Олег Панов в новый дом въехал одним из последних. Бывшая забрала две трети от продажи их шикарной квартиры в центре и укатила с сыном в Землю Обетованную, откопав какие-то корни в роду у прабабушки. На оставшуюся треть Панов осилил только «однушку» на выселках. Хотя ему было как-то все равно, была бы крыша над головой.

Когда-то Панов мечтал о карьере актера, но отец, кадровый военный, вырезал мечту на корню, мол, не мужское это занятие — лицедейство. Так Олег оказался в военном училище. Честно отдав долг Родине на атомных подлодках, ушел в отставку. Какое-то время был депутатом областной Думы, потом попробовал бизнес. А в кризис остался не у дел. Хорошо, хоть пенсию повысили. Вот тут-то жена и нанесла удар в спину. Он, конечно, мог бы с ней уехать, но не захотел: все-таки родину не выбирают. А вот сын по стопам отца и деда идти категорически отказался. Окончил музыкальное училище, довольно классно на ударных играл джаз и планировал через Израиль попасть в Штаты, чтобы выступать на Бродвее. Что ж, «надежды юношей питают». Панов, памятуя о своей несбывшейся мечте, не настаивал на военной службе для сына и отпустил его покорять мир.

— Совсем не узнаешь? — соседка как будто даже расстроилась. — Мы в школе занимались в драмкружке. Как-то я играла твою младшую сестру.

Ремонт в новой квартире Олег делать не стал, вселился на готовое, благо дом сдали «под ключ». Мебель тоже старую перетащил. Только плазменную панель приобрел. Повесил на стену и решил это дело отметить, чтобы по русскому обычаю обмыть покупку. Достал из холодильника банку огурчиков соленых, запотевшую бутылку водки, поставил воду под пельмени и уже предвкушал ужин, но обнаружил, что в доме нет соли. В магазин бежать не хотелось. Что в таких случаях делают русские люди? Конечно, идут к соседям.

Дверь открыла невысокая женщина неопределенного возраста в домашнем бесформенном халатике с гулей на голове. Не то, чтобы некрасивая, но какая-то блеклая. И только Панов раскрыл рот попросить соли, как соседка взмахнула руками и удивленно произнесла:

— Олег? Надо же!
— Мы знакомы? — Панов вгляделся в женщину, но не увидел ни одной знакомой черточки.
— Совсем не узнаешь? — соседка как будто даже расстроилась. — Мы в школе занимались в драмкружке. Как-то я играла твою младшую сестру.
— Эх, драмкружок, детство золотое! — Олег еще раз внимательно глянул на соседку. — Чижик? Лелька Чиж, ты?
— Да, я. Леля. Надо же, теперь соседи, — Леля смотрела во все глаза. — Какой ты стал, с ума сойти!
— А ты и не изменилась, — произнес Панов дежурную фразу. — Все такая же маленькая, Чижик, одним словом.
— Угу. Маленькая собачка до старости щенок, — засмеялась Леля.

С тех пор соседка то ли случайно, то ли нарочно постоянно попадалась ему на глаза. Не мог Панов знать, что когда-то в школе был ее первой любовью. Он, конечно, догадывался: одинокая соседка неровно к нему дышит, только шансов у нее не было никаких. Сердце Олега было прочно занято. Уже почти год, как влюбился, словно мальчишка, в Джулию Лэмберт, в смысле в актрису, которая играла моэмовскую героиню в местном театре. Он не пропускал ни одной премьеры, где на афишах значилось имя Елены Беловой. Она стала его мечтой, хоть и говорят «не сотвори себе кумира», да только не у всех это получается.

А у Лели началась другая жизнь. Она помнила ту свою самую яркую любовь во всех подробностях, тогда дневник вела. Леля открывала старую, пожелтевшую от времени тетрадь, где в не очень правильном ученическом почерке отражались надежды и страдания юной Лельки Чиж, которую Он называл Чижиком: «Как я не хотела, чтобы он убегал после репетиции! Мне так необходимо с ним поговорить. Даже было желание поцеловать его, обнять, но этого я, конечно, не сделала. И вообще, он просто гений. Как я его люблю — всей душой, всем сердцем!!! Сейчас мне главное — понравиться ему. Пусть все на свете меня ненавидят, но только бы нравиться ему. Я не знаю, что для этого нужно делать. Просто жить, как раньше жила, невозможно, нельзя… Может, надо сказать ему? Но стыдно девчонке первой признаваться в любви. Я хочу все время его видеть и ревную, как дура, ко всем подряд. Это же просто невозможно!» Леля так ему ничего и не сказала. После школы судьба развела их в разные стороны, и чувство притупилось со временем. А вот сейчас снова сердце замирало при виде Олега, как будто вернулась в то время, когда он снисходительно называл ее Чижиком. Он был так же красив, как тогда, большой, сильный, надежный. Удивительно шла ему аккуратная бородка, и совсем не портили седые волосы.

Леля решила, что стряпня ему не понравилась. А Олег тем временем размышлял, как бы дать соседке понять, чтобы на него не рассчитывала.

