- Я хочу осень, - выдохнула вместо приветствия Анечка. На встречу в кафе, проходившую каждую пятницу после рабочего дня, она, как всегда, опоздала.
- Ты ненормальная!!! Скоро весна, лето, а ей осень подавай.
- Мне плевать, я хочу осень с багрово-золотистой листвой, тёплым ветром в лицо, и аккуратными дорожками любимого парка.
- Люди, позовите санитаров!!!

Анечка уселась за столик на любимое место около окна и оглядела подружек.
- Цветёте и пахнете?
- Ну да, стараемся, - Женя откинула со лба кудряшки и улыбнулась. Лена только отпила кофе, как всегда сосредоточенная на чём-то своём.
- Ну, а теперь, багрово-золотистая ты наша, объясни, зачем тебе осень, когда только всё просыпаться начало и такое солнышко?
- Осень сглаживает печаль одиночества…
Женя демонстративно уронила голову на руки.
- Девочки, - Анечка рассеянным взглядом осмотрела улицу за окном, - я влюбилась…
- Ну, так это же хорошо! - наконец заговорила Лена. Она знала, что Анечке влюбленность была необходима как воздух. Она черпала из неё вдохновение и лёгкость для того, что бы просто просыпаясь каждое утро, улыбаться всему миру и самой себе. Но, увидев выражение лица подружки, усомнилась в своих словах.
- Это же хорошо?
Анечка молчала, размешивая сахар в чае.
- Так, сестрёнка, не терзай душу, рассказывай, - Женя заказала любимое пирожное и приготовилась слушать. Она обожала эти пятничные посиделки, это был почти ритуал, снимавший стресс, накопившийся за неделю.
- Помните, я говорила вам, что встретила школьного приятеля?
- Помним, он учился в параллельном классе и иногда заходил к кому-то из мальчишек.
- Ну вот, мы пару раз гуляли, сходили в кино… Я болтала, как в детве, без умолку, просто всё, что придёт в голову. Это было как-то странно, но я не чувствовала ни малейшего дискомфорта. Он слушал, подшучивал надо мной, но без злобы. У него такие добрые глаза, глубокий спокойный голос, он, кажется, совершенно не умеет злиться. Потом он ездил со мной по магазинам, когда я искала подарки на восьмое марта и последующие дни рождения. Представляете? Он сам предложил помочь и ходил везде со мной, а то и сам затащит в какой-нибудь отдел, посмотреть "вон ту интересную штучку"…
- Мило… - Женя улыбалась, это было так по-бытовому на её взгляд, но весна всё окрашивала в романтические цвета.
- Да, мило… На восьмое марта он устроил мне замечательный вечер, долгую чудесную прогулку по городу, ужин… Потом через пару дней встретил меня с работы, вроде как случайно мимо проезжал, - Анечка грустно улыбнулась. - Я видела, он приехал минут за 15 до конца рабочего дня и ждал напротив входа. Потом мы поехали купить какие-то мелкие запчасти для машины, и продукты мне домой. Мы выглядели почти как семейная пара, хозяйственные такие. Представляете, он идёт с тележкой по магазину, а я рядом со списком. Забавно… Вот… и я влюбилась…
- Ну, подружка, поздравляем!
- Не с чем, - Анечка подняла на девушек глаза, и взгляд её был каким-то растерянным. - Я не в него влюбилась. В другого.
- В кого? - Лена отставила уже пустую чашку, она уж было понадеялась, что подруга, наконец-то, обретёт то тихое "глупое счастье, с белыми окнами в сад" о котором мечтала. Что наконец-то рядом будет рассудительный, спокойный и знающий чего хочет мужчина. А главное, любящий, и на секунду она поверила, что любимый человек.
- В мою радость, в мою прелесть, в моё самое яркое солнце, у которого уже лет 5 как есть любимая и любящая девушка, - Анечка уронила голову на руки, а потом похлопала себя ладошкой по лбу. Ах, если бы это помогло избавиться от суетных мыслей.
- Ну, девушка ещё не жена, а жена ещё не дети, - возразила Женя.
- Ты сейчас скажешь, что я слишком правильная, но я не могу…
- Ты слишком правильная, - кивнула подруга.
- Жень, дело не в этом, а в том, что у меня просто смелости не хватит разрушить что-то, тем более, когда я не уверена, что смогу построить что-то лучшее.

