"Я ведь чьё-то повторенье,
Отражение судьбы…"

И вот я смотрю на нее. Или на себя.
Я - это она. Или она - это я?
Это не зеркало. Это у меня раздвоение личности. Меня…две. Или?

***

Андрей рассматривал меня внимательно, наблюдал за реакцией. Слишком внимательно, но зачем, зачем?
Я поворачиваюсь к нему и мне снова нечего ответить на безмолвный вопрос.
- Скажи…это…как это возможно? Здесь какой-то подвох, скажи, что это подвох! Это не может быть правдой.

Андрей молчит.
Я снова подхожу к портрету. Я вижу себя. Но быть меня там не может!
Схожу с ума?

- Я говорил тебе, говорил. Ты - это она. И ты должна простить меня. Ты - должна. Потому что она не простила и не простит уже никогда.

Голову словно сжимает несколько тугих обручей, боль раздирает меня изнутри, я хватаю сумку и, повозившись с замками входной двери, выскакиваю из квартиры.
Бегом по лестнице, не дожидаясь лифта, пролет…еще пролет…тяжелая подъездная дверь, быстрее, быстрее…
Стоп, можно не бежать, он не догоняет меня, он дает мне время подумать.
И я пытаюсь думать.
Я вспоминаю.

***

Все началось два месяца назад. Мне снился странный и бесконечный сон.
Нет, необычные сны - не редкость, но этот был слишком особенным, повторялся часто и в в разных вариациях, но лейтмотив был всегда один - я видела себя в зеркале.
Ничего странного? Как сказать…как посмотреть…как увидеть…
Я стою у зеркала - расчесываю волосы или крашу губы, не важно что я делаю - и вдруг…вдруг…моё отражение начинает жить своей особой жизнью.
Она - или я - просто смотрит на меня.
Особенно смотрит.

Вторая-я всегда печальна.
Иногда смотрит укоризненно.
Иногда требовательно и даже зло.
Иногда с грустной улыбкой наблюдает за мной.
Реже - плачет.
А однажды, накануне нашей встречи с Андреем, она отчаянно рыдала.
Это было страшно - видеть вторую-себя в бессильной истерике.
Но главное - она чего-то ждала от меня, определенно ждала.

С трудом проснувшись - я всегда тяжело выходила из этого сна - я пыталась понять, чего она ждет? Или жду я?
И вообще - что, черт побери, все это значит?

***

Белая машина резко затормозила, противно и по-киношному взвизгнули тормоза, шофер выскочил из-за руля.
- Девушка! Стойте!

Я стояла в оцепенении - он едва не сбил меня, хренов шумахер!

Тревожно-бегающие глаза, взъерошенные волосы.
"Боже, да как психов за руль пускают?"

- Это наваждение… или наказание… Верочка? Я схожу с ума! - мужчина провел ладонью по лицу.
"Ну, точно - шизоид" - уверилась я.
- Я не псих! - почти простонал мужчина и схватил меня за руку. Между прочим, весьма больно.
- Как вас зовут? Послушайте, я не псих…стойте, да стойте же, не уходите, я здоров… у меня… год назад жена… умерла…вы похожи на нее, очень… я думал… я испугался, что это она…и вот…не бойтесь же! Подождите, меня зовут Андрей - словесный поток огорошил меня.
- Меня зовут Даша - прервала я сумасшедшего.
- А ее звали Вера…. Верочка ее звали… Я понимаю, вы, наверняка, считаете меня сумасшедшим или решили, что я так по-идиотски пытаюсь с Вами познакомиться… Я знакомлюсь, но это не так…то есть так, но.. не потому что…а потому….Господи, помогите же мне!!!

Почему я села к нему в машину, почему поверила и перестала опасаться его странноватой и немного пугающей эмоциональности, болезненно-горящих глаз и сбивчивой речи?
Кто-то вел меня или я сама была так безрассудно рассудительна?
Кто знает?

Мы доехали до ближайшего кафе, расположились за столиком, отогрев руки о чашку с кофе, откинулась на спинку стула и почти приказала, в одностороннем порядке перейдя на "ты":
"Рассказывай!"

