...По дороге с работы не забыть зайти в лавку, купить хлеба, молока и картошки!
Угловой мини-маркет наискосок от дома получил это старорежимное название благодаря моей тетушке. Она, привезенная на средиземный берег в пятилетнем возрасте, сохранила русский язык благодаря своей матери, так и не освоившей новый язык. Тетя Бетти говорит по-русски без акцента, но лексикон еще тот, из тридцатых годов прошлого века, сохраненный в ее семье, как в музейной витрине. Тетушка магазин называет лавкой, самолет - аэропланом, а кастрюли - горшками...

Вот и крошечный магазинчик типа «сельпо» рядом с автобусной остановкой я стала вслед за Бетти именовать лавкой. Торговал там Миша Седой, репатриант со стажем, выскочивший из крепких объятий доисторической родины в приоткрытую щель семидесятых.

Миша был высок, благообразен, со следами интеллигентного воспитания и с голубоватой сединой в пышных кудрях.

- С ребенком - это уже не одна, - машинально ответила я, ставя по-прежнему русскую подпись на чеке.

Клиентуру Седой ценил, поэтому был внимателен и вежлив, посетителей знал в лицо и с каждым заводил подходящие случаю разговоры.

Опытным глазом Миша быстро просек отсутствие пива, орешков и чипсов в моих покупках, а красочный набор детских йогуртов и фруктовых десертов навел его на правильную мысль.

- Живете одна с ребенком? - вкрадчиво спросил он как-то, загружая в пакет вкусные результаты соперничества крупных молочных концернов.
- С ребенком - это уже не одна, - машинально ответила я, ставя по-прежнему русскую подпись на чеке.

Через пару недель мы с дочкой ежились под пронизывающим ветром на остановке, возвращаясь со спортивного кружка.

Автобусов не было никаких, как будто их унес наждачный ветер, означающий в нашем городе приход весны. Около нас затормозил видавший виды пикапчик. За рулем сидел Миша Седой.

- Что, автобуса дожидаетесь? Так на выезде с базара авария, все движение стоит. Пришлось дворами петлять. Садитесь, подвезу до дома.

Мы влезли на заднее сиденье, потеснив коробки со свеклой и яблоками. По дороге любознательный торговец выяснил, что зовут дочку Машей, что Маша ходит на аэробику и осенью отправится в школу, что она любит яблоки и не выносит свеклу. В завершение пoездки громадное красное яблоко перекочевало из коробки в Машин рюкзачок.

«Интересно, это он так клинья под меня подбивает? - думала я, поднимаясь по лестнице и распугивая кошек, прикормленных нижней соседкой. - И почему все так уверены, что женщина «за тридцать» с ребенком так отчаянно хочет замуж? Например, я - совершенно не хочу!»
Как оказалось впоследствии, насчет клиньев я была права, но только наполовину...

- Извините, с чеком все в порядке. Мой друг видел как-то вас в моем магазине и очень просил познакомить. Вот это Виктор.

Во время моего следующего захода в Мишину лавку за картошкой Седой начал деликатный разговор.
- Вот вы все одна, да одна. А время идет. Девочке нужен отец, да и вам с мужчиной в доме будет легче.
- Чем легче? - риторически вопросила я. - Ну, будет, кому покупать пиво и орешки. Будет храп по ночам и энергичное перетягивание одеяла. Будет бесконечный футбол по ящику вместо детских мультиков, а два телевизора у меня негде поставить. И вообще, сменить лампочку и купить овощи я и сама могу...
- Ну, вы преувеличиваете. В семейной жизни есть и свои плюсы.
Тут Миша надолго задумался, и, воспользовавшись паузой, я подхватила свои пакеты и сбежала.

На следующий день вечером у меня зазвонил мобильник.
- Добрый вечер, это Миша из мини-маркета. Тут возникла небольшая проблема с чеком, который вы выписали. Не могли бы вы подскочить сюда на минутку?

Чертыхаясь, я влезла в сапоги и куртку, завела Машу к соседке «на компьютер» и поплелась под дождем в лавку.

Седой смущенно улыбался за прилавком. Рядом с кассой лежал большой мокрый букет.
- Извините, с чеком все в порядке. Мой друг видел как-то вас в моем магазине и очень просил познакомить. Вот это Виктор.

От букета отделилась плешь с бордюром и поздоровалась. Когда хозяин плеши вышел из-за прилавка, я мысленно охнула и прокляла свою привычку расплачиваться чеками. Передо мной стоял человечек, переросший карлика сантиметров на десять, не больше. Цветы, которые он держал в опущенной руке, почти касались пола.

