Новобрачная сидела в качалке, а ее ноги опирались на земной шар.
Она утопала в розовых мечтах и в шелку того же оттенка…
- Милый, - произнесла она… - Я, пожалуй, съела бы персик.
/// (О.Генри)

Марго лежала в шезлонге на террасе виллы «Донна Роза», лениво потягивая холодный мартини и изредка выуживая изящными коготками из вазочки черную черешню. Две шоколадные полусферы, щедро смазанные кремом для загара и едва сдерживаемые крохотными клочками бирюзовой материи, блестели на солнце, как спинки резвящихся в волнах дельфинов. Небольшой бриллиант в пупке призывно подмигивал.

- Котик! Ну, коооотик… - томно позвала Марго небритого гориллообразного мужика в темных очках и бейсболке, сидевшего у столика.
- Что, солнышко? – вяло отозвался тот.
- Я хочу малосольный огурчик! - яркий ротик сложился в капризную гримаску. - Только в ресторане не бери, Анатоль. Там тебе соленые киви вместо огурца впарят!

Анатоль, он же Анатолий Пухряков, поперхнулся пивом.

- Ты бы пила поменьше, а, пупсик? И на солнце столько не жарилась бы! - изобразил «котик» заботу о ближней.
- Доктор советовал при токсикозе принимать немного алкоголя, - эротично облизывая спелую ягоду, промурлыкал «пупсик», – Тем более - у меня сегодня день рождения! И солнышко малышу полезно…
- Ладно, я почапал за огурчиком. Вечером устроим пьянтус грандиозус!

- Котик! Ну, коооотик… - томно позвала Марго небритого гориллообразного мужика в темных очках и бейсболке, сидевшего у столика.

Анатоль подошел к шезлонгу и чмокнул ближайшую выпуклость.

* * *

- Алло! Спасибо, Ирусик! Стараюсь. Ага, на Канарах, остров Фуэртевентура. Шикарно, просто рай… Да, про бэбика наплела. Хряк? Хм, конечно, поверил! Он же тупой, как валенок. Сказала, что третий месяц. Паршиво только, что трезвенницу корчить приходится. Вот-вот, издержки производства. Терплю, что делать… Представляешь, он сегодня мне тааакой торт с бабочками приволок - вау! Ага, днюху праздновать! Нет, бабочки не из шоколада, настоящие! Шпажками сверху приколоты – типа, на цветках сидят. Хрюн чего-то про крылья любви плел – символ, дескать. Прикольно, да? Еще чего подарил? Так еще не вечер! Ага, колечко с брюликом лучше. Или тачку крутую. А лучше – и то, и другое! И можно без огурчика…

* * *

- Надо ж было так вляпаться! - думал Толян, шлепая босиком по кромке прибоя. Океан горестно вздыхал в такт его мыслям и ластился к ногам, как огромный доверчивый зверь. В покорности океана чувствовалась едва сдерживаемая мощь. Тянуло на размышления о тщетности бытия.

- Не, ну, е-мое, сама виновата, дура сисятая! Губу, мля, раскатала. Пузом меня к стенке припереть решила! Шиш ей! Сколько я в эту стерву бабла втюхал, блииин… Огурчик ей соленый подавай! Это ж не Москва, а эта… как его… Фуентедура.

Толян зло сплюнул и сел на мокрый песок. Волны с шипением подползали к ступням. Барашки на гребнях волн сверкали как снег морозным утром в родной деревне. Никуда не хотелось идти, ни о чем не хотелось думать. Квелые бюргеры со своими бюргершами медленно бродили взад – вперед по полосе прибоя, пялясь на океан и без устали работая челюстями, будто коровы на лугу.

- Хреновая штука – совесть, - текли вязкие мысли. - А Кент-то кучеряво придумал, я бы до такого в жизнь не допер. Эх, до чего приятно вспомнить былые денечки, когда мы с ним скорешились… Рэкетирили, крышевали, постреливали, кхех, в братков-отморозков… Прикалывались тогда: «Где лучше кормят: на нарах или на Канарах?». Канары эти самые нам и не снились. Зато теперь все ништяк. Есть кормушки, куда бабки удачно вложили, все тип-топ, легальненько. Бизнесмены, блин.

Но чтоб вот так запросто бабу с приплодом замочить… И деваться некуда – того гляди, Маргоша жене насвистит. Откупиться бы на фиг, да жаба душит – кризис, черт побери… И не факт, что Марго отвалит – может на всю жизнь присосаться. Но как она в койке заводит, б… Как там Кент говорил? Одной сукой на свете меньше станет - точняк! Благое дело и польза человечеству! Чтоб этот… генофонд не портила. И, главное, все чистенько. Помрет девка недели через две и всех делов… Никакая экспертиза не подкопается! Не, раньше у мужиков определенно с фантазией лучше было. Красиво, е-мое. Марго аж прибалдела, когда я тортище притаранил. На крайняк завсегда в глухую несознанку уйти можно.

Невыносимо хотелось надраться. Толян отключил мобильник и направился к ближайшему бару.

Что поделаешь, рай в шалаше – не для нее… Бриллианту нужна достойная оправа! А на шалаши, дешевое пойло и китайские шмотки у Марго аллергия.

* * *

- Плиз, уно «Махито» и …э… уно тапас! Компре? Грасиас! - Марго положила трубку, зевнула и развязала впившиеся в спину веревочки. Двадцать шесть уже… Сто лет назад Лешка бренчал на гитаре под ее окнами «Я буду бежать за тобой» и исписывал грязно–зеленые стены подъезда признаниями в любви. Как в другой жизни было! Что поделаешь, рай в шалаше – не для нее… Бриллианту нужна достойная оправа! А на шалаши, дешевое пойло и китайские шмотки у Марго аллергия.