Я не воспроизведу сейчас его монолог с точностью, помню лишь обрывки. Да и слишком уж странно-эмоционален был он тогда. Странно - для мужчины, странно вообще. С другой стороны - обстоятельства Жизни и Смерти порой выжимают из нас такие неведомые соки и слёзы, что не устаешь изумляться затейливости устройства этой вселенской соковыжималки душ. Теперь-то я знаю, почему он так торопился высказаться, почему так молил о прощении. Но тогда… тогда…
"Я пожелал ей смерти, понимаешь? Вроде бы не по настоящему, нет! Я просто… я так сказал ей…я так ей и сказал, да: "Уж лучше бы ты умерла, чем так поступила!" И почему я так сказал? Логичнее было бы сказать самому себе… "Уж лучше бы я умер, чем узнал это!" А я пожелал смерти ей…но разве же я желал на самом деле? Разве я думал? Разве мы вообще думаем о материальности слов?"
"Думаем!" - произнесла вдруг я. Вдруг - даже для себя самой. Он осёкся.
"Верочка тоже тогда сказала: "Думай, что говоришь!", а я… В общем…когда я узнал, что она изменяла мне с ним…а ведь он был мой лучший друг, понимаешь? Я тогда просто обезумел. Вот говорят, что у беременных женщин меняются вкусы, их диктует ребенок, растущий внутри, реакции становятся неадекватными. Я не знаю - правда ли это, у нас так и не было детей. Но я знаю другую правду - я был по горло переполнен страшной субстанцией, имя которой - ревность. Она жила во мне, питалась мной, росла и отвоевывала внутри меня все больше и больше места, заползала в мозг и изъедала душу. Она меняла мои мысли, чувства, желания и привычки. Она изменила меня всего. Я перестал быть собой. Я стал монстром, и этот монстр отчаянно и сильно желал ее смерти. Так сильно, что однажды я просто выкрикнул-выплюнул эти страшные слова Верочке в лицо. Я закричал: "Хоть бы ты умерла!"
Не было сил слушать все это, но я слушала.

" И что же произошло?" - тихо спросила я. - "Ты ее убил?"
"Убил? Да…то есть, нет. Мои мысли убили ее. Но физически я не убивал. Какие-то нелюди исполнили желание моего ненасытного монстра. Она ехала от своего… от моего… в общем от любовника она ехала, от моего бывшего друга. Сама, все сама - ни мне не разрешала ее встречать - да я и не хотел, монстр сделал меня глухим и слепым - ни ему не разрешала провожать, гордая и глупая моя Верочка. Шла по парку… и не очень было еще поздно, но уже темно. Малолетки, сумку отобрали - а там и денег-то почти не было…ударили по голове, потом еще ногами…это все в протоколе… Она быстро умерла…я так надеюсь.. хорошо что не насиловали…А я…а вот я… пожелал и вот… она… умерла…"

Плачущий мужчина.
Раскаявшийся монстр.
Прощения хотят оба.

"Что ты хочешь от меня?" - спросила я. Потому что надо было что-то сказать, а еще потому, что я действительно хотела знать - что?
"Прости, я сейчас!". Он взъерошил волосы руками, потер лицо и вытащил из кармана конверт. - "Смотри!" И он показал мою фотографию. Такого я не ожидала. Вот только пальто... этого пальто у меня никогда не было.
"Это она, это Вера" - "Это же я" - сказали мы с Андреем одновременно.
"Нет, это Верочка" - повторил он тусклым голосом. - "Но вот когда увидел тебя, я просто…теперь ты понимаешь?"
Я ничего не понимала. Или боялась признаться себе, что понимаю все. Даже свои зеркальные сны.
"А вот еще…смотри" - на стол легли три фотографии. Три свадебных фотографии.
"Какое красивое платье!" - подумалось мне. - "Совсем в моем вкусе, если бы я выходила замуж - то именно в таком" - Какая я здесь счастливая! - пронеслось у меня в голове, и я зажала уши руками.
Андрей посмотрел на меня с каким-то странным сочувствием, словно это не он живет с монстром в мозгах. Я разозлилась. А он открыл собственный паспорт и продемонстрировал мне первую страничку. Там значилось: "Верин Андрей Евгеньевич"
- Раньше у меня была другая фамилия, но после смерти Верочки, я ее поменял. Теперь я окончательно стал ее… Верин. Никто не понял, зачем я это сделал, но мне наплевать. Я-то знаю - зачем. Я не могу больше жить с монстром… я хочу умереть или получить ее прощение. Но я не знаю, как вымолить его. И я подумал… увидев тебя я подумал - может быть, ты знаешь как?

