Тетрадь заканчивалась. Оставалось всего несколько пустых строчек на последней странице, и все — больше писать было негде. Раньше он рассмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы ему, что вид исписанной тетради может довести его до отчаяния. Он и сейчас криво усмехнулся — какая же непредсказуемая штука — жизнь.

Всего какой-то год назад он был обычным человеком: как все, ходил на работу, ждал выходных, проводил свободное время с любимой женой. При воспоминании о ней его взгляд наполнился нежностью и грустью. Как много у них было планов. Он бы отдал все, чтобы снова быть рядом с ней. Но он не рядом. Он сидит за столом в маленькой каморке под крышей небоскреба, где за окном то и дело снуют аэромобили. Теперь пробки есть даже в воздухе — что делать, издержки технического прогресса и всеобщей технологизации населения. За этот год он уже привык ничему не удивляться.

Теперь пробки есть даже в воздухе — что делать, издержки технического прогресса и всеобщей технологизации населения.

Привычным движением он нажал кнопку на столе, и перед ним в воздухе зависла голограмма управления жилищем. Первым делом глянул статистику — температура и влажность воздуха в норме, радиационные показатели в пределах допустимого. Запустил программу приготовления чая, протестировал содержимое холодильника, завершил программу уборки. Его взгляд переместился чуть правее, где лежал электронный билет, помигивая красным индикатором — это встроенный таймер отсчитывал время, оставшееся до вылета. Завтра он вылетает на Марс, где в составе группы колонизаторов будет жить и строить новый город. На Земле людям становится тесно. Когда-то давно, еще в детстве, он мечтал полететь в космос. Тогда еще и речи не было о полетах на «красную планету», люди только начинали осваивать космическое пространство. Подумать только, как шагнул вперед технический прогресс за какие-то двести лет!

Он снова посмотрел на свою тетрадь и вздохнул. Даже обложки были исписаны — туда он выносил особо важные для себя сведения. Эта обычная школьная тетрадь на 48 листов была единственным, что связывало его с прошлой жизнью. Она стала для него другом и исповедником, поэтому теперь, глядя на последние пустые строчки, он как будто бы навсегда прощался с кем-то родным. Теперь бумаги нет. Нет ни бумажных книг, ни журналов, ни тетрадей. Разве что в музее еще можно увидеть такие реликвии. В эту тетрадь он каждый день кропотливо записывал все, что случилось с ним с тех пор, как прошлой осенью таинственным образом он переместился в будущее.

Все произошло обычным сентябрьским днем. Он рано уезжал в командировку — на новой работе они были частым явлением. Настроение было отличным, сегодня ему впервые доверили столь ответственный проект. Это означало, что повышение не за горами. Сонная жена вышла проводить его. Он окинул ее хрупкую фигуру нежным взглядом и подумал: «Как же не хочется уезжать…». Но работа ждет. Он поцеловал жену на прощание, а уже выйдя за дверь, повернулся и сказал, подражая герою Терминатора: «I’ll be back!» — это была их кодовая фраза, которая неизменно поднимала настроение при расставаниях. Вот и сейчас она заливисто засмеялась, а он, довольный собой, побежал по лестнице вниз.

Вокруг все так же сидели люди, не обращая на него никакого внимания, поезд все так же увозил его куда-то вдаль.

Поезд мчался, увозя его все дальше и дальше от родного города. Осенний пейзаж за окном радовал взгляд яркими красками. Все мысли были заняты предстоящей презентацией, нужно было обязательно показать себя с самой лучшей стороны. Поезд въехал в тоннель, и на несколько мгновений все вокруг накрыла непроглядная темнота. А когда снова стало светло, он сразу понял — что-то изменилось. Вокруг все так же сидели люди, не обращая на него никакого внимания, поезд все так же увозил его куда-то вдаль. Только вот люди были другие, и поезд другой, и пейзаж за окном тоже изменился.

Свой первый день в новом мире он помнил плохо. И записи в тетради были сумбурными, отрывочными — слишком много всего свалилось на него тогда. Не помня себя, он добрался до родного дома. Только дома не было. На его месте, мигая неоновыми вывесками, высился огромный небоскреб. И лишь тогда он понял, что все изменилось, изменилось непоправимо.

Лишь тогда он с полной ясностью увидел мир вокруг: люди все так же спешили по своим делам, многие шли, опустив голову вниз и не замечая царившей вокруг суеты большого города. Широкие улицы были до отказа заполнены всевозможным транспортом, который двигался по дорогам и над дорогами, даже на уровне пятнадцатых этажей поток техники не иссякал. На другой стороне виднелся парк, зеленые кроны деревьев выглядели чужеродно в этом царстве металла, стекла и пластика.

Но вот мимо прошла женщина с двумя детьми. Все они улыбались и явно играли в какую-то игру: мама задавала вопросы, а дети наперебой отвечали. Вот пожилой мужчина ловко передвигается по улице на самоходной коляске, а рядом с ним идет молодой человек, возможно, его внук. Вот навстречу идет молодая пара, явно ожидающая прибавления в семействе. Мужчина заботливо поддерживает свою молодую спутницу, а она доверчиво прижимается к нему. Увидев их взгляды, полные любви и нежности, он понял, что жизнь по-прежнему идет своим чередом. Люди все так же взрослеют, любят, рожают детей, стареют. Для них этот день — обычный и ничем не отличающийся от других. Только он здесь лишний, чужой.