Да, я и сама отнюдь не гигант. Сто пятьдесят пять сантиметров с каблуками и в шапке - это как раз про меня. Но мужчину ниже себя ростом последний раз я видела в 12 лет на дискотеке в пионерлагере.

«Хорошее изобретение - определитель номера», - тихо радовалась я, сбрасывая очередной звонок мини-ухажера.

«Ну и влипла», - сердилась я, возвращаясь домой, в ступоре даже забыв открыть зонтик. Карликовый Виктор энергично шлепал по лужам рядом, тараща пуговичные глазки и задавая лишние вопросы. В результате мне удалось отвертеться от визита по причине беспорядка в доме и ветрянки у дочки (ветрянка была прошлым летом, и я не боялась «накаркать»). Расспросы о месте работы я удачно закрыла фразой о секретности моей конторы и с видимым облегчением распрощалась. Но вот номер мобильника он успел записать еще в лавке.

«Хорошее изобретение - определитель номера», - тихо радовалась я, сбрасывая очередной звонок мини-ухажера. Однако у карлика было гигантское терпение, выдававшее желание пристроиться под бочок к сердобольной вдовушке. Боюсь, Миша Седой сильно преувеличил мои скромные достоинства...

И почему-то во время надоедливых звонков я вспоминала давний фильм, снятый в любимой Ялте. Там тоже гарцевал театр абсурда с участием лилипутов. Интересно, поместится ли Виктор в футляр от контрабаса?

В один из майских дней, терзая себя обвинениями в расизме, я позволила Виктору встретить меня с работы. Мы чинно прошлись под цветущими акациями до остановки. При посадке в автобус он пытался сойти за моего ребенка, чтобы не платить за билет.
Водитель не понял юмора и слупил с бедняги полную стоимость. Эта несправедливость стала темой обсуждения в течение всей поездки. Ехали мы почти час, показавшийся мне замедленной съемкой старого монолога Карцева.

- Большие едут за восемь, - бубнил карликовый жених. - А маленькие должны ехать за четыре.
«Сожгу лавку вместе с Мишей», - в бессильном отчаянии мечтала я, жалобно глядя на заснувший светофор.

Когда автобус подъезжал к большому торговому центру, меня осенило. Вежливо отодвинув маленькие ножки, не достававшие до пола, я прощебетала:
- Минуточку, мне нужно купить детский проездной у кондуктора!

Да еще бдительная толстуха с первого этажа, вынося еду кошкам, приметила лилипута под окнами и приняла его за воришку-форточника.

Протолкавшись через весь сдвоенный автобус, я выскочила в закрывающуюся переднюю дверь. Позорно сбежала от несостоявшегося претендента на мою руку.

Черт с ней, с гуманностью и политкорректностью! Лучше быть одинокой матерью, чем наблюдать рядом с собой гримасы генетики. В конце концов, я не биолог.

Мне пришлось зайти в кондитерскую, чтобы успокоиться. Самое большое капучино и самый большой эклер вернули способность мыслить последовательно. Никаких ответов на звонки, за покупками - в большой супермаркет и никогда не разговаривать с неизвестными!

Неугомонный карла еще подстерегал меня пару раз на тропинке, ведущей к входу в наш обшарпанный подъезд. К счастью, он не знал, что войти в дом можно с двух разных сторон, чем я активно пользовалась. Да еще бдительная толстуха с первого этажа, вынося еду кошкам, приметила лилипута под окнами и приняла его за воришку-форточника. Как только она разинула рот, незадачливого поклонника сдуло мощным потоком басовитой ругани.

Участвуя в трагикомическом спектакле «Сватовство гусара», я не заметила, как наступило лето. И Виктора с моего горизонта вытеснила наша районная школа, куда надо было записать Машу. Но отдавать дочку изучать арамейский язык ужасно не хотелось.
Есть куча живых языков - французcкий, испанский, английский, и есть школы, в которых их учат. Надо только жить недалеко от нужного объекта.

Я подключила к поискам тетю Бетти, и двухкомнатная квартира на крыше, недалеко от англоязычной школы была найдена. Очень удачно мне прибавили зарплату, и переезд мы провернули к началу августа. Крыша оказалась с видом на парк, Бетти подарила в дом пунцовые занавески, да и звонки отвергнутого кавалера почти прекратились. Жизнь налаживалась потихоньку.

Вот только супермаркета удобного рядом не было. А была лавка, небольшая, угловая, с торгующим там чернобородым продавцом в кипе.

«Сватовство одиноких для религиозных - богоугодное дело», - вспомнились тетушкины слова.

Запах пива я не переношу. Придется, видимо, покупать соленые орешки...