мысли едва поспевали за движениями рук. К полуночи воспалились глаза, и спину прорезал привычный озноб — пора остановиться.

Она засыпала, улыбаясь и рисуя перед собой бескрайний путь, на котором Мила обязательно раскроет свое сердце другому. Но в тот момент Катя не подозревала, что и ей самой суждено встретить свою любовь совсем скоро, по написанному ею же сценарию.

***

Вытряхнув остатки кофе из банки, Катя оценила скудность своих продовольственных запасов. Три дня она не выходила на улицу. Перебиваясь печеньем, она непрерывно писала, отвлекаясь на кратковременный сон.

Мила уже освоилась в северном городе, познакомилась с коллегами, включилась в трудовой процесс. Вырвавшись из горькой реальности, она исцелялась, в ее венах кипела кровь, и семьсот двадцать часов боли и отчаяния растворялись в опьяняющем воздухе сурового рая.

Но на этом приключения Милы не закончились. В ее жизни появился человек, при встрече с которым ее щёк касался колючий румянец, ладошки увлажнялись. Оглушенная собственными ударами сердца, она сжималась и терялась под его лукавым, медовым взглядом.

Балансируя между мирами, Катя торопливо печатала, порой путая местами буквы и знаки препинания. Спешила воплотить свои грезы, опасаясь, что упустит мельчайшую деталь, без которой не сложится идеальная история. Вопреки ее опасениям, все складывалось, но обыденные человеческие потребности требовали удовлетворения, и Катя, натянув джинсы, куртку и наспех закрепив пушистые волосы шпилькой, отправилась в магазин.

Мартовский теплый ветер мгновенно выветрил накопившийся в ней дурман. От солнца и небесной синевы Катя щурилась, под ногами накалялся асфальт, город, задыхаясь от выхлопных газов, недовольно гудел. От избытка пыльного кислорода и шума у нее закружилась голова. Она прислонилась к фонарному столбу.

— Вам плохо?

— Что? — Катя вскинула голову. К ней обращался парень, высокий, лохматый. Он обеспокоенно вглядывался в ее лицо в ожидании ответа.

— Вам плохо?

— Головокружение, но уже проходит, — она смахнула слезы. — Вот, уже лучше.

— Это все весна, внезапно обрушилась, все высушила…

— Как вы сказали? — Катя напряглась. — Весна?

— Весна, — парень кивнул. — Очередной обман погоды. Сейчас жара, а к концу недели обещают заморозки. Скорее всего, вы стали жертвой перепада давления.

— Заморозки, весна, обман… — она больше не слушала его, бормоча только понятные ей слова. — Что мне это напоминает?

— Может, я вас провожу до дома? Судя по свитеру, который надет шиворот-навыворот, живете вы недалеко, — он улыбнулся и взял ее под локоть.

— Надо же, — она спохватилась, плотнее запахнула куртку. — Знаете, я шла в магазин, не помню, когда ела…

— Что ж вы так? Как вас зовут, кстати?

— Катя.

— А меня Юра…

***

«…Накинув куртку, она вышла на улицу. Подставив бледное лицо под тяжелые мокрые хлопья снега, протяжно вздохнула. Морозы неожиданно спали, сменившись сказочной оттепелью. От ослепительной и хрустящей белизны под ногами и в небе слезились глаза, горизонт сливался с землей, и Мила ощутила себя счастливой пленницей чистейшей Вселенной.

— Пытаетесь уловить запах весны?

— А? — она вздрогнула и обернулась. Рядом стоял парень и лукаво улыбался. — Почему же уловить? Уже ощутила сполна.

— Обманываетесь, Мила. Вас же так зовут?

— Да, только почему я обманываюсь?

— Не слышно пения птиц, а это значит, весна придет нескоро.

— И вы верите приметам? Лично я верю своим ощущениям. Шумит капель, а снег, смотрите, какой мокрый и тугой. Он тает!

— Вы, Мила, жаждете перемен, с этим и связаны ваши ощущения, а вот буквально на днях снова ударит мороз, — с этими словами он развернулся и направился в сторону офисов…» — прочла вслух Катя и вопросительно взглянула на Юру. Он шумно хлебнул обжигающий кофе из ее любимой кружки и неожиданно рассмеялся.