Каждому и нас отведено определённое место в этой жизни. Кто-то справляется с этим хорошо, кто-то хуже, а кто-то не справляется вовсе.

Я с детства любила читать. Это стало неотъемлемой частью моей жизни. Я поглощала книги одну за другой. Они лепили меня, как из пластилина, под влиянием каждой я открывала для себя что-то новое, я формировала свой характер, я училась на ошибках их героев.
Поэтому никто и не удивился, когда в школе моим любимым предметом оказалась русская литература. Каждый урок для меня был маленьким праздником. Я до сих пор помню свою учительницу - худенькую, хрупкую женщину. Невысокая, с большими тёмно-карими глазами и вьющимися русыми волосами - она напоминала мне красивую героиню какого-то головокружительного романа. Как будто она только что появилась со страниц книги и всё ещё не утратила своей милой мечтательности, великолепной элегантности и дьявольской очаровательности. Лёгкий коричневый оттенок её кожи добавлял некую долю экзотики в этот образ. Всегда приветлива и улыбчива, но в то же время строгая и справедливая… она обожала свою работу. Она прививала нам любовь к чтению, ей это давалось с необыкновенной лёгкостью. Уравновешенная и тактичная - она была моим идеалом.

Елена Алексеевна… Мне всегда казалось, что она может влиять на людей. Один её взгляд мог заставить замолчать. Когда она злилась, вокруг как будто всё замирает в ожидании бури. Я даже ненароком хочу заметить, что её боялись, несмотря на та, что она была доброй и дружелюбной.

Шли годы. Я уверенно чувствовала, что именно она вела нас за руку по этой жизни. С самых первых уроков она настаивала на том, что "Образованность и интеллектуальное развитие - это естественное состояние человека, а невежество, не интеллигентность - состояние НЕНОРМАЛЬНОЕ".
В принципе, не мне одной так нравилась Елена Алексеевна. Она вся отдавалась детям, кажется, она только нам и посвящала свою жизнь. Её уроки были всегда так интересны и познавательны. Даже другие учителя стали замечать, что к преподавателю русского языка дети относятся более уважительно. На её уроках всегда была превосходная дисциплина, всегда было подготовлено домашнее задание, и все всегда были готовы отвечать на любые вопросы.
Она любила рисовать. У неё это великолепно получалось. Её рисунки всегда были такими живыми, яркими, красочными. Они радовали взгляд. Елена Алексеевна парой нам даже помогала с уроком изобразительного искусства… особенно мне, так как я по жизни была художником от слова - ХУДО. Если б не она, у меня бы никогда выше тройки по изо не было.

В средней школе на восьмое марта мы собрались и подарили ей огромную китайскую розу. Она была в восторге от такого подарка. Я никогда ещё не видела, чтобы человек был так искренне чему-то рад. Елена Алексеевна очень бережно относилась к растению. Порой мне даже казалось, что она протирает каждый листик, цветок даже стал походить на искусственный, оттого, что он был так идеально ухожен.

Наступила зима, стало рано темнеть. Я тогда была в девятом классе. Наша школа вся на второй смене. Мы всё чаще стали замечать, что за нашей любимой учительницей приходит каждый раз какой-то мужчина. Они медленно шли по снегу домой, и он всегда крепко сжимал её руку в своей руке. Елена Алексеевна выглядела такой счастливой, довольной и немного гордой оттого, что рядом с ней был этот человек. Ведь высшим выражением счастья или несчастья чаще всего является безмолвие. Он выглядел старше её, лет на десять. По пути со школы они редко о чём-либо говорили, я думаю, что они просто наслаждались обществом друг друга. Им было просто приятно от одной мысли, что они рядом и им больше никто не нужен был. "Здравствуй, любимая!" - говорил он ей, а она улыбалась и тихо отвечала - "Рада тебя видеть, Олег"… Не знаю, но мне отчего-то это приносило какую-то душевную удовлетворённость. Я была счастлива, что у великолепного человека, который принёс в жизнь другим столько прекрасного, всё тоже хорошо. Ведь она действительно была достойна… достойна этих слов - "Здравствуй, любимая"!
Та зима была какой-то противно-продолжительной. Она всё тянулась, как растаявшая на солнце липкая карамелька. Казалось, она никогда не закончиться.

Наконец наступила долгожданная весна. Весь снег растаял, и после первой же грозы всё ожило. Природа пробудилась после долго сна. Мы узнали, что тот самый Олег, а вернее Олег Витальевич, - муж Елены Алексеевны, они женаты уже 7 лет. Как она его любила. Я до сих пор не могу понять, как можно так сильно любить друг друга. Казалось, они никогда друг другу не надоедали. Всё время были вместе. Я их часто встречала где-то на выходных в центре города или в парке, или просто они сидели вдвоём на берегу моря и о чём-то разговаривали. "Интересно, а у них есть дети?" - мне отчего-то этот вопрос не давал спокойно жить. "Надо будет как-то у неё спросить" - мелькнуло у меня однажды в голове. А хотя нет, вряд ли. Позже я поняла, что единственными её детьми были мы, именно поэтому она нас всех так любила и оберегала.
Когда все уходили на летние каникулы после экзаменов, то чуть ли не со слезами прощались с любимой учительницей.
- Ну что вы, в самом деле, - смеялась она, поливая расцветившуюся китайскую розу, - мы встретимся через 2 месяца!