Подружки умолкли. Анечка щурилась от солнечного света, отражавшегося в лужах за окном. Она два месяца ничего никому не говорила, каждый день решая прекратить малейшие контакты со старым приятелем, и стараясь меньше думать о той романтической привязанности, в которую вдруг переросла дружба с её радостью, с её прелестью и солнцем, который был вовсе не её.
- Я, наверное, какая-то извращенка… - наконец выдохнула она.
- Почему? - Лена улыбнулась прошедшему мимо столика знакомому. Он хотел было присоединиться, но понял, что лучше этого не делать.
- Потому что я не могу влюбиться в нормального, глубоко положительного парня… Вот он, рядом, даже руку протягивать не надо!
- Ну, и чего ты тормозишь? - не выдержала Лена, нерешительность Анечки в делах сердечных всегда слегка раздражала её.
- Я не хочу его, не в смысле... в общем, ни в каком смысле. Меня к нему не тянет. И когда он смотрит в глаза, знаете, с такой нежностью… мне хочется в лучшем случае просто отвернуться.
- Ты сказала ему об этом?
- Нет, я не сказала. Я не могу, у меня смелости не хватает.
- Тогда скажи, нечего парню голову морочить!
- А, по-моему, надо с ним замутить! Ты же ничего не теряешь.
- Женечка, дорогая, не могу я с ним… дурацкое слово, мутить… вообще ничего не могу.
- Тогда замути с тем, с другим. Он как? Он не против?
- Не знаю, я против. Я не могу, Жень. Это не правильно.
- Ах, да. Я и забыла, что ты правильная. Какое тебе дело до кого-то другого, когда своё счастье надо строить?!
- Что будешь делать? - Лене не нравилась Женина позиция, но, по крайней мере, у этой девушки подобных проблем не возникало. Взять от жизни всё, что та даёт, она умела.
- Не знаю, я запуталась…

Анечка допила чай и стала медленно двигать пустую чашку на край стола, пока она ни упала, разбившись со звоном. На секунду этот звон заглушил Анечкины мысли, и внёс в них какое-то оживление. Как если бы в комнату, где сильно накурено, ворвался свежий ветер.
- Я уберу и заплачу, - ответила Анечка на вопросительный взгляд официантки, видевшей, что она сделала это специально.
- Ты дома тоже чашки бьешь? - Лена отодвинула ногу от осколков.
- Нет, у меня там теперь не так много чашек. Я переехала, теперь живу самостоятельно, как большая девочка. Так что приглашаю всех на новоселье в воскресенье.

Вернувшись домой, Анечка открыла кухонный шкаф, там стояли четыре разные кружки. Одну она взяла из родительского дома, другую купила сама в каком-то магазинчике и ещё ни разу не пила из неё, оставшиеся две были подарками подруг.
- Что ж, есть традиции, привычки и новые тенденции, - подумала она, глядя на посуду. - Хорошее начало новой жизни и распутывания старых клубков.
Она набрала телефонный номер, и как только на том конце взяли трубку, сказала:
- Женись на мне…
Её солнце рассмеялся и, обещав скоро приехать, положил трубку.

Через 30 минут они сидели на пока единственном в Анечкиной квартире диване, болтая о всяких пустяках и потягивая вино из кружек. Когда начало светать, она окончательно поняла, что не станет рисковать его дружбой и счастьем ради проснувшегося чувства. Как с этим чувством справиться, она пока не знала, но его смех был в тысячу раз дороже любых признаний. Он уже спал, положив голову ей на колени, а она смотрела на жёлто-розовый рассвет за окном, на ещё не погасшие огни, отражавшиеся в реке, и вдыхала надежду, которой был полон утренний городской воздух. Ей всё ещё хотелось осени, но на какое-то время показалось, что она сможет всё распутать.