Она успела привыкнуть и к тесноте, и к скудной пище, и к бесконечной, холодной, равнодушной воде куда ни глянь, но этот скрип по ночам... Софии казалось, что корабль сейчас развалится. Она пробовала накрываться одеялом с головой, считала прыгающих через ограду баранов, лежала неподвижно, слушая собственное дыхание, или молилась горячим шепотом. Не помогало! Засыпала она только к рассвету, отчего на завтраке всегда сидела хмурая.

- Отец, расскажи про Новый Свет, - маленький Стивен, в отличие от сестры, всегда засыпал мгновенно.
Мистер Рэлли довольно улыбался, брал сына на колени и важно переспрашивал:
- Ты правда хочешь послушать про Новый Свет?
- Да, да! - нетерпеливо ерзал Стивен на коленях у отца.
- Ну, так слушай же. Когда корабль волей Господа причалит к берегам Нового Света, начнется наша новая жизнь…

София знала каждое слово из этого рассказа. Да, они причалят к берегам Нового Света, и там все будет лучше, чем дома. Там много земли - так много, что хватит на всех: и на богатых вельмож, и на скромных тружеников; там можно читать Библию на английском; там густые леса, в которых растет много ягод; там быстрые чистейшие реки. Господь как будто специально приготовил этот край для проповедников истинной веры своей...

София знала каждое слово из этого рассказа. Да, они причалят к берегам Нового Света, и там все будет лучше, чем дома.

- Дорогая, - голос матери вывел Софию из задумчивого состояния. - Мистеру Брюстеру нужна твоя помощь. Его помощник приболел. Поможешь перебрать чечевицу для сегодняшнего ужина?
- Да, мама, - сказала София, покорно вставая из-за стола.

София поднялась на верхнюю палубу - туда, где находились каюты экипажа.
- Открытый мешок найдешь возле пустых бочек. Перебрать нужно десять посудин, - и мистер Брюстер, корабельный кок, протянул Софии металлическую миску. - Бог в помощь!

София сделала книксен и вошла в хранилище: ее окутало запахом трав и смолы. Огромные бочки с водой и пивом, сундуки с утварью колонистов, мешки с крупой, солью и специями громоздились почти до самого потолка, и в сумраке легко представлялись огромными чудищами.

- Нет! Я не боюсь! - торжественно сказала сама себе София и, хихикнув от собственной выдумки, надела посудину на голову. В таком странном виде она взобралась на какой-то ящик, оттуда прыгнула на огромную бочку с водой и запела:
- Ах, Мауси, Мауси, Мауси, подойди ко мне, милая Мауси!

Вдруг из дальнего угла хранилища послышалось:
- Я спою тебе песенку... чудесную песенку... Йо-хо-хо!
София замерла. «Наверное, кто-то из матросов спрятался и шутит», - успокоила себя младшая Рэлли, осторожно слезая с бочки. Не успела София сделать и пары шагов, как из-за сундуков показался некто: темные растрепанные волосы, блестящие глаза-угольки, тонкая шея, острые плечики…

София замерла. «Наверное, кто-то из матросов спрятался и шутит», - успокоила себя младшая Рэлли, осторожно слезая с бочки.

- Доброго дня. А давайте никому не скажем, что я здесь? - существо расплылось в нелепейшей улыбке. Юная Рэлли почувствовала запах пива, исходящий от незнакомца, и поморщилась:
- Вы кто? - спросила она, все еще надеясь, что этот мальчишка, на вид ее ровесник, окажется матросом.
- Я Томас Вильям Кинси, - важно ответило существо и вытерло рот грязным рукавом рубахи.
- Почему я Вас раньше не видела на корабле? - спросила София. Было крайне странно встретить нового человека спустя почти неделю после отплытия из Плимута.
- Потому что я прятался, - честно призналось существо и, икнув, захихикало.

София опустилась на лежащий рядом мешок.
- Надо всем рассказать... - медленно начала она размышлять вслух.
- Зачем? - Томас резко выпрямился.
- Ну... Это неправильно, что никто о Вас не знает, - сказала София, задумчиво разглядывая Томаса.
- Почему неправильно? - спросил Томас. - Я никого не обижаю. Просто я путешественник. Если Вы расскажете, меня закуют в кандалы и выкинут в море! Пожалейте ближнего Вашего, мисс!
- Но вдруг отец узнает, что я знала и не сказала! - с ужасом произнесла София.
- А вдруг не узнает? - и Томас присел рядом.

Некоторое время оба молчали.

- Что ж, если Вы не хотите наделать беды, Вам не стоит пить ничего, кроме воды, - наконец сказала София и строго посмотрела на Томаса.

Корабли! Только они занимали мысли Томаса. Он не переставал молиться Господу о том, чтобы стать путешественником.

***

Помощник кока выздоровел через три дня, но София так горячо просила мистера Брюстера позволить помогать ему и дальше, что, разумеется, он разрешил. Каждый день после завтрака кок выдавал Софии медную миску, и юная авантюристка, осторожно закрывая за собой дверь хранилища, устремлялась в знакомый угол. Там, за огромными сундуками, дети шептались и тихо посмеивались.

Томас рассказал, что родителей своих он не помнит, а знает только, что мать его была турчанка. Воспитывал Томаса дальний родственник, хозяин обувной лавки, что располагалась рядом с плимутским портом. Родственник этот был человек добрый, набожный: хватался за розги только по пятницам, да и, правду сказать, бил завсегда в разные места, чтобы не по старым ранам... Но что там раны... Корабли! Только они занимали мысли Томаса. Он не переставал молиться Господу о том, чтобы стать путешественником. И вот однажды, проходя мимо сундуков, готовых к погрузке на корабль, Томас решился на отчаянный поступок. Он схватил какой-то мешок, затерялся среди рабочих, таскающих утварь на борт, и так оказался на корабле... Днем он спал в сундуке, а ночью бродил по хранилищу, жевал крупу и запивал ее водой или пивом. И только в тот день Томасу отчего-то не спалось... Видимо, Господь так любит Томаса, что послал ему настоящего друга, которого Томас теперь никогда не забудет и обязательно будет брать с собой в героические походы - дайте только сойти на берег Нового Света!