Где ее заказ, черт побери? Марго достала из холодильника торт и водрузила его в центр стола. Нет, не поднимается рука такую красотищу резать, надо потерпеть до вечера! А Хряк, оказывается, романтик… Марго обошла кругом и сделала несколько снимков торта с разных ракурсов. Желтые с черными прожилками крылышки вздрагивали от сквозняка. Казалось, что через мгновение бабочки взлетят с орхидей, сделанных из белого шоколада, и упорхнут в окно. «Бабочки похожи на цветы, унесенные ветром» — говорил Лешка. Он ловил бабочек кепкой на лугу и приносил ей, сидевшей на мостках над рекой Мушкой…

В дверь постучали. Марго быстро накинула на плечи оранжевое парео, завязав его узлом под грудью:
- Плиз!

Высокий смуглый парень вкатил в номер тележку с заказом:
- Буэнас тардэс, сеньорита! Пор фавор: «Махито», тапас. - Мальчишка нагло таращился на едва прикрытую полупрозрачной тканью грудь Марго и сиял зуборекламной улыбкой. Марго молча протянула парню два евро «на чай». Гарсон явно не собирался уходить, но теперь он вылупился на торт с бабочками.
– Дуй спик инглиш, сеньорита?
- Не дую, не шпрехаю, не парляю. Руссо туристо, облико морале - компре? — Марго вдруг вспомнила рецепт коктейля «Махито» из латиноамериканского мюзикла: «Она свежа и молода, словно листок мяты. Он крепок и темпераментен, словно кубинский ром. Их страсть растопит любой лед»… Да, парень хорош, чертовски хорош, но рисковать ради пятнадцати минут удовольствия не стоит.
- О, так вы – русская! А я тут язык ломаю… Будем знакомы – Андрей! Конечно, самые красивые девушки всегда из России. А вас как зовут? И объясните мне – что это за дурацкая шутка? - с этими словами парень схватил за крылышки одну из бабочек и выдернул ее из торта.
- Марго…рита. Что вы себе позволяете?! У меня сегодня день рождения, этот торт - подарок от …любимого!

- Прошу прошения, Рита, но вы должны немедленно отнести этот торт в полицию…
- Вы ненормальный? Зачем?
- Послушайте! Я учусь на химфаке, специализация – криминалистика. Физико-химическая экспертиза наркотиков и ядов… Летом приезжаю сюда немного заработать и покататься на серфе. Давно интересуюсь необычными ядами. Бабочки на этом торте относятся к семейству странствующих данаид, это бабочки-убийцы! Данаиды откладывают яйца на листья ядовитого молочая, содержащего карденолиды. Это - вещество типа сердечных гликозидов. Подобный яд токсичен для всех позвоночных животных, в том числе и для человека. Я недавно читал книгу об изощренных способах отравлений. Так вот, Маргарита: с помощью торта, украшенного бабочками, один ревнивый господин в девятнадцатом веке отправил на тот свет неверную супругу! Умерла она якобы от острой сердечной недостаточности, врачи ничего не заподозрили. А муж признался в убийстве перед своей смертью…
- Ты хочешь сказать, что я могу откинуться, съев кусок этого торта? - глаза Марго округлились от ужаса, и она стала похожа на куклу-аниме.
- Боюсь, что да.

Сейчас бабло возьму и куплю Маргоше от такой брюлик - большой и указательный пальцы на левой руке Толяна упорно не желали стыковаться.

* * *

Чем больше пил Толян, тем отчаяннее ему не хотелось возвращаться на виллу. Литровая баночка маринованных огурчиков, которую он удачно сторговал у соплеменников за сто евро, была почти пуста. На дне остался один корявый огурчик и два зубчика чеснока. Толян взял банку и неверным шагом направился к выходу. Выключенный мобильник бесполезно трепыхался в кармане шорт.

- Ну и че - я не прокормлю своего пацана, в натуре? По кой фиг мочить? Классная телка, и ребятенок клевый будет… Мой! Да пошел этот Кент со своим тортом! Свои мозги есть! Сейчас бабло возьму и куплю Маргоше от такой брюлик, - большой и указательный пальцы на левой руке Толяна упорно не желали стыковаться.

Дверь в апартаменты оказалась закрытой. Зато сейф в спальне был распахнут настежь. Вместо пухлой пачки купюр там лежал один авиабилет до Москвы на имя Пухрякова А.М. и триста евро. На столе лежала записка:
«Котик, кушай сам свой тортик. Я его сфоткала и захватила с собой одну бабочку - для криминалистов. С результатами экспертизы ознакомлю в Москве, за дополнительную плату. Твой пупсик».

Толян криво усмехнулся и плотоядно уставился на торт. Тот выглядел чертовски аппетитно. Рот Толяна непроизвольно наполнился слюной. Он сел за стол, взял нож и разрезал торт на четыре части. На каждом куске сидело по две бабочки-данаиды. Черными бусинками они осуждающе смотрели Толяну в глаза, а их тонкие усики укоризненно покачивались.

- Ну, что ж… Бог не фраер. - Толян снял со стула забытое Марго оранжевое парео, глубоко вдохнул аромат ее духов и взял один кусок торта.
Канализационная труба с трудом проглотила изысканное угощение, и сливной бачок сыто заурчал. Бурлящий поток смыл жирный крем. Лишь три желтых крылышка с черными прожилками остались плавать на гладкой поверхности воды…