Сегодня был удивительный день. Как своей погодой, так и размышлениями, которые он принес многим людям.

В нашей стране всегда была солнечная погода. Всегда были условия для труда, для каждодневной суеты, и также для всего, что человеческому существу не чуждо. День за днем люди ходили на работу, отчитывались перед начальством, а то, в свою очередь, перед своим начальством. И когда информация доходила до самого верха, то решал все лишь один человек. Который имел свои принципы, не зависимые от чужих людей. Который имел свои взгляды, сформированные еще с раннего возраста. И что бы он ни решил, это было бы верным решением.

Словно озеро, наполненное рыбой, наш город был обитаем различными типами людей. От людей, которые себя считали стандартным слоем общества, до тех, кто считал себя не похожими на других, и порой даже на людей. От людей, которые любили свой вид, своих собратьев по физической форме, до людей, которые различали и ненавидели других, кто придерживался не смежных с ними взглядов.

Наш город. Город, где дружба — всего лишь выход не сойти с ума в этой повседневной скуке и суете. Друзья существуют, чтобы поддерживать друг друга в этом трудном мире, в этой жестокой жизни. Общение — способ обмена информацией, который, словно дождь, очищающий крыши от застарелой грязи, очищает разум и помогает мыслить далее трезво.

Где вера не имеет ничего общего с честью и установленной в древности истиной. Где наемный убийца, которому заказали уничтожить шестилетнюю дочь мэра, лежа на крыше здания, молит Бога о том, чтобы не промахнуться и выполнить заказ. Где, перед тем как напасть на свою жертву, осужденный произносит дрожащим голосом: «С Богом». Где, наконец, военные именуют себя праведной силой божьей.

Все походы на работу, на обучение были отменены. Словно муравьи при дожде, люди спрятались в своих домах.

Но сегодняшний день был немного иной. Сегодня впервые за мой век выпал снег, широко покрывший весь город. Сопровождаемый очень низкой температурой на улице.

Все походы на работу, на обучение были отменены. Словно муравьи при дожде, люди спрятались в своих домах.

Но я не был с ними солидарен. Сегодня я вышел, чтобы взглянуть на безлюдные улицы, посмотреть на замерзшие от одиночества парки, чтобы послушать эту громкую тишину.

На улице действительно никого не было. Машины не ездили, так как никто не мог завести своего верного, но, увы, проигравшего природе, железного коня.

Ленивый белоснежный дождь продолжал свое наступление, несмотря на устоявшуюся информацию о теплой погоде нашей страны. Для него это ничего не значило. Снежинки свободно, не обременяя себя раздумьями, ложились одинаково легко и на дороги, и мне на лицо.

Свернув в очередной раз на следующую улицу, я заметил какую-то надпись на стене дома, которой еще вчера не было. Написана была она черной краской и все еще не покрыта снегом. Хотя рядом никого не было. Надпись гласила: «Есть типичные люди. Есть нетипичные люди. И есть люди, распределяющие других на эти два типа. К какому типу относишь себя ты?» Я промолчал в ответ.

На следующем доме была зачеркнутая красная надпись: «Любви нет, я проверял». Сразу вспомнилось такое явление как любовь в нашем городе. В большинстве случаев люди просто про нее забывали под увлечением различными занятиями. Будь то работа или же личные увлечения в жизни. Любовь была изменена до неузнаваемости и грубо вытесана заново из сухого дерева повседневной жизнью. Любовь стала подделываться настолько часто и сильно, что люди забыли истинное значение этого явления и стали верить в подделку. Причем это началось несколько столетий назад, и поэтому этот процесс необратим.

И только сегодня все было по-другому. Хотя я и не видел сегодня на улице никого, в воздухе витала совсем другая атмосфера.

И только сегодня все было по-другому. Хотя я и не видел сегодня на улице никого, в воздухе витала совсем другая атмосфера.

К вечеру я уже был дома. Жил я один, поэтому никто меня не обременял ни расспросами, ни вопросами, ни вообще общением. Хотя и признаюсь, иногда было от этого тоскливо. Сегодня даже с работы никто не звонил. Связь в городе из-за погодных условий не работала, как и сигнал телевидения и радиосигнал.

На следующий день погода осталась прежней. Но теперь я не был одним человеком, вышедшим на улицу. Улицы сегодня были на треть заполнены.

Улицы были полны улыбок. Я был крайне удивлен, так как обычно такого даже по праздникам не наблюдалось. Люди были на улице, говорили и улыбались друг другу. Как я заметил, даже чужие друг другу. Я видел счастье молодых пар, радость просто людей, вышедших на улицу.

До вечера я ходил и знакомился с людьми, смеялся вместе с ними, радовался наступившей зиме, так как она была поистине прекрасна. Также я познакомился с одной хорошей и веселой девушкой, с которой пообещал встретиться завтра.

Перед тем как лечь спать, я понял, что все еще слышу голоса людей на улице. Но усталость взяла свое, и открыл глаза я уже на утро третьего дня с начала зимы.

На утро третьего дня на улице было тихо. Смертельно тихо. Я вышел из дома и не заметил никого. Началось казаться, что вчера — это был только сон. Я прошел вдоль нескольких улиц, но никого так и не увидел.

От стука дверь отворилась. Я медленно зашел внутрь, громко спрашивая, есть ли кто дома. Никто не ответил.

После подошел к первому попавшемуся дому и постучал в дверь. От стука дверь отворилась. Я медленно зашел внутрь, громко спрашивая, есть ли кто дома. Никто не ответил. Я прошел и заметил тело какого-то мужчины в коридоре. Он лежал вниз лицом. Я пощупал его пульс, и перевернул мужчину на спину. Он был мертв. Без явных признаков насилия. Также у него были закрыты глаза, и он улыбался.

Я проверил еще несколько домов, во всех были мертвые люди с закрытыми глазами, и все улыбались.

Я понял, что в других домах я не найду ничего другого, и просто медленно пошел вдоль следующей улицы, погруженный в тяжелые раздумья о случившемся.

Снова увидел надпись на стене дома о трех типах людей. Но в ней были изменения. Теперь в ней было подчеркнуто предложение: «И есть люди, распределяющие других на эти два типа» и ниже подписано: «Ты сделал свой выбор». Скорее всего, вчера дописали. Хотя краска снова не была покрыта снегом... Выходит, это такая краска.

Вдруг я услышал чей-то голос. Слышно было со стороны парка. Я быстро добежал туда и увидел кого-то сидящим на скамейке. Это была та девушка, с которой я вчера познакомился. Я все-таки с ней встретился.

Она была бледна, бледнее снега, и сразу спросила, увидев меня: «Ты тоже позавчера выходил на улицу?» Я ответил ей, что дома не был с утра и до вечера.

Она мне сказала, что кто остался позавчера, в первый снежный день, дома, те все мертвы. А она выходила на улицу только на час.

Мне послышался какой-то звук сзади, я отвернулся, и, ничего не увидев, снова повернулся к девушке. Она сидела на скамейке тихо, опустив голову. Больше она не двигалась. Я не стал подходить, потому что я знал, что увижу. Я увидел бы улыбку. Но уже, увы, мертвую.

Удивляясь собственной эмоциональной пассивности, я пошел и повернул на первую попавшуюся улицу. Начал идти вдоль дороги, поражаясь этим свободным снежинкам, не обремененным ничем, которые были свободны и могли делать все, что захотят. Хотя жизнь их продолжалась всего несколько секунд, они были свободны.

Как только на дереве начинает гнить или высыхать ветвь, то она отпадает. Природа удаляет нежелательные элементы. Больше моего города нет.