Одной Сказочной Планетой управляли два Великих Правителя: Король Рабух и Царица Нерата.

На той половине Планеты, которой управлял Рабух, жили только злые тёмные силы, а на той, где царила Нерата, — добрые и светлые.

Рабух был великаном колоссального роста, грубым, словно гранитная скала, с неизменной тяжёлой плёткой в правой руке. Этой плёткой он постоянно размахивал и попадал иногда по своим же подчиненным. Порой нечаянно, а порой и нарочно.

Нерата отличалась красотой, воздушностью и, несмотря на свои огромные размеры — с целый остров, была лёгкой и полупрозрачной. Её волнистые волосы простирались на километры, и по ним, как по горам, могли ходить другие обитатели Планеты. Даже злым силам не запрещалось путешествовать по волосам, плечам и платью Нераты, но Рабуху это не нравилось, потому что всякое зло начинало терять свою силу, когда слишком долго соприкасалось с Нератой. Рабух всякий раз пускал в ход свою плётку, когда кто-то из его подчиненных позволял себе подольше задержаться на половине Нераты.

Её волнистые волосы простирались на километры, и по ним, как по горам, могли ходить другие обитатели Планеты.

Рабух и Нерата хоть и не дружили между собой, но никто из них никогда не стремился уничтожить другого, потому что каждый понимал: они не могут существовать друг без друга. Исчезни добро — и планета погибнет во тьме злых сил, но если совсем не будет зла, то добро станет неразличимым, как неразличим свет без тени. Такая зависимость друг от друга помогала сохранять мир между королевством Рабуха и царством Нераты.

Но постепенно Рабух, который был не слишком умён, зато отчаянно жаден, стал «тянуть одеяло на себя», нарушая хрупкое равновесие. Он потихоньку увеличивал количество зла, уговаривая подчинённых Нераты переехать в его владения на постоянное место жительства, привлекая слабые светлые силы интересной жизнью. Дескать, скучно жить там, где слишком много добра и света.

«Нет, я не прошу тебя стать злым, — говорил Рабух. — Оставайся таким, какой ты есть, просто будь рядом со мной. Ведь когда добро бок о бок со злом, то зло выглядит еще злее, а добро еще добрее — мы оба выиграем от такого соседства!»

Добрые сущности соглашались, постепенно сами не замечая, как становились злыми.

Однажды Нерата заметила, что из её царства исчез Силайя — прекрасный многоцветный фонтан, бьющий прямо из воздуха, и Нерата отправила на поиски его свою дочь Нектарию — воздушную нимфу с крыльями бабочки. Вместе с матерью она жила на острове Лавлин, представляющем собой дивной красоты цветущий луг. На этом лугу всегда была хорошая погода, а если шли дожди, то умеренные и всегда своевременно. Красота цветов, трав, растений и жителей острова была известна далеко за пределами царства Нераты. Злой Рабух просто иззавидовался и давно строил планы завоевания Лавлина.

Для начала он замыслил лишить Нерату всех её самых близких: дочери Нектарии, фонтана Силайи и древней липы Анриетты, растущей в центре Лавлина. Анриетта могла телепатически передавать и принимать мысли и отличалась мудростью векового дерева. В ветвях Анриетты жил Махам, похожий на огромное шёлковое покрывало золотого цвета. В обязанности Махама входило следить за тем, чтобы на планете не случилось перевеса злых или, наоборот, добрых сил. Они из века в век должны были находиться на положенных местах в балансе своих величин. Только так можно было сохранить Мир и Покой на Планете. Но Махам, давным-давно лежавший без дела, заскучал и уснул. Анриетта же, увлеченно наблюдавшая за жизнью разных добрых сущностей в своих ветвях и многочисленных дуплах, этого не заметила.

В обязанности Махама входило следить за тем, чтобы на планете не случилось перевеса злых или, наоборот, добрых сил.

Вот так всё и началось.

Когда, поддавшись на уговоры Рабуха, к нему как бы ненадолго прибыл погостить искромётный воздушный Силайя, по знаку плётки Рабуха фонтан схватили и заточили в тюрьму Чекоту — тесную трубу из колючей проволоки. Конечно, струи воздушного фонтана легко просачивались через щели, но он уже не был как прежде жизнерадостно искрящимся и упруго бьющим. Теперь это была просто мокрая Чекота.

Нектарию, покинвшую Лавлин в поисках Силайи, встретили злые сестры Тиллинии — тонкие, но очень прочные нити из волшебного металла, заострённые с двух сторон. Их отличала способность быстро изменять свой облик. Почти моментально они могли превратиться в ядовитую туманность, что и сделали, когда Нектария обратилась к ним с вопросом, не попадался ли им на их пути Силайя.

Окутанная дурманным туманом, Нектария немедленно заблудилась и впала в полную растерянность. А в это время в её тело незаметно пробрались крошечные железные шарики с шипами — Пентюлетты. Они кололи Нектарию изнутри, заставляя её забыть, куда и зачем она направляется, и плакать от боли, обиды и страха.

Злой Рабух, получив сообщение, что Силайя и Нектария взяты в плен, принялся за Анриетту. Заполучить в рабыни мудрое дерево было непросто. Оно вросло корнями в Лавлин и сдвинуть его с места не представлялось возможным. Тогда Рабух призвал на помощь Гейта.

Гейт — загадочный столб, внутри которого имелось особое пространство без времени, чувств, мыслей, ощущений, имел способность втягивать в себя и превращать в Пустоту всё, что оказывалось вблизи него. Любая сущность — неважно, добрая или злая — оказавшись внутри Гейта, забывала себя, становилась Никем и Нигде. И вот, этого Гейта Рабух отправил на Лавлин к Нерате, чтобы он втянул в себя Анриетту вместе со спящим в её ветвях Махамом. Раз уж нельзя какое-то Добро обратить в Зло, так пусть оно просто исчезнет в Небытие, рассудил Рабух.

