Голова раскалывалась, а жара так и не спадала, несмотря на то, что день уже близился к концу и солнца уже практически не было видно за домами. Желтые блики его продолжали лежать на новой крыше, освещая ее мерным спокойным светом, что абсолютно не вязалось со стоявшим вокруг стройки шумом и скрежетом. Рабочие все еще выгружали блоки, прибывшие на полдня позже, чем ожидалось, и Сан Саныч орал и матюгался, свесившись со своего крана, наивно полагая, что этим он ускорит процесс выгрузки. Макарыч где-то рядом договаривался насчет завтрашней сварки. Его самого не было видно, но ветер периодически доносил до уха его скрипучее: «Нда-с, понятненько... Але?! В три! Але?!»

— Еще час, — подумал Андрей, рассеянно посмотрев на часы, продолжая шарить другой рукой по карманам в поисках таблеток. Аська всунула их ему утром, когда он уже вылетал из квартиры, дожевывая на ходу бутерброд, зажав трубку плечом и выслушивая краем уха доклад Макарыча о том, где же задержалась чертова машина.
— Молодец Аська! — подумал он, нащупав наконец маленький тюбик в одном из карманов. Мысли тут же переключились со стройки, и Андрей начал обдумывать, чем они займутся на выходных. Аська хотела заехать на дачу к своей маме, помочь расчистить гараж, а Колька уже месяц просится на рыбалку, да все некогда его свозить, эта чертова стройка отнимает все силы. Но от графика они не отстали, и клиент ими доволен, через месяц он получит еще более крупный проект, и тогда...

— Андрюш? Ну где же ты?! Я тебя уже час жду! Я и ужин приготовила, но все уже остыло... Короче, все, больше ждать я не могу!

Телефон зазвонил внезапно, и его трели неприятно отозвались в затылке.
— Слушаю!
— Андрюш? Ну где же ты?! Я тебя уже час жду! Я и ужин приготовила, но все уже остыло... Короче, все, больше ждать я не могу! Я иду в «Ромашку», и там меня ищи! — трубку повесили.

Андрей улыбнулся. «Ромашка» — небольшой уютный ресторанчик на главной алее парка Горького, несмотря на детское название и еще более детские цветочки, нарисованные у входа, предлагал отличную еду и приятную музыку. Андрей его любил. Через полчаса он уже парковался у входа в парк.

Таня сидела за их столиком и что-то весело говорила официанту, а тот, совсем еще мальчишка, краснел и улыбался. «Ну вот, еще у одного в зобу дыханье сперло!» — весело подумал Андрей и начал пробираться к ним. Он смотрел, как Таня говорила, ее ровные белые зубы блестели перламутром, в темных глазах играли искры, черные кудри рассыпались по плечам. Поцеловав ее в загорелое плечо, он уселся напротив.

— Ну что, заказала?
— А то! Тебя ждать, так с голоду умрешь! А я сегодня и не обедала, попался такой занудный клиент... — она еще долго щебетала про какого-то там старикашку, который подает иск на какую-то там компанию, а Андрей просто с улыбкой за ней наблюдал. «Кто бы подумал, что она адвокат!» — почему-то подумал он. Его Танька!

— А знаешь, — вдруг сказала она, — хорошо, что мы пришли сюда, а не остались дома. Завтра будет год, как мы познакомились, и я хотела это отметить. Ты не забыл?
— Конечно, нет! — соврал он. Ну точно, уже год прошел. Они встретились прошлым летом на даче у одного его знакомого, где Танька всем весело сообщила, что развелась с мужем и начинает новую жизнь.

После ужина Андрей заказал любимый Танькин торт, который почему-то назывался «Подарок капитана», а на самом деле представлял собой ванильное мороженое в шоколаде, залитое коньяком. Официант поднес спичку, и они в полутьме «Ромашки» долго смотрели, как синие языки пламени прыгают по тарелке и лижут подтаявший шоколад.

— Ты меня любишь? — спросил вдруг Андрей.
— Ты же знаешь. На века!

Официант поднес спичку, и они в полутьме «Ромашки» долго смотрели, как синие языки пламени прыгают по тарелке и лижут подтаявший шоколад.

Домой он пришел, когда Колька уже спал. Белые кудри разметались по подушке, в руке зажат любимый жираф. Андрей поцеловал сына в теплую макушку и еще раз удивился, как же он похож на мать — те же светлые волосы, те же голубые глаза, даже конопушки на носу Асины. «Но характер, бесспорно, мой. Вон, рыбалку любит!» Андрей тихонько прикрыл дверь и прошел на кухню. Ася сидела на своем любимом кресле под торшером и болтала по телефону, рядом на столике были разложены ее вечные тетрадки и уютно дымился чай в большой кружке. Она приветственно махнула Андрею и указала глазами на стол, где его ждал чай в такой же кружке и стоял «сюрприз на тарелке».

