Проводник поезда внимательно изучил мой билет и паспорт и, не найдя причин для отказа в посадке, вручил мне документы:
- Ваше пятьдесят первое место. Проходите, пожалуйста.

Катя в изумлении воскликнула:
- Мама, это что – плацкарт?

Проводник недоверчиво окинул нас взглядом, перебирая в руках документы следующих пассажиров. Мне стало неловко за несдержанность дочки. Катя возмущенно затараторила:
- Необходимо сейчас же поменять билет! До отхода поезда есть время, может быть, еще остались «люксы», или хотя бы «купе». Где начальник поезда?
- Катюш, ничего не надо менять, - остановила я тирады дочери и шагнула в вагон. Катя, придерживая мой необъятный рюкзак, последовала за мной, возобновив свои стенания по поводу моего безрассудства.
- Еще и «боковушка»! – обреченно констатировала она, уже куда-то в пространство.
- Зато – нижнее, - успокоила я Катю. - Да и вообще, я люблю «боковушки»! – резюмировала я.

Катя, пребывая в откровенном недоумении, снова обратилась в пространство:
- И с каких это пор?

Катя возмущенно затараторила: «Необходимо сейчас же поменять билет! До отхода поезда есть время, может быть, еще остались «люксы», или хотя бы «купе».

***

Помню, как в детстве мы с мамой уезжали на море, и она расстроилась, что места нам достались боковые. Она попросила проводницу по возможности в пути поменять нам места. Проводница ничего не пообещала, но маму в шутку убедила, что мы едем почти в отдельном двухместном купе. Вскоре мы убедились в этом сами, когда сидели друг против друга за отдельным столиком в своем маленьком «домике», а напротив народ прыгал сверху вниз, в тесноте толкая друг друга, в ожидании своей очереди у стола, чтобы выпить чай и съесть бутерброд. И потом много случалось ездить, и одной, и с компаниями, и даже целыми студенческими эшелонами, но моим излюбленным местом в вагоне всегда оставалась «боковушечка».

***

Катя помогла мне обустроиться на своем месте, впрочем, все обустройство заняло время лишь на поднятие объемного и увесистого рюкзака на третью полку. Сумка-холодильник с провиантом в дорогу легко уместилась под сиденьем. Катя, сильно переживая за меня, давала свои наставления, словно я ее дочь, а не совсем наоборот.

Под стук колес хорошо мечтать и вспоминать. Сейчас был черед воспоминаний. Двадцать шесть лет назад мы с мужем ехали в Москву на Международный фестиваль молодежи и студентов. Нас делегировал наш регион от строительного предприятия, как молодых передовых специалистов, комсомольских активистов и, к тому же, как молодую семью. Мы заняли в вагоне свое «почти отдельное двухместное купе», устроились, поужинали и приготовились отдыхать, с самого утра нас ожидало много всего интересного.

Я проснулась ночью от мучительных спазмов – желудок сжимался от боли, качание вагона провоцировало приступы тошноты. Отравление? Дизентерия? Таблетки фталазола, всегда припасенные в дальнюю дорогу, вылетали наружу, так и не добравшись до недр желудка. Наутро, измученная болью и бессонницей, я предстала перед мужем не выспавшаяся, бледная, с темными кругами под глазами. Леша не на шутку испугался, забеспокоился и сказал, что по прибытии поезда тут же обратимся на вокзале к врачу.

Поезд прибыл точно по расписанию, а у меня не осталось никаких симптомов для жалоб на здоровье, даже сладкий чай и печенье благополучно усвоились. Леша почему-то обвинил во всем не особо чистые, на его взгляд, плацкартные вагоны, и пообещал, что мы больше никогда не будем ездить в плацкарте. (И действительно, с тех пор «классность» наших поездок только повышалась, и в последние годы это были исключительно бизнес-классы.)

А причина моего недомогания выяснилась прямо в Москве – я узнала, что жду ребенка. Мы были от счастья на седьмом небе. Вместе с нами радовалась вся наша интернациональная братия почти со всех континентов. Нас поздравляли на разных языках мира, называя нашего будущего ребенка... Катюшей (варианты мальчика почему-то не допускались) в честь талисмана проходившего тогда Фестиваля. В положенный срок на свет появилась наша дочь, имя которой дал, можно сказать, весь мир.

***

Мой телефон ожил мелодией моей юности: «Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно…».

- Мамуля, как ты устроилась? – Катюшка никак не могла смириться с моим «таким странным», по ее словам, путешествием.

- Мамуля, как ты устроилась? – Катюшка никак не могла смириться с моим «таким странным», по ее словам, путешествием.

Ей кажется странной готовность встретиться с давними друзьями моей юности, с которыми я не виделась со студенческих времен. Жизнь разбросала нас и по стране, и за ее пределами, спасибо Интернету: много лет спустя, не все, конечно, но мы смогли найтись. У нас была очень сплоченная и дружная группа, мы ценили время и четко его разделяли на учебу, стараясь не допускать «хвостов», и каникулы, проводимые почти всегда вместе – в походах, стройотрядах, на спортивных базах отдыха.

В горах, близ Адлера, закончились наши последние каникулы. Именно туда сейчас мы все и направляемся, на встречу однокурсников, чтобы пройти студенческими тропами вдоль бурлящих горных рек, заглянуть в пропасти, прогуляться в буковом лесу, всласть надышаться горным воздухом, а на привале у костра вспомнить походные песни под нехитрые гитарные аккорды.