Он очень любил кем-нибудь прикинуться. То в туман превратится, то в камень, то притворится болотом, то лягушкой в болоте.

И всё бы получилось так, как задумал злобный правитель тёмной половины Планеты, и воцарились бы повсюду злые силы, если бы не маленький незаметный Лигат. Поскольку эта сущность была совершенно безвредной, то её можно было бы отнести к добрым силам, однако жил Лигат в королевстве Рабуха, просто потому, что однажды отчего-то напрочь забыл, кто он и откуда.

Единственным занятием Лигата были трансформации. Он очень любил кем-нибудь прикинуться. То в туман превратится, то в камень, то притворится болотом, то лягушкой в болоте. А то вдруг раздвоится, станет птичкой и мухой одновременно и сам себя склюет. Хихикнет и тут же обернётся облаком, в котором исчезнет птичка. Очень странной сущностью был Лигат, но никому вреда не приносил и пусть бы себе оставался ни тем, ни сем, если бы не его страдания. Очень уж хотелось Лигату стабильности в СВОЁМ СОБСТВЕННОМ облике. Он бы и стабилизировался, но никак не мог вспомнить, Кто Он Есть На Самом Деле. Потому Лигат часто приставал к другим обитателям Планеты с вопросом: «Кто я?» Как правило, ему отвечали: «Не знаю», и Лигат начинал очередные эксперименты со своей сутью.

И вот Лигат обнаружил в Королевстве Тёмных Сил нового жильца: туманность с прекрасной незнакомкой внутри. Красавица, едва видимая сквозь серое облако, сидела и плакала, печально сложив маленькие радужные крылышки. Приняв форму магнита — такая ему пришла фантазия, Лигат подскочил к ней и завопил: «Кто я? Кто, кто, кто?» Внимательно приглядевшись сквозь туман, красавица неуверенно сказала: «Похоже, магнит, но я не уверена… Надо бы проверить на металлических предметах…» Лигат тут же к образу магнита добавил ещё и его свойство притягивать металлы. Совершенно неожиданно и для него, и для Нектарии, вдруг выскочили из её тела и притянулись к магнитным полюсам крошечные железные колючки Пентюлетты, а туман вдруг снова стал металлическими нитями Тиллиниями, которые тоже притянулись к магниту.

Прекрасная Нектария и Лигат оба страшно удивились, но лишь Нектария, у которой сразу прошли боли, поняла, в чем дело.

И Тиллинии, и Пентюлетты намертво прилипли к Легату и возмущенно завопили. Прекрасная Нектария и Лигат оба страшно удивились, но лишь Нектария, у которой сразу прошли боли, поняла, в чем дело. Она рассказала Лигату о напавших на неё злобных подручных Рабуха, и Лигат тут же превратился в большую магнитную коробку с запертыми внутри неё Пентюлеттами и Тиллиниями. Нектария крепко прижала её к себе и вместе с ней отправилась продолжать поиск Силайи. Конечно же, стоило только им оказаться поблизости от Чекоты, как та свалилась с фонтана и сама стала узником внутри большой магнитной коробки с тяжёлой крышкой.

И вот, освобождённые Нертария и Силайя, а с ними магнитная коробка-Лигат с ужасными их врагами внутри, прибыли на родной остров Лавлин и увидели страшную картину: Великое Ничто — Гейт начал втягивать остров в своё пустое равнодушное нутро.

Царевна Нерата только разводила руками в ужасе, наблюдая, как медленно исчезает в Никуда её дивный остров. А что поделаешь? Добро не владеет Злом и не умеет ему противостоять. Царице оставалось только оплакивать свои владения и мысленно взывать ко всем силам своего царства: «Разбудите Махама! Прошу, скорее разбудите Махама!»

Наконец, тревожные мысли Нераты передались Анриетте. И она так закачалась, так зашумела, что поднялся ураган. Фонтан Силайя, подхваченный этим ураганом, пролился на остров Лавлин дождём.

Расшумевшася Анриетта, ураганный ветер и проливной дождь разбудили крепко спящего Махама. Очнувшись, он расправил над Планетой свой золотой покров, и моментально воцарилось на ней равновесие Добра и Зла.

Но для того, чтобы вслед за воцарением равновесия повсюду настали бы Мир и Покой, пришлось выпустить из магнитной коробки Чекоту с Таллиниями и Пентюлеттами и помочь им занять свои места в королевстве Рабуха.

Расшумевшася Анриетта, ураганный ветер и проливной дождь разбудили крепко спящего Махама.

При этом бедный Лигат, опять утративший смысл своего существования, быстро поменяв несколько форм, снова обратился к Нектарии с вопросом: «Кто я?» Нектария лишь сочувственно помахала крылышками. Ответила ему Нерата, которая вдруг узнала в мятущемся несчастном Лигате сущность из своего мира. «Это же мой шарф, который Рабух украл у меня!» — радостно воскликнула Нерата. И Лигат тут же вспомнил, Кто Он Есть На Самом деле, и счастливо занял своё место на плечах царицы добрых сил Нераты.

Все, кто в это время смотрел на небо, увидели фантастической красоты сияние. Оно мерцало всеми цветами межпланетного спектра. Были в нём и яркие светлые тона, и сумеречно-тёмные, но переплетались они удивительно гармонично, являя собой неповторимую картину изумительного мира Сказочной Планеты…