Лето пролетело незаметно. И, как обычно в сентябре, с охами и ахами все, без особого желания, возвращались в школу. Десятый класс!… Эх-х-х… Да, непросто будет. Все с нетерпением ждали урока русского языка или литературы. Все хотели поделиться летними впечатлениями с Еленой Алексеевной. Мы так делали всегда, из года в год на первых двух её уроках. Она вместе с нами смеялась над нашими историями и рассказывала нам сама много интересного. И вот долгожданный шестой урок во вторник. Все расселись по местам и ждали прихода лучшего школьного друга. Елена Алексеевна зашла в класс, ни на минуту не опоздавши. Она молча махнула нам рукой, дав знак - "Садитесь", и сама села за учительский стол. Она выглядела какой-то напряжённой. В классе стояла гробовая тишина. Как будто сейчас должно было произойти что-то необыкновенное, и все молча с нетерпением этого ждали. Но ничего не происходило. В конце концов, Елена Алексеевна выдавила некое подобие улыбки на своём смуглом личике:
- Здравствуйте, дети. Я очень рада снова вас всех видеть. Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
Все, перебивая друг друга, начали что-то говорить.
- Пожалуйста! - её голос пронёсся по классу, и все мигом замолчали, - Пожалуйста, я себя что-то неважно чувствую, откройте учебники и просмотрите первый параграф, хорошо? Посидите тихонечко.
Все удивлённо переглянулись, но никто не сказал ни слова.
Я бросила взгляд на любимого педагога. Она листала какую-то книгу в синей обложке. Её лицо не выражало никаких эмоций. В глазах была пустота. Меня она пугала и как-то отталкивала.
Прозвенел звонок, мы все встали и ушли. Елена Алексеевна не сказала вслед ни слова. На перемене к нам подошёл парень из параллельного класса:
- О, 10-В класс, вы уже слышали новость? У русички муж умер! Вот совсем недавно, в конце августа.
- Боже, какой ужас… ! - я почувствовала, что мне становиться нехорошо, внутри всё сжалось, как-то противно зазвенело в ушах и потемнело перед глазами…
- Эй! Ты что? - пробудил меня чей-то голос.
Дальше я уже смутно что помню, девчонки всё бурно обсуждали, подбрасывая всё новые и новые соображения по поводу - как, и что, и где… он умер. И что теперь будет с нами и с нашей дорогой учительницей

. Шли дни. Осень тихою вдовой вступила в город. Уже никогда не будет так, как было раньше. Наши любимые уроки стали для нас мучением. Мы не знали, как себя вести. Мы боялись сказать что-то не так. Казалось, вот-вот и она расплачется. Поэтому мы просто молчали, все. Всем было как-то не по себе, стояла постоянная, угнетающая тишина, которую нарушило лишь тиканье часов и гудение ламп над нами. Теперь уроки русского состояли в основном из двух типов работы - переписывания учебника и домашнего задания. Елена Алексеевна ограничивала нас только объяснениями правил у доски. Порой я отрывалась от тетради и глядела на неё. Она часто стояла около окна и смотрела куда-то вдаль. Неподвижно, так она могла простоять сколько угодно. Она была погружена в свои мысли.
Я никогда больше не видела её улыбающейся. Всегда какое-то полное безразличие ко всему. Её новые рисунки, мне они сначала показались какими-то однообразными, но потом я просто заметила - в них отсутствовали тёплые тона - красные, жёлтый, оранжевый. Зато серого, синего и зелёного было в изобилии.

Однажды после уроков мы стояли со всеми во дворе, и вдруг я вспомнила, что оставила на крючке зонт. Я медленно поднялась наверх и, не подумав, без стука приоткрыла дверь. В кабинете не было сильной, жизнерадостной, находчивой Елены Алексеевны, там сидела обычная, слабая, убитая своим горем женщина, которая, опустив голову, просто тихонько плакала. Моментально закрыв дверь, я побежала вниз ко всем. "Чёрт с ним с этим зонтиком", - крутилось у меня в голове.

На следующий день нам дали замену. Никто больше никогда не видел Елену Алексеевну. Теперь я понимаю, что нам надо было ценить её тогда, когда она была такой прекрасной, такой идеальной.… Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени… У нас был новый учитель - Тамара Андреевна, противная, сварливая старушка.
Как-то утром мы пришли в класс, и она сказала:
- Мальчики, будьте добры, помогите мне, выбросите эту китайскую розу.
- Как? - набросились мы на неё.
- Да вы только посмотрите - она же совсем завяла, некому было за ней ухаживать, некому было её любить…
Я грустно посмотрела на высохшие листья.

Я редко читаю теперь книги. Может, вы решите, что это неправильно. Но я просто не могу себя заставить.