Я не знала.
Или знала.
Смешанные чувства боролись во мне. От нестерпимого, действительно еле сдерживаемого желания врезать по этой плачущей личине монстра, сидящего напротив меня - до желания обнять, провести ладонями по лицу страдающего человека и проговорить негромко и нараспев: "Тшшш, тшшш, тихо-тихо, все пройдет, все пройдет, мой хороший"

Ничего этого я не сделала, а просто взяла паузу на размышление. Я вышла в дамскую комнату, открыла кран и подставила руки под холодную воду. Мне хотелось перебить свои смешанные эмоции физиологией мерзнущих пальцев. Мне необходимо было отвлечь себя на малозначительную и мимолетную деталь окружающего меня мира, чтобы увидеть решение.
Я уставилась в зеркало и увидела себя. Или ее. Веру. Я нахмурилась - она сделала то же самое.
А потом… потом она трогательно сложила руки лодочкой (я опустила глаза - мои руки по-прежнему замерзали под холодной водой) и почти молитвенно приложила их к груди.
Она не была злой. Она просила и ждала.
И я все поняла.

Через несколько минут мы ехали к Андрею домой. Мне нечего было терять - остатки разума, казалось, я уже потеряла. Мне необходимо было удостовериться в правильности принятого решения.

***

И вот я смотрю на нее. Или на себя.
Я - это она.
Или она - это я?

***

Четыре сигареты спустя я вернулась в квартиру к Андрею. Все правильно. "Отдай мне портрет" - сказала я.
"Не могу, здесь она живая".
"Отдай мне портрет, он должен быть у меня. Я договорюсь с ней, это единственное, чем я в состоянии тебе помочь".
Молчание.
"Я забираю ее".
Молчание.
"Ты слышишь меня, Андрей?"
Молчание.
"Хорошо, я сама".
Я сняла портрет, посмотрела еще раз на себя - или на нее, мне было уже не страшно и… пора было уходить. Я не слишком хорошо понимала, зачем я все это делаю. Знала лишь, что это правильно.
"Вот мой телефон… оставь свой, - Андрей говорил тяжело и медленно. - Иначе как мне узнать, что она ответила, что она простила меня…"
"И простила ли", - зачем-то сказала я.
"Я позвоню!" - твердо пообещали мы с Верой и ушли.

***

Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума? Я тоже так думала. Оказалось - нет. Просто ум ненадолго оставил меня, оставил голову и душу, вытесненный интуицией и еще чем-то. Чем-то, что в нашем мире белых машин, тёмных парков и холодных рук, не имеет определения и словесного эквивалента.

Портрету Веры сразу нашлось место в моей комнате. Она следила взглядом за мной, я следила за ней, редкие гости изумлялись и спрашивали фамилию художника, так точно уловившего мое настроение.
Я не знала имя художника, я не знала настроения. Я ничего не знала.
Вера исправно снилась мне, изумления от зеркальных снов больше не было, не было и страха.
Было лишь ожидание. Я ждала знака. И почему я была уверена, что он будет?
Но я не ошиблась.

***

Настала ночь, когда Вера беззвучно рассмеялась, от извечной тоски не осталось и следа, ее напряженное ожидание сменилось безмятежностью. Она пристально и долго смотрела в мои глаза, потом удовлетворенно кивнула, улыбнулась на прощание и исчезла. Совсем.
Наутро в зеркале была только я, и Верочка на портрете на меня не смотрела. Вот тогда я достала блокнот и набрала номер Андрея.
"Она простила!" - плясала я в нетерпении у трубки.
Длинные гудки.
Набрала снова. В этот раз трубку подняла женщина.
- Здравствуйте, будьте добры Андрея? - вежливо попросила я.
- Андрея? Нету Андрея. Он умер сегодня ночью. Кровоизлияние в мозг…
Я положила трубку и отвернула портрет к стене.
Прощен.

Каких монстров ждать теперь мне?