***

Прошло две недели. Это было удивительно, но София перестала бояться корабельных шумов по ночам. После вечерней молитвы она еще лежала несколько минут, не засыпая: вспоминала истории, которые Томас уже рассказал ей. Но уже спустя мгновение сон окутывал ее, и София проваливалась в теплую сладкую бездну...

- Братья и сестры, на нашем корабле случилась беда, - начал духовный лидер общины, и по спине Софии пробежал неприятный холодок.

***

Утро того дня началось обычно: встали, помолились о скором выздоровлении капитана Джонса, который уже пару дней серьезно хворал и не выходил из каюты, и собрались на верхней палубе для завтрака - погода стояла ясная. Когда все сели, со своего места поднялся пастор Доутсон. Обычно всегда настороженный и скупой на эмоции, сегодня он выглядел удивительно воодушевленным, и глаза его светились непонятным торжеством.

- Братья и сестры, на нашем корабле случилась беда, - начал духовный лидер общины, и по спине Софии пробежал неприятный холодок. - На наш корабль незаконно проник чужак. Он все эти дни скрывался от нас в хранилище, замышляя козни против колонии.

Пастор Доутсон кивнул, и двое его помощников выволокли на палубу связанного Томаса. Во рту у него был кляп, лицо покрывали ссадины.

Женщины испуганно зашептались, мужчины сжали кулаки, а дети притихли и спрятались за спинами родителей.

- Этот человек пытается нас убедить, что он всего лишь «путешественник», но мы знаем, что это гнусная ложь! Это испанский шпион! - объявил пастор Доутсон. - Только преступник, заручившись поддержкой дьявола, мог почти месяц оставаться незамеченным!
- Мистер Эдвардс, спустившийся в хранилище за новой порцией табака, обнаружил его, спящего среди вещей колонии... Сейчас неверный будет выброшен за борт! - продолжил пастор. Затем он вознес глаза и руки к небу. - Однако, прежде чем мы исполним волю Божью, я хочу завершить еще одно дело. Чистая формальность, ибо мы все хорошо знаем семью Рэлли. Я прошу выйти сюда Софию Рэлли, которая, как мы знаем, бывала в хранилище.

- Помните: ложь - великий грех и сурово карается Господом, - торжественно обведя глазами свой корабельный приход, произнес пастор.

София повиновалась, еле перебирая ватными ногами.
- Я обращаюсь к Вам, благочестивая девица. Видели ли Вы этого человека раньше, разговаривали ли Вы с ним?

София молчала.
- Помните: ложь - великий грех и сурово карается Господом, - торжественно обведя глазами свой корабельный приход, произнес пастор.

В глазах Софии стояли слезы, а сердце, казалось, уже и не стучало вовсе, а только тихо подрагивало.

«Отец убьет меня, если я признаюсь! - в ужасе думала младшая Рэлли. - Да и помогут ли мои слова Томасу? - София покосилась на Доутсона. - А вдруг пастор решит, что я тоже шпион, и выкинет нас обоих?»

- Мисс Рэлли, мы ждем! - в голосе священника уже чувствовалось раздражение.

«Господи! Господи! - взмолилась София. - Только Ты можешь помочь! Томас - не шпион. Почему Ты позволил им найти его? Господи, Ты был так милостив к нему все это время! Может, у Тебя много дел и Ты не слышишь, что происходит на нашем корабле? Мы, должно быть, уже заплыли слишком далеко в море... Ну, конечно! Нужно достучаться до Господа! Я знаю, что делать! Услышь мой грех, Господи!»

- Нет, я никогда не видела этого человека, - твердо сказала София.
До того ерзающий и мычащий пленник вдруг затих, как будто силы враз оставили его.
Пастор кивнул головой:
- Спасибо, мисс Рэлли.

«Господи! Господи! - взмолилась София. - Только Ты можешь помочь! Томас - не шпион. Почему Ты позволил им найти его?»

София послушно вернулась на место. Пастор продолжил свою обличающую речь, которую, однако, младшая Рэлли была не в состоянии выслушивать. Уже через минуту она незаметно спустилась в нижние каюты, где прилегла на койку и тут же забылась глубоким тревожным сном…

***

София очнулась от ощущения чего-то холодного, капающего сверху за шиворот. Она открыла глаза и увидела знакомый бревенчатый потолок. Корабль качало - видимо, они снова попали в шторм.

- Мама!
- Ты очнулась, - с облегчением произнесла миссис Рэлли. - Хочешь пить?

София с жадностью выпила огромную кружку воды. С последним глотком вдруг ясно вспомнилось все произошедшее на верхней палубе.

- Мама, мама, - София схватила мать за юбку с такой силой, какой обычно не бывает у людей, проспавших целые сутки. - Тот юноша. Что с ним?
- Доложили капитану Джонсу, и он не позволил трогать мальчишку, - коротко ответила миссис Рэлли, одернув юбку.

София с облегчением выдохнула. На лице ее можно было заметить блаженную улыбку человека, крайне довольного собой. «Суровая кара»? Ах, это… Право же: Господь - милостив, Он не станет наказывать Софию. Ложь во спасение не может быть сильным грехом! Юная Рэлли резво вскочила с постели - ей не терпелось увидеть Томаса, обнять его, сказать ему, что лучше друга у нее не было и как она рада, что теперь им не придется прятаться за сундуками…