Для них этот день — обычный и ничем не отличающийся от других. Только он здесь лишний, чужой.

Сейчас его уже не удивлял мир вокруг. Человек привыкает ко всему. Вот и он привык. Он узнал, что людям теперь не нужно учиться много лет. При рождении им вживляют крохотный аппарат, который позволяет мгновенно записывать любую информацию в мозг и так же мгновенно удалять лишние сведения. Он научился пользоваться современной техникой, общаться с современными людьми. Он даже научился отличать роботов от живых людей. Правда роботами называть их теперь не принято — не соответствует новым критериям культуры. Здесь их называют «технолюди». Он привык и обжился. Прошел процедуру вживления аппарата, которая позволила ему пользоваться всеми благами новой цивилизации. Чтобы прокормить себя, он обучился на строителя — записал необходимую программу себе в мозг, и знания появились в голове так же естественно, как будто были там всегда. Жизнь наладилась, но каждый вечер он тосковал по дому. Здесь было все, что нужно для жизни, но здесь не было Её.

Марсолет отправлялся в полдень. Времени было достаточно, чтобы упаковать свой скромный багаж, насладиться утренней чашечкой кофе и подумать. Мыслей было много. Например, он до сих пор не мог решить, кто же он такой: счастливчик или несчастный человек. Многим ли предоставлялась возможность провести свою жизнь в двух разных отрезках времени? Он видел и прошлое, и будущее. Когда-то он читал бумажные книги, а сегодня мог записать любую информацию в свой мозг, потратив на это не более минуты. А завтра он увидит Землю из космоса, побывает в космическом пространстве, получит новое жильё на Марсе. Казалось бы, это просто чудо — все то, что с ним произошло. Но он, не задумываясь, отдал бы все это и свою жизнь впридачу, чтобы еще хотя бы раз увидеть Её, чтобы узнать, как она и что с ней всё в порядке. Прошел уже год. За год многое могло измениться.

Он пил кофе и по частичкам восстанавливал в голове родной образ. Он так боялся забыть Её, боялся однажды проснуться и не вспомнить милое лицо. Он мог записать в свой мозг любую информацию, но именно та, что была ему так нужна, оказалась недоступна — бумажное фото в кошельке он не носил, а на третий день пребывания в новом мире сел его телефон, в котором хранились фотографии. Здесь такие телефоны он видел только в музее исторических древностей, не было и речи о том, чтобы его зарядить. Оставалось только надеяться на свою память, которой люди теперь практически не пользовались, ведь память человеческая — хитрая штука, со временем теряет даже самую ценную информацию. Она была слишком ненадежна на фоне всех новых высоких технологий. Теперь все стало гораздо проще: все, что было нужно — просто записывали в мозг, все ненужные воспоминания безжалостно удаляли.

Поезд подъезжал к станции и замедлял ход. Он схватил портфель и бросился к выходу, расталкивая всех на своем пути.

Вылет производился точно по расписанию. В 12:00 во всем марсолете, согласно требованиям правил техники безопасности, погасили свет. Наступила кромешная тьма. Он прикрыл глаза и задремал. Проснулся неожиданно от необычного звука — казалось, будто равномерно стучат колеса: тук-тук, тук-тук. Он открыл глаза, и яркий солнечный свет на несколько мгновений буквально ослепил его. Получив снова возможность видеть, он не поверил своим глазам — все вокруг было точно таким же, как и год назад: тот же поезд, те же люди, та же яркая осень за окном. Мир вокруг живет по-прежнему, никто и не заметил его исчезновения. И возвращения его тоже не заметил никто. Поезд подъезжал к станции и замедлял ход. Он схватил портфель и бросился к выходу, расталкивая всех на своем пути. Поймал машину и назвал таксисту свой домашний адрес, каждое мгновение опасаясь, что водитель скажет, будто такого адреса и нет совсем. Но машина тронулась в путь без каких-либо вопросов. Для всех вокруг это был просто обычный осенний день.

Стоя на пороге своей квартиры, он немного помедлил и робко нажал на звонок. Казалось, что реальность вот-вот рассыплется, разобьется на мелкие кусочки, и он снова окажется в своей каморке под крышей небоскреба. Но звонок зазвенел знакомой до боли трелью. Она открыла дверь в своём обычном домашнем халатике и удивленно посмотрела на него.

— Я тебя не ждала так рано. Что-то случилось?

А он стоял и молчал и просто вглядывался в ее лицо. Вот она — эта маленькая родинка на щеке, светлые локоны, обрамляющие худенькое лицо, глубокие голубые глаза. Нет, память не подвела! Он помнил ее именно такой весь этот год. А может, и не было этого года? Может быть, это был просто странный сон?

— Нет, любимая, ничего не случилось, уже все хорошо.

Он сделал еще шаг и заключил её в крепкие объятия.

На улице была глубокая ночь. Свет фонаря высвечивал из темноты знакомые силуэты родного двора. Она уже давно крепко уснула в уютной кровати, а он сидел на кухне, пил кофе и задумчиво смотрел в окно. Рядом стоял раскрытый портфель, а на столе лежала обычная школьная тетрадь на 48 листов, от корки до корки исписанная мелким мужским почерком. И только несколько строчек на последней странице оставались пустыми.