На главную
 
 
 

Сарабанда
Автор: Робешка / 29.10.2009

Сарабанда"Сарабанда!
Слушай музыку
В мире, который - война
Навсегда".
Юрий Наумов

Однажды, очень давно, на уроке музыки учительница, задавая очередную пьесу (кстати, это была "Сарабанда" Генделя), спросила, знаю ли я, что означает это название. "Конечно, - сказала я, не задумываясь ни на минуту. - Сара - это имя, а банда - это банда". То, что Сара - это женское имя, я знала не понаслышке. В старой тёмно-синей папке, где хранились документы и бумаги, был и плотный лист аттестата зрелости, выданный школой украинского города, и студенческий билет медицинского института на имя Сары-Эли Затонской. Правда, маму теперь звали Нели, но имя своё изменила не она. Так написал писарь на фронте, выдавая ей документы.

Она родилась в 1923 году на Дальнем Востоке. Жизнь заставила ее семью поколесить по нашей большой стране. Перед самой войной они обосновались наконец на Украине, где жили родственники. Они купили небольшой домик с садом. Бабушка и дедушка работали. Мама заканчивала школу. А самое главное - это то, что рядом жили родственники. Если кто-то долго не появлялся, обязательно прибегали навестить. За праздничным столом собиралось более двадцати человек. Она хорошо училась. Получив аттестат с отличием об окончании средней школы, поступила в 1941 году в Львовский Медицинский Институт.

Правда, маму теперь звали Нели, но имя своё изменила не она. Так написал писарь на фронте, выдавая ей документы.

Вскоре после начала войны только будущая моя бабушка из всей большой родни эвакуировалась с дедушкой и своей дочерью, моей будущей мамой. Им удалось уехать с последним эшелоном благодаря решимости и энергии моей дорогой бабушки, которая бросила все - дом и вещи. Все оставшиеся родственники - светлой памяти - были расстреляны в декабре 1941 года. Там тоже была Сара. И не одна. Так звали двоюродных сестёр мамы.

Заканчивать институт маме пришлось в Сибири. Мне очень жаль, что я не записывала воспоминания мамы. Конечно, она много рассказывала о студенческих друзьях. Была война, было очень тяжело. Очень хотелось учиться. Они прошли ускоренный курс обучения. Чаще всего едой на весь день было несколько вареных картофелин. Но все были молоды. За короткий перерыв перемещались из главного корпуса мединститута на горбольницу или другие места, где шли занятия....

Наступил год 1944. Получен диплом об окончании мединститута. Отучившись на кратких курсах усовершенствования медсостава в г.Свердловске, в сентябре 1944 года добровольно ушла на фронт, чтобы спасать раненых. И тут невозможно не вспомнить строки Юлии Друниной, читать стихи которой так любила моя мама. "Я пришла из школы в блиндажи сырые, от Прекрасной Дамы в "мать" и "перемать"". Одна только неточность: "не из школы", а из мединститута! Была врачом-ординатором эвакогоспиталя на втором Белорусском фронте, затем врачом этапно-заградительной комендатуры.

Это только две строчки из ее жизни. И, наверное, целый сюжет для другого повествования. На самом деле можно рассказывать очень много. "Убивали молодость мою из винтовки снайперской, в бою". Это тоже про нее. "Мужчины в окровавленных шинелях на помощь звали девушку, меня". И это тоже, наверное, про нее. Она была награждена: орденами и медалями. Но, может быть, главной ее наградой стало то, что она в 1946 году вышла замуж за военврача, который имел похожую в чем-то судьбу. До начала войны его семья жила в Белоруссии. 24 июня 1941 года Минск был уничтожен почти полностью.

Мой будущий дедушка, папин отец с семьей (жена и два сына), успев захватить лишь документы, ушли пешком из города. 5 июля 1941 года, проделав путь в 280 километров, оказались в Могилеве, где с большим трудом попали в стоявший на товарной станции последний эшелон. После долгого и голодного пути они оказались на Урале. Там папа закончил начатую в Минске учебу в Медицинском Институте и в 1942 году ушел на фронт. Родители встретились во время службы в армии и поженились после ее окончания в 1946 году в Польше. Как это ни парадоксально, наша семья никогда не была бы создана, если бы не Великая Отечественная война.

И "Сарабанду" я тогда, конечно, выучила, несмотря на то, что она оказалась протяжной, тягучей и довольно невесёлой вещью.

А далее было все, как у всех в нашей стране. Семья, дом и работа, работа, работа…
"Я принесла домой с фронтов России веселое презрение к тряпью". Это тоже про мою маму. Потому что работа была всегда на первом месте! И опять она спасала, теперь уже и в мирной жизни - своих маленьких пациентов, потому что решила после войны стать детским врачом. И она им стала. Она очень любила свою профессию и маленьких пациентов и ни разу не изменила ни себе, ни своему делу. И папа тоже работал врачом, вернее, не работал, а был им. Они никогда никому не отказывали в помощи: днём или ночью, в холод или зной. Это сейчас врачи могут работать в частных клиниках, оказывать помощь только тем, у кого большой кошелёк, и сами неплохо зарабатывать. А в те годы родителей я почти не видела: они всё время были на службе, обеспечивая большую в то время семью. Они дали нам с братом хорошее образование: университет, английская и музыкальные школы…

И "Сарабанду" я тогда, конечно, выучила, несмотря на то, что она оказалась протяжной, тягучей и довольно невесёлой вещью. Как та печаль по погибшим, что всё время тяжёлыми шагами, как в "Сарабанде", незримо сопровождала нашу жизнь. Тётки моего папы - Клара и Сара - погибли в польском концлагере. Перед войной одна окончила консерваторию в Варшаве, другая успешно прошла курс Сорбонны. И о них тоже, и о других родственниках, и о тысячах невинно убиенных, как будто, память, рыдала сарабанда…

Естественно, я ещё тогда выучила, что сарабанда - старинный величественный танец. Танец, исполняемый очень темпераментно. Так же, как и выступает сейчас моя внучка. Её зовут Сара. Она - пианистка. Ей 18 лет. Она, конечно, знает о страшной судьбе погибших. Но дай Бог, чтобы ей и всем людям не пришлось никогда испытать такого, чтобы дети и внуки были счастливы. И чтобы играла "Сарабанду" она не так, как я. А необузданно и обворожительно, как танцевали в шестнадцатом веке в Испании, или благородно и торжественно, как исполняли впоследствии во Франции. Без моего надрыва и печали. А что ещё я могу сделать для памяти погибших? Слушай музыку - это всё, что я в силах отдать навсегда, Сарабанда…

 



 
 

Что не так с этим комментарием ?

Оффтопик

Нецензурная брань или оскорбления

Спам или реклама

Ссылка на другой ресурс

Дубликат

Другое (укажите ниже)

OK
Информация о комментарии отправлена модератору