Эту свадьбу Аня запомнила на всю жизнь. Двоюродная сестра выходила замуж. Ане было тогда четыре года. Многие себя еще не помнят в этом возрасте. Но она помнила. Особенно эту свадебную кутерьму.

На маленькую девочку почти не обращали внимания. Взрослые носились с утюгами, кастрюлями, тарелками. На кухне все «шкворчало», кипело, варилось, жарилось.

Ей запомнилась вереница автомобилей, украшенных разноцветными лентами и шариками.
Потом, уже после торжества, Аня с восхищением рассматривала белое платье из гипюра, которое сушилось во дворе. В ее детской головке рождались другие фасоны, и она мысленно представляла себя в подвенечном наряде.

Фасоны появлялись и на бумаге. Листы бумаги были белыми, поэтому платья ее невест, к великому сожалению, приходилось рисовать голубым или розовым карандашом.

А еще в той свадебной кутерьме никто из взрослых не обратил внимания на Анины слова: «Олег! Когда я вырасту, ты женишься на мне!»

- Бабушка, - спрашивала Аня, - а платья у невест могут быть голубыми или розовыми?
- Ну вообще-то желательно, чтобы они были белыми. Но если очень хочется, то можно розовое, голубое или кремовое.
- Бабушка, у некоторых тетенек платья бывают короткими. Так некрасиво. Я такое не хочу! Я хочу, чтобы юбка была пышная, как у принцесс...

После той памятной свадьбы остались фотоснимки. Много черно-белых кадров. Когда ей было лет двенадцать, некоторые кадры включали игру воображения. Вот здесь Олег - жених - застегнут на все пуговицы, с бабочкой, подпирающей воротничок... А на снимке, сделанном после пикника в пригородном санатории, ворот его сорочки расстегнут, темные волосы растрепаны. Двоюродная сестра Оксана тоже с выбившимися из праздничной укладки прядками белокурых волос. Босоножки расстегнуты.

Что же произошло между ними, Аня толком не знала. Однажды между ее одноклассницами вышел разговор на запретную, волнующую тему. Одна девочка сказала:
- Не представляю, как можно спать с мужчиной! Я даже боюсь в троллейбусе рядом с ними сидеть.
- А ведь придется когда-нибудь, - добавил кто-то.

Как нужно спать с мужчинами, никто, разумеется, понятия не имел, потому что девчонок в их возрасте волновали более приличные вещи: пятнашки, уроки, списывания, календарики, металлолом.

А еще в той свадебной кутерьме никто из взрослых не обратил внимания на Анины слова: «Олег! Когда я вырасту, ты женишься на мне!» Это было ее первое чувство.

Прошло тринадцать лет. Многое изменилось. Не стало пионерской организации. Умерла Анина бабушка. Аня окончила школу и превратилась в очаровательную девушку. Олег с Оксаной развелись. Он жил с другой женщиной.

Она послушно склонилась над его молодым, упругим телом, закаленном в армии и афганских боях, и принялась разминать правую половину.

Однажды Олег, придя домой к Ане, попросил ее маму, чтобы дочка временно помогла ему по хозяйству, так как его женщина попала в больницу. Аня была рада. Наверное, Оксана бы посчитала ее предательницей.

По утрам она уходила к Олегу. Воевала с пылью и готовила ужин. Он возвращался, ужинал, отвозил ее домой. Ей было сладостно от мысли, что она полезна ему.
Как-то он вернулся слегка прихрамывая.

- Черт, вражеская пуля, - пошутил он, а потом добавил, - у меня кажется что-то с почками.
Он принял душ. Прошел в комнату. Снял с себя махровый халат, оставшись в одних плавках.
- Аня, иди сюда, - позвал он. - Не пугайся. Я не совсем голый.
Он растянулся на животе.

- Аннушка, - только он называл ее так, для остальных она была Анютой, - я тебя очень прошу, не дай отвалиться моей ноге, сделай мне массаж.

Она послушно склонилась над его молодым, упругим телом, закаленном в армии и афганских боях, и принялась разминать правую половину. Однако ее мысли были не о том, облегчит ли она ему боль своим массажем.

«Если мужчина наверху, то наверняка нужно лежать с раздвинутыми ногами, - прикидывала она. - Фу! Как некрасиво, унизительно. И, говорят, больно».

Весь ее эротический опыт состоял из просмотра «Маленькой Веры» - культового фильма времен перестройки. Но, по мнению одного баламута-одноклассника, прославившегося на всю школу тем, что он повесил на расписание уроков пару надутых презервативов, этот фильм был полной ерундой: «Вот мы порно смотрели по видаку! Вот это да! Там показывают все! Досконально все! Как входит и выходит... А здесь... Актриса Наталья Негода наверху и в юбке. Только сиськи показала. Никакого удовольствия!»

Прикасаясь подушечками пальцев к гладкой коже Олега, она вдыхала доселе неведомый ей запах мужского тела. Она представила себя актрисой Натальей Негодой. В эпизоде, где Негода сверху. Она представила, как руки Олега скользят по ее плечам. Под нежным напором его пальцев бретельки ее сарафана оказываются развязанными. Его настойчивые пальцы движутся за спину, к застежке бюстгальтера...

- Ты стала взрослой. И такой соблазнительной. А помнишь, на мою свадьбу ты сказала, что я женюсь на тебе, когда ты вырастешь...

- Спасибо, Аннушка, - голос Олега вывел ее из задумчивости, и она перестала мять его пальцами. Он поднялся с дивана, накинул халат и ушел на балкон курить. Потом, как обычно, поужинал и отвез ее домой.

На следующий день он вернулся с работы пьяным. В компании мужчин и каких-то фривольных девиц.
- Аннушка, ты иди домой. Я тебе дам денег на такси. Я сегодня не в состоянии вести машину. Тебе здесь не место. Мы сегодня расслабляемся, - из комнаты уже доносились пьяные голоса.

Возле порога он вдруг притянул ее к себе. Стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи. Гладить по волосам.
- Ты стала взрослой. И такой соблазнительной. А помнишь, на мою свадьбу ты сказала, что я женюсь на тебе, когда ты вырастешь... Я все помню, малышка! - хрипло шептал он.

Неожиданно для себя Аня залепила ему звонкую пощечину.
- Бабник! - выкрикнула она. - А как же Оксана? А как же Рита, в конце концов? Она в больнице, а ты баб водишь.

Она открыла входную дверь и быстро сбежала вниз по ступенькам. Ее весь вечер преследовал манящий запах его парфюма, смешанный с запахом водки. Она почти не спала ночью, мысленно прокручивая сцену страсти.

Он позвонил вечером следующего дня и спросил, почему ее не было.
- Иди к черту! Пусть тебе готовит кто-нибудь другой. Ненавижу! Эгоист! Бабник! Ты думаешь только о себе... Ты не думаешь о моей сестре, о своих детях, о своей женщине, которая в больнице. Ты думаешь местом, которое у тебя между ног! - хотя ей было бы приятно, если бы он еще раз обнял ее.
- Молодая и глупая, - сказал он ей, и в трубке послышались короткие гудки. С тех пор они не общались.

А через несколько лет первым мужчиной Ани стал ее муж. Было все как положено: белое платье, фата, эскорт автомобилей, шампанское, крики «Горько!», ночь, широкая постель с белыми простынями и настойчивые пальцы мужа, скользящие по спине в поисках застежки бюстгальтера...