В июне Виталина должна была стать бабушкой. В 38 лет, как вам это нравится? Она совершенно не была готова к такого рода развитию событий. В ее понимании бабушки — это такие согбенные, шаркающие тапочками непонятного размера существа, опирающиеся на палочку. Но она-то, слава Богу, еще пока не шаркает и на своих двоих передвигается. Бабушка! Это же надо! Ну хотя б лет через десять, еще лучше через двадцать. Правда, Андрею, сыну, тогда уже будет под 40. Ну и что? Мужик для этого дела всегда молод.

— Мам, ну чего ты так переживаешь, — сказал Андрей, увидев ее смятение. — Ты меня сама в 18 родила, а мне уже, как-никак, почти 20 стукнуло. К тому же Нина — девушка крепкая, спортом занимается, родит — и не заметит.

«Она-то, может, и не заметит, — подумала Виталина, — а я замечу, еще как».

Когда сын представил будущую невестку, Вита даже помыслить не могла, что та в положении. Девица симпатичная, сложения крепкого, может, просто слегка полновата. А тут здрасьте — подарок. Получите внучка в памперсе.

Вита всегда думала, что будет хорошей свекровью. Предоставила бы сыну жить своей жизнью (благо, его папаша жильем обеспечил) — и привет. Но тут она невестку практически возненавидела. И не потому, что Нинка была плохим человеком, скорее наоборот, а потому, что та весьма оперативно собиралась сделать из нее бабушку.

Теперь же ей, совсем по-детски, казалось, что в тот день, когда родится внук, лично для нее жизнь закончится.

Виталину, как и всякую женщину, вопрос возраста, внешности, похудения и т.д. волновал достаточно сильно. Тем более, что Вита всегда слыла красавицей и пользовалась неизменным успехом у сильного пола. Теперь же ей, совсем по-детски, казалось, что в тот день, когда родится внук, лично для нее жизнь закончится. Ведь она уже не будет женщиной, а станет ба-буш-кой. Какая у бабушки может быть личная жизнь?

Всегда жизнерадостная, Вита стала по ночам плакать. От тоски, от грусти, от глупых мыслей. Сколько всего в жизни было: мужья, любовники, приключения хорошие и не очень, а вспомнить особо нечего. И некого. Разве только Андреевого папашу, будь он неладен. Сидит в сердце, как заноза, вот уже столько лет. И не то чтобы болит, просто ноет. После Андрея у Виты столько их было… И ни один не оставил ни в жизни, ни в сердце заметного следа. А теперь она почти бабушка. Что хорошего после этого от жизни ожидать?

Иногда Вита просыпалась среди ночи, бежала к зеркалу, срывала с себя ночную рубашку и тщательно разглядывала собственное тело. Не обвисло ли? Не появились ли складки или морщины? Вроде нет. Успокоенная, Вита засыпала до следующего такого «приступа».

Она поделилась своими переживаниями с подругой Лариской, старшей на 8 лет. Та только фыркнула в ответ.

— Ты, Витка, просто всегда была больше женщиной, чем матерью. Если б не бабушка, твой Андрюха и не узнал бы, что такое семья. Кого ты все ищешь, за чем гоняешься? За любовью? Она сама настигнет, если нужно. Приключений ищешь на свою шикарную задницу, и находишь, само собой. Только не все же стрекозой прыгать. Возраст определенный подходит, другие приоритеты, обязанности. Пора повзрослеть.

«Хорошо ей говорить, — мрачно размышляла после разговора с Лариской Вита, — страшненькая, как грех, всю жизнь с одним мужиком прожила. Детям зады подтирала, теперь внукам. И это жизнь? Да что она видела? Хотя… Я что хорошего видела? С тем переспала, тот бросил, у того жена и дети, а я так, на втором или на третьем месте».

Вита постепенно скатывалась в депрессию. Что ждет ее впереди? Старушечье шарканье тапочками?

Вита постепенно скатывалась в депрессию. Что ждет ее впереди? Старушечье шарканье тапочками? А все эта… со своим пузом.

Виталина все больше ненавидела невестку. Как ни странно, эта ненависть на данный момент составляла центр ее жизни. Вита мысленно ругала невестку последними словами, отправляла в другую страну, на луну, к чертям собачьим, и опять становилась молодой и желанной женщиной, а не бабушкой. А еще она купила солнечные очки. Вита терпеть не могла их носить потому что, надевая «окуляры», почему-то теряла чувство пространства. И потом, у нее были чудесные глаза цвета янтаря, зачем прятать такую красоту? Но теперь приходилось бороться с мелкими морщинками, которые появлялись, когда она подолгу щурилась от яркого солнечного света.