Ася купила эту тарелку с серебряной крышкой 7 лет назад, когда они только поженились. Она видела такие в голливудских фильмах, где герои просыпаются утром в роскошных гостиницах и получают завтрак именно на таких тарелках, а рядом всегда стоит роза в стакане. Она купила именно такую, и с тех пор Андрей каждый день получал свой «сюрприз на тарелке», никогда не зная, что же она придумает на этот раз. Чего он только не находил за эти годы на своей любимой тарелке! И письма от их друзей, которые уехали и потеряли с ними связь, и сюрприз из секс-шопа, который Аська прикупила на его День Рождения, тут же он нашел и справку от врача, гласившую, что у них будет Колька. Сегодня его ждало песочное печенье, которое он очень любил, и Аська пекла, когда он уставал на работе и поздно приходил.

Андрей взял газету и углубился в новости дня, закусывая их печеньем и краем уха слушая Асину болтовню.

— Да ты что, Маруся! Конечно! Да, конечно, приду!… Ладно, Маруся, и я соскучилась!

Аська отбросила трубку и через секунду уже была у него на коленях: «Ну наконец-то! Устал? Ну ничего, скоро выходной, отдохнешь! Меня не будет, представляешь, иду на встречу выпускников! Оказалось, в феврале никто не приехал, все заняты были, так кто-то решил собраться сейчас. Все приезжают, даже Маруся, а я с ней 10 лет не виделась!» Андрей слышал когда-то про эту Марусю, с которой жена училась в школе и очень дружила, а потом та вышла замуж и куда-то уехала, не оставив телефона. Аська по этому поводу очень сокрушалась.

— Так что, Колька, на тебе! Копай червей! — заключила Ася и, чмокнув его в щеку, убежала, не иначе, как продумывать наряд.

Выходные он провел с Колькой, они вернулись из леса поздно, веселые и перепачканные, и взахлеб рассказывали, какого окуня они поймали, и даже коров видели, которые спустились к реке попить, чем очень напугали Кольку.

Понедельник начался как обычно, и только к обеду он смог выкроить минутку и позвонить Таньке. Ее телефон не отвечал, и, перезвонив по рабочему, Андрей услышал, что Татьяна Николаевна подойти не может, но девушка на том конце провода с удовольствием запишет и передаст его сообщение. Пробурчав что-то невразумительное в ответ, Андрей отключился и набрал Аську. Ее дома не оказалось, и на работе ему любезно сообщили, что она сегодня не выходила. Андрей еще только собирался эту новость обдумать, как к нему прибежал Макарыч, крича что-то про ошибку и размахивая накладными.

Аська отбросила трубку и через секунду уже была у него на коленях: «Ну наконец-то! Устал? Ну ничего, скоро выходной, отдохнешь!»

Освободился он только к вечеру и, уже подъезжая к дому, вспомнил, что так и не спросил у жены, как прошли ее выходные. В квартире никого не было. Он прошелся по всем комнатам, постоял над Колькиной кроватью, которая была, как всегда, аккуратно застелена, только неизменного жирафа не было на месте. Он поискал его глазами, но так и не нашел. Затем он прошел в спальню, окинул взглядом кровать и огромное зеркало, перед которым Аська всегда красилась, провел рукой по полированной поверхности трюмо. Неизменные тюбики и коробочки, необходимые на «наведения красоты» почему-то тоже отсутствовали. Машинально он открыл дверцу шкафа и долго смотрел на пустые вешалки, силясь вспомнить, говорила ли жена что-то про командировку. Андрей достал телефон из кармана и набрал Аськин номер. «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен...» Телефон тещи тоже не отвечал. Зачем-то он набрал Танькин номер, послушал длинные гудки... Сердце неприятно вдруг забилось где-то в горле, и на лбу выступила испарина. Выругавшись, Андрей засунул телефон обратно в карман и прошел на кухню. Там он сразу успокоился — на столе стояла еда и неизменный «сюрприз на тарелке». Андрей подошел к нему и поднял крышку. Под крышкой лежала старенькая черно-белая фотография — две девчонки в школьных платьях стоят обнявшись и улыбаются в объектив. Его Аська! Oна почти не изменилась, те же светлые кудри, конопушки на носу. Андрей улыбнулся. Вторая, наверное, ее подружка. Тоже симпатичная девчонка, черная коса, бесята пляшут в глазах. Вдруг Андрей замер, и рука, державшая фотографию, задрожала. Он сделал над собой усилие и медленно перевернул картонку. На обратной стороне размашистым Аськиным почерком было написано: «Я и Танька — две Маруси. На века!»