...Солнце острыми лучами рассекало белый потолок на равные прямоугольные участки. Неуловимый звон праздника дрожал в воздухе, запутывался в пушистых белоснежных хризантемах, заполнявших класс, отражался в отмытых до блеска стеклах книжных шкафов. Нагретые поверхности парт пахли свежим лаком и новыми знаниями, а разноцветные брусочки мела в коробочке у доски еще напоминали о летних играх в «классики» и рисунках на асфальте. Начинался самый первый, самый главный учебный день года.

Отличница Капусткина, строгая юная особа в отглаженном форменном платье, сдвинув бровки и закусив губу, старательно выводила на доске: «Первое сентября. Классная работа». Каждое движение худенькой руки, крепко держащей мел, было четким и выверенным, словно от того, как она напишет дату, зависела судьба всей планеты. Впрочем, для Капусткиной это состояние было нормальным.

Двоечник Попрыгайкин, разлегшись в одиночестве на задней парте, мрачно наблюдал за действиями Капусткиной. «Старается, — размышлял он, — вывооодит... Вон, аж губу закусила! Чего, спрашивается? Все равно будет свои пятерки весь год получать, ее вон уже и на уроках не вызывают, подумаешь, умница-разумница! Ээээх, жизнь моя жестянка!» — лениво подумал Попрыгайкин и подставил щеку сентябрьскому солнцу, дразнившему школьников своим неостывшим теплом сквозь окно.

...Прозвенел первый в этом учебном году звонок на урок, вошла в класс учительница, зашуршали страницы учебников и тетрадей, началась привычная школьная жизнь...

Папа-Капусткин, который брал трубку, лишь усмехался в усы и говорил маме-Капусткиной: «Растет дочь, вишь, поклонники уже звонят!»

— Ну что, ребята, кто на каникулах прочел весь список литературы, который мы с вами записали еще в мае? — улыбаясь, спросила Элла Владимировна, преподаватель русского языка и литературы. Над первой партой, разумеется, тут же взвилась рука Капусткиной.

«Ну, конечно... — протянул про себя Попрыгайкин... — опять она... как она надоела...» И тут, словно проблесковый маячок, в голове засветилась мысль: «Отомстить! Конечно же, надо отомстить этой Капусткиной, зануде этакой, чтоб неповадно было нос задирать! » И, счастливо улыбаясь, и забыв обо всех своих прежних горестях, Попрыгайкин досидел до конца урока, благо что его не вызывали к доске.

...На следующий день Попрыгайкин решил приступить к осуществлению своего коварного плана под названием «Месть Капусткиной!» Для начала он придумал использовать классические методы: подложил канцелярскую кнопку на стул отличнице. Но она, проявив недюжинную внимательность, за которую ее так хвалили учителя, заметила диверсию и кнопку убрала, пожав недоуменно плечами. Попрыгайкин нахмурил брови, задумался... и подложил Капусткиной на перемене в портфель плюшевую крысу, жуть как похожую на настоящую, но дохлую. Капусткина обнаружила «подарок», доставая бутерброд, и вместо того, чтобы заверещать и упасть в обморок, отнесла крысу в театральный кружок, для реквизита. Попрыгайкин надул губу и задумался еще сильнее... Вечером домашний телефон Капусткиных разрывался от странных звонков. Кто-то звонил и зловещим голосом (через старый шерстяной шарф) говорил: «Капууууууусткинаааааа!» Папа-Капусткин, который брал трубку, лишь усмехался в усы и говорил маме-Капусткиной: «Растет дочь, вишь, поклонники уже звонят!» Этот пункт мести тоже с треском провалился.

...Следующий день Попрыгайкина прошел не менее плодотворно. Он склеивал листы в тетради Капусткиной в надежде, что она не сможет прочесть домашнее задание, и схлопочет «двойку». Но одноклассница-зануда, как на грех, все прекрасно помнила, и рассказала урок по памяти. «Доброжелатель» не успокоился и подбросил ей в учебник по географии страшную записку с угрозами, стараясь изменить почерк. После урока Капусткина подошла к нему, положила записку на парту и сказала, закатывая глаза в приступе презрения:
— Попрыгайкин, такие ошибки можешь делать только ты! Повтори весь материал по русскому за прошлые годы. И кстати, поработай над почерком! — после чего ушла, взмахнув толстыми косами.

Тут на Попрыгайкина накатила страшная тоска. После школы он шел, пиная старую консервную банку, и пытался примириться с проигрышем, как вдруг... Его посетило гениальное озарение!!! Он придумал такую месть, которая бы точно сравняла умницу-отличницу с землей!

Весь вечер Попрыгайкин-младший не выходил из комнаты, а его мама и папа не могли понять, почему из комнаты сына вместо звуков компьютерной «стрелялки» доносится шелест страниц...

— Доброе утро, ребята! — поздоровалась Элла Владимировна с классом и открыла журнал. — Сегодня мы с вами начнем обширную тему, посвященную первой половине 19 века в русской литературе. Но для начала я хотела бы проверить, как хорошо вы запомнили материал прошлых уроков. Итак, кто готов ответить на несколько моих вопросов? — учительница оглядела класс, и, к ее огромному удивлению, кроме вечно поднятой, словно флаг на здании Горсовета, руки Капусткиной, отвечать просился еще один ученик.

«Доброжелатель» не успокоился и подбросил ей в учебник по географии страшную записку с угрозами, стараясь изменить почерк.

— Попрыгайкин? Что тебе? — приподняв брови, спросила Элла Владимировна.

— Отвечать... — срывающимся от волнения голосом просипел мальчик.

— Ну, хорошо, — быстро придя в себя, ответила классная, — иди к доске.

Капусткина недовольно заерзала на стуле и недобро посмотрела на Попрыгайкина. Тот, проходя между рядов, чувствовал себя ни больше ни меньше — чемпионом кубка УЕФА, идущим на награждение. «То ли еще будет!» — зловеще думал Попрыгайкин, глядя на то, как нервно грызет Капусткина колпачок ручки.

...Весь учебный год пролетел для Попрыгайкина как один месяц. Желание закрепить свою победу и поставить Капусткину на место затмило ему даже игру в футбол, компьютер и мультики. Он занимался как проклятый, не жалея ни себя, ни времени. «Держись, Капусткина!» — сопя и пыхтя думал Попрыгайкин, решая страшные задачи по математике, зубря формулы по химии и правила по русскому языку. В конце года Элла Владимировна, подводя итоги и раздавая табели, сказала:
— Ребята! Сегодня, кроме того, чтобы пожелать вам хороших каникул и насыщенного отдыха, я хочу сказать одну вещь. Работа учителя — очень тяжелый труд, как бы ни казалось вам со стороны. Но он также хорошо вознаграждается. Я почувствовала это вчера вечером, когда выставляла ваши итоговые годовые оценки по всем предметам в ведомость. Коля Попрыгайкин в этом году стал практически круглым отличником, и теперь может соревноваться даже... — тут классная руководительница гордо оглядела класс, — даже с Капусткиной! И я знаю, что мой труд и труды других учителей не проходят даром! Встань, пожалуйста, Коля, я хочу сказать тебе большое спасибо!..

Элла Владимировна еще говорила что-то, а Попрыгайкин смотрел на перекошенное лицо Капусткиной, непоколебимый авторитет который стремительно улетучивался, как и последние минуты учебного года, а в ушах его звучали фанфары. Вкус мести был чертовски приятен!