«Если они рассчитывают, что я буду сидеть с их ребенком, то ошибаются, — каждый раз, наблюдая, с какой нежностью сын поддерживает жену за руку или раздавшуюся талию, думала Виталина, — если б хотя бы девку родили, все лучше, но ведь известно уже, что мальчик будет. Впрочем, без разницы, кто меня бабкой сделает».

Вита уже не могла припомнить, кто в последний раз смотрел на нее с такой нежностью, как Андрюха на свою Нинку. В постель — да, приглашали. но это так: покочевала, покочевала и опять на свое пастбище. А ведь хочется заботы, надежности, нежности… Может, все это бывает только в молодости, а в ее бабском (какой ужас!) возрасте на это рассчитывать не приходится? Так горько и обидно на душе. Может, права Лариска, пора угомониться, поменять приоритеты? Но ведь она же еще недолюбила, недогуляла, да и не жила еще толком!

«Нет, — тряхнула шикарными рыжевато-золотистыми локонами Виталина, — они сами по себе, я сама по себе».

Ехать забирать невестку с внуком из роддома Виталине совсем не хотелось, но пришлось: за две недели до родов жены Андрея услали в какую-то сложную командировку, выбраться из которой он пока не мог.

— Мам, съезди, забери Нину и Ванюшку, что они как сироты сами из больницы добираться будут.

— У нее тоже есть родители, — сердито ответила Виталина, — почему бы им не приехать.

Ведь правду сын говорит, как не крути. И Лариска права: если бы не бабушка, Андрей так бы и не узнал, что такое ласка и семья.

— Ты же знаешь, они далеко живут.

— Вот-вот, женился на провинциалке, неизвестно какого роду-племени. Приспичило в 20 лет.

— Мама, — чувствовалось, что Андрей еле сдерживается, чтобы не вспылить, — я редко тебя видел, еще реже о чем-то просил, хоть это ты можешь для меня сделать?

Виталина хотела возразить, но остановилась. Ведь правду сын говорит, как не крути. И Лариска права: если бы не бабушка, Андрей так бы и не узнал, что такое ласка и семья. Не то чтобы Виталина была совсем уж плохой матерью, но все ж больше ее занимали вопросы устройства личной жизни.

— Хорошо, — сказала она, — съезжу.

Невестка, стройная, подтянутая, будто и не рожала вовсе, уже стояла на крыльце роддома с аккуратным голубеньким конвертиком в руках. Увидев Виталину, приветливо помахала рукой. Та в ответ сделала какое-то вялое движение.

— Виталина Игоревна, мама, — сказала невестка, и Вита поморщилась. Еще мамой называет, деревенщина, — подержите, пожалуйста, Ванюшку, у меня телефон звонит, Андрей, наверное.

Виталина опешила. Ей вдруг стало страшно брать на руки это крошечное существо — явное свидетельство ее «бабушкинства». Но невестка уже вкладывала ей в руки ребенка, на ходу доставая из сумки мобильник.

Виталина заглянула мальчику в лицо. Он открыл глаза и посмотрел на нее таким ясным, всепонимающим взглядом, что Виталине стало стыдно за предыдущие мысли. Она вдруг поймала себя на том, что любуется маленьким носиком, круглыми, с нежным пушком щечками, смешно причмокивающим ротиком. А этот удивительный, ни с чем не сравнимый запах новорожденного ребенка… Теплый и какой-то свой, родной. Почему она всего этого не чувствовала, когда родился Андрюшка? Молодая была, глупая, не понимала, что в жизни важнее. А сейчас вдруг поняла так ясно, будто кто-то написал это у нее в голове.

— …Мама, — услышала Виталина словно издалека голос невестки, — давайте Ванюшку.

— Что? — переспросила Виталина. — А можно я его еще подержу?

— Конечно, — удивленно ответила та.

Виталина теснее прижала к себе внука и поняла: вот он, ее самый главный в мире мужчина. И не важны теперь ни лишний вес, ни мелкие и глубокие морщины, потому что он будет любить ее всякую, уж Вита постарается.

Она вдруг сорвала с головы приспособленные вместо обруча солнечные очки и выбросила в мусорное ведро.

— Зачем, мама, дорогие же, наверное, — удивилась невестка.

— Да так, — махнула рукой Вита, — мешают только.