Личная жизнь у Лели не задалась. Были короткие романы, однажды она даже сходила замуж. Да только какому мужчине нужна женщина, которая свою работу любит больше семьи. От мужа у нее остались лишь благозвучная фамилия и любимая дочь. Последние лет пять Леля уж и смирилась с отсутствием личной жизни. Полностью отдавалась работе. А тут все чувства разом всколыхнулись, и она решила действовать. Теперь на лестничную площадку даже мусор вынести выходила причесанной и подкрашенной. Халатик убрала подальше. Оценивала себя вполне реально: «Не модель, конечно, жирок кое-где отложился, но фигура просматривается еще, во всяком случае, и без подтяжек всяких на свои годы не выгляжу».

Как-то Леля напекла пирожков с капустой и пригласила Олега на чай. Панов пришел, пирожков поел. Сидел, вздыхал. Леля решила, что стряпня ему не понравилась. А Олег тем временем размышлял, как бы дать соседке понять, чтобы на него не рассчитывала. Обижать подругу детства не хотелось, но и давать надежду — нечестно как-то.

Приближался Новый Год. В воздухе толкались, плясали снежинки. По всему городу стояли разукрашенные елки, мигая разноцветными огоньками. То тут, то там попадались Деды Морозы и Санта Клаусы. Предпраздничная суета чувствовалась во всем. А Леле было невесело. Дочь с зятем собрались в Закопане на лыжах кататься. Подруги и коллеги все по семьям. А ей и не уехать никуда — работа, никаких новогодних каникул. Придется, наверное, опять одной давиться шампанским под однообразные ритмы и плоские шутки Новогодних «огоньков». Олег на контакт не шел никак.

А Панов перед праздником наконец решился: зайдет с цветами в гримерку к любимой актрисе после премьеры и предложит ей вместе встретить Новый год. В общем, или пан, или пропал. Если откажет, будет и дальше любить ее, молча, и на все премьеры ходить. Вот только не знал, какие цветы купить: розы банально, полевых цветов зимой не сыщешь, лилии не все любят. Решил с Лелей посоветоваться, заодно даст понять, что у него есть женщина, пусть надежд на его счет не питает.

Соседка открыла дверь, разулыбалась, раскраснелась. «Не такая она и блеклая, как мне сначала показалось», — промелькнула мысль.

— Леля, — начал с порога. — Вот хочу любимой женщине цветы подарить, не посоветуешь, какие лучше.
— Думаю, орхидеи, — улыбка очень явно сползла с лица, Леля отвела взгляд.
— Спасибо! Это идея, — Олег был уверен: жестоко, конечно, поступил, но так честнее. В конце концов, у нее тоже наверняка кто-то есть, он заметил, что соседка часто вечерами пропадает, пару раз за чем-то приходил, а ее дома не было.

В этот вечер в театре давали «Вешние воды». Панов держал шикарный букет, с замиранием сердца смотрел на сцену и нетерпеливо ждал того момента, когда пройдет за кулисы. Марья Николавна в исполнении Елены Беловой была выше всяких похвал. Когда она кричала: «Санин! Санин, за мной!», Панову хотелось сорваться с места и бежать на сцену за этой необыкновенной женщиной. Было такое впечатление, что актриса живет на подмостках, вернее проживает на сцене судьбы своих героинь, будь то влюбленная в театр Джулия Лэмберт или неприкаянная, чуть сумасшедшая Бланш Дюбуа, или стервозная Марья Николаевна Полозова. А ведь он мог бы стать ее партнером, если бы в свое время ослушался отца, только, к сожалению, жизнь одна и не имеет сослагательного наклонения. Не быть ему ни Майклом, ни Ковальским, ни Саниным.

Еще раньше он навел справки и узнал, что Елена Белова не замужем. Значит, один шанс из тысячи все же был.

«До чего ж хороша!» — думал Панов, когда актеры вышли на поклоны. Еще раньше он навел справки и узнал, что Елена Белова не замужем. Значит, один шанс из тысячи все же был. Панов потоптался в холле, взял в гардеробе дубленку, прикидывая, что актриса уже должна бы переодеться, потихоньку прошел за сцену, где находились гримерные. Сердце бешено колотилось. Он втянул в себя воздух, безумно хотелось курить, хотя бросил это дело лет десять назад, и постучал в ту дверь, где была написана фамилия актрисы.

— Войдите, — голос звучал буднично, совсем не так, как недавно со сцены Марья Николавна звала Санина, и казался знакомым. Панов открыл дверь, но все подготовленные слова застряли внутри от волнения. — Так это мне орхидеи? — женщина обернулась и посмотрела на Панова.

Олег не мог поверить своим глазам: посреди гримерки стояла Леля, тот самый Чижик, с которой они в школе занимались в драмкружке, нынешняя соседка.

— Леля? А что ты тут делаешь? — у Панова был растерянный и глуповатый вид. — Ты знакома с Еленой Беловой?
— Хм…— Леля задумчиво посмотрела на соседа. — Пожалуй, да.
— А меня можешь познакомить? Я об этом уже почти год мечтаю, — воодушевился Панов.
— Что ж, пусть твоя мечта сбудется, коль дело под Новый год, — Леля усмехнулась и протянула руку. — Давай знакомиться: Елена Белова.
— Ты??? Но как… — Панов стоял с открытым ртом и не отрывал глаз от Лели.
— Олег, закрой, пожалуйста, рот. Давай дубленку в шкаф повешу и пойдем со мной в буфет премьеру отмечать. Наши, наверное, уже собрались, — Леля забрала у оторопевшего Олега букет и чмокнула в щеку. — Спасибо! Очень люблю орхидеи.