- Я забронировала тебе отель в Сочи, - Катя неподдельно переживала и со слабой надеждой в голосе предложила: - Может, все-таки в отель?

И как это понимать?.. Два месяца при ее непосредственном участии мы закупали все необходимое из туристического снаряжения, побывав не в одном десятке спортивных магазинов, меня до изнеможения измучил ее инструктор в тренажерном зале, а теперь – в отель?

Чувствовала я себя вполне уверенно, но и Катины беспокойства были объяснимы, ее отец оставил меня несколько месяцев назад, и она всерьез тревожилась за мое физическое и душевное состояние. У родителя случилась любовь с молодой сотрудницей. Вот так банально! Истерики и скандалы никогда не были нашими методами общения, поэтому обошлись без выяснений отношений. В душе была боль, но не было злобы, за двадцать восемь лет брака я не могла припомнить никаких обид и разочарований. Даже упрекнуть его не за что, лучшие годы своей жизни я провела с лучшим мужчиной на свете. Я любила. И продолжала любить, оправдывая порыв внезапно на него нахлынувших чувств. Я страдала. Но никому не позволяла себя жалеть. Катюша пыталась повлиять на ситуацию, но я попросила не вмешиваться, жизнь сама все расставит на свои места.

Алексей - владелец крупной строительной Компании, одним из дочерних предприятий которой управляет наша дочь со своим мужем. Отлично справляются, Леша ими гордится. Я тоже официально числилась сотрудником его фирмы, что-то вроде личного помощника руководителя, моими главными обязанностями в последние лет двадцать были дом и семья. Потом Катя вышла замуж, и молодые предпочли жить самостоятельно. Круг моих обязанностей сузился. А вот теперь, собрав свои личные вещи, Леша сообщил мне, что в моей жизни больше ничего не изменится, хозяйкой дома остаюсь я, вот только еще ключи от моей новой машины, так как у прежней скоро заканчивается гарантия. В ежемесячных расходах меня не ограничивает, хотя он знает, что мои запросы на свои личные нужды всегда укладывались в рамки разумного. Леша крепко прижал меня к своему плечу, поцеловал в макушку, потом, глядя прямо в глаза, сказал «прости» и ушел. Так я осталась хозяйкой огромного пространства, где каждый предмет, когда-то наполненный теплом домашнего очага, остывал и терял смысл своего существования.

Броды и водопады, спуски и подъемы, долгожданные привалы, перловая каша с тушенкой прямо из котелка. И усталость с привкусом счастья.

***

Я назвала таксисту адрес, где назначен общий сбор. Вполне милое местечко, небольшой хостел, утопающий в зелени и цветах, почти на самом берегу моря. Меня встречал Андрей, он спускался по крутой лестнице и, размахивая руками, радостно улыбался. Еще через несколько мгновений в маленький дворик вышли почти все постояльцы, и меня приветствовали в объятиях знакомые, малознакомые и совсем незнакомые люди. Андрей был организатором всего этого мероприятия, поэтому быстро посвятил меня в суть происходящего.

Итак, сегодня прибывает еще один, и последний, участник нашего похода, а завтра на рассвете отправляемся в путь. Я очень волновалась в ожидании этой встречи, ведь большинство из нас не виделись почти тридцать лет, с трудом узнавала тех, с кем общалась на сайтах в соцсетях, а некоторых и вовсе не знала, это были чьи-то мужья, жены, друзья. Все сомнения отступили, когда я увидела, что меня здесь все ждали и мне все рады, впрочем, радовались здесь каждый и каждому.

Перед завтрашним днем мы все, во всяком случае, девчонки из далеких восьмидесятых, немного волновались. Это мы тридцать лет назад были полны сил и энергии, а сейчас мало кто из нас обладал достаточной физической подготовкой и выносливостью. За мужчин судить не берусь. Андрей успокоил всех – нас сопровождают отличные проводники, особо сложные участки будем преодолевать на автотранспорте, да и вообще, маршрут проложен таким образом, что на любом этапе можно вернуться в хостел, где в ожидании группы провести замечательно время на море. Остаться изначально в уютных номерах никто не пожелал, на рассвете следующего дня в горы отправилась вся группа.

Какое умиление было видеть немного неуклюжие фигуры, припорошенные сединой волосы (а то и вовсе полное их отсутствие), и прищуренные от солнца глаза, горящие задорным огнем. Броды и водопады, спуски и подъемы, долгожданные привалы, перловая каша с тушенкой прямо из котелка. И усталость с привкусом счастья.

Хотелось запомнить каждый миг этого невероятного путешествия, насладиться каждым вздохом. Устраиваясь на ночлег, никто не торопился в свои «спальники», как и тридцать лет назад, завороженно глядя на пылающий костер, мы распевали любимые песни:

«Как отблеск от заката, костер меж сосен пляшет…».

Сверху на нас смотрели все те же звезды, что тридцать лет назад, такие же огромные и яркие, манящие неистовым светом, призывающие мечтать, надеяться и верить. Я благодарила небеса за волшебную ночь, как вдруг черную высь пронзила скользящая звезда, на мгновение зависла и исчезла. Столь же стремительным вслед за звездой вспыхнуло мое единственное и самое сокровенное желание – «Леша».

Под последние аккорды хор чуть охрипших голосов сливался в страстном упоении:

«Качнется купол неба, большой и звездно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!».