Она танцевала! Тур! Замирала на мгновение и снова возвращалась в круговорот танца. Она жила этим! Вот партнер подхватил её, поворот…

****

От просмотра диска её отвлёк звук поворачиваемого ключа в замочной скважине.

- Привет! Чем занимаешься? Опять смотришь..? Юль, прекрати…

Но она не могла! Там, на экране, была вся её жизнь! Там была её, теперь уже, мечта... На этом диске было выступление в одном из театров, записанное Ромкой на любительскую камеру, которую они купили пару месяцев назад. Она зарыдала в голос. Хрупкие плечики тряслись, Юлька вжалась лицом в Ромкин свитер и закричала изо всех сил. Ей хотелось выплеснуть всю боль, которая была в душе. Сжимала кулаки и била по этой чертовой коляске! Ромка был рядом с ней, прижимал к себе, гладил по голове, как маленького ребёнка. Её большой уютный, теплый Ромка. Что бы она без него делала? Ведь только благодаря ему она всё ещё надеется, что сможет… сможет танцевать. Как раньше. Кружиться! Как раньше… Надо только верить…

- Ты будешь танцевать, слышишь меня? Будешь. Я это знаю. Ты сильная. Юль, ты самая сильная девочка, которую я когда-либо встречал!

Ромка вытер её слёзы и сказал тихо, но твёрдо:
- Ты будешь танцевать, слышишь меня? Будешь. Я это знаю. Ты сильная. Юль, ты самая сильная девочка, которую я когда-либо встречал! - его голос становился громче. - И ты никогда больше не будешь плакать! Я тебе это обещаю.

Юлька верила.

******

- Деми плие! И рраз! Пятки от пола не отрываем! Спину держим ровно! Попу подобрали! И-и… Юля! Куда пятки пошли?! Стоп!

Юльку бесили эти плие! Гранд плие, деми плие! У неё и так выворотность хорошая, она может в четвертой позиции лучше всех стоять! А её в первую и плие… Но Нина Максимовна не унималась:
- Юлечка, у нас скоро показательное выступление. Ну что ж ты со своими пятками-то? Ну, ты же можешь! Девочка моя, что сегодня с тобой такое?
- Нина Максимовна, пусть вон Анька Баранова приседает… Я бы лучше батманы отработала… А давайте сегодня пораньше закончим, а?

Юлька топала по подсохшему после дождя асфальту. Улыбалась солнышку и вдыхала запах мокрых опавших листьев. Ей хотелось прыгать и скакать от удовольствия. Давно такого не было. Ну и что, что Нина Максимовна ругается, она всегда ругается. Хотя, как бы там ни было - понимающая она тётка, даже домой пораньше отпустила. В следующий раз Юлька не будет вредничать и прилепит свои пятки к полу. Но сейчас ей так хотелось погулять! Может, Маринка уже из музыкалки пришла. Юлька свернула в подворотню и зашла во двор. Маринка шла по аллее, размахивая своей скрипкой так, что казалось - еще чуть-чуть, и скрипка улетит в какую-нибудь из бабулек, сидящих на скамейке.

- Маринка-а-а-а!!! - Юлька бежала, шлепая по лужам, и размахивала руками! - Маринка-а-а-!!! Подожди-и-и!!!

Ей хотелось прыгать и скакать от удовольствия. Давно такого не было. Ну и что, что Нина Максимовна ругается, она всегда ругается.

Маринка остановилась, футляр со скрипкой бултыхался у неё в руке.

- Гулять пойдем?!
- Куда-а? - Маринка лениво ковыряла носком красивых красных сапожек мокрую землю.
- Давай сходим к театру?
- Да ну…
- Ну, Маринка-а-а!!!
- Да что тебе там надо-то? Опять на свою балерину смотреть? Всё равно же такой не станешь!
- Стану. Я буду самой знаменитой балериной в мире! А ты будешь самой знаменитой скрипачкой. И мы, может даже, будем гастролировать по миру вместе! Некрасова Марина и Ритери Юлия! Самые талантливые девушки!
- Мы ещё не девушки, - захохотала Маринка.
- Ну, мы же будем! А я через два года буду поступать в хореографическое училище.
- И ты думаешь, что поступишь? - съязвила Маринка.
- Ну, вредина-а-а! Я тебе сейчас твоей скрипкой..! А ну-ка, стой!!

Они хохотали и бежали по аллее в сторону театра. Впереди Маринка, а за ней Юлька.

******

В зале было шумно. У входа толпились люди с программками и ждали, когда же билетерша - пожилая женщина в синей жилетке - пропустит очередного зрителя в зал. Каждому хотелось присоединиться к тем счастливчикам, которые уже заняли свои места и громко обсуждали предстоящую премьеру. Среди толпы ожидающих, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял высокий темноволосый парень с большим букетом ромашек.

Среди толпы ожидающих, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял высокий темноволосый парень с большим букетом ромашек.

А в это время в гримёрке сидела худенькая девочка с длинными накрашенными ресницами вполлица, с бледным лицом и губами. Она старалась не разговаривать ни с кем. На вопросы кивала, пожимала плечами или отрицательно мотала головой. Это было не первое её выступление, но сегодня волнение охватывало её настолько, что коленки тряслись, а во рту пересыхало. Еще десять минут назад она стояла у станка в репетиционном зале и забывала обо всём. В каждое отработанное движение она вкладывала свои переживания. Только она знала, что за каждым па стоят её слёзы и упорный труд. И, несмотря на всё это, ей это нравилось. Это была её жизнь, то, к чему она стремилась столько времени. И теперь она носит это гордое звание - прима-балерина! И на её выступления ходят ценители балетного искусства. Голос балетмейстера отвлек её от мыслей:
- Юлия, антре!

Юлька забывала обо всём и бежала по сцене навстречу зрителю, замирала и снова летела по сцене словно бабочка. Ей казалось, что мир кружится вместе с ней. Ей хотелось, чтобы блеск декораций, восхищенные глаза зрителей и аплодисменты всегда были её спутниками. Она была счастлива. Это был её мир, её жизнь! Но только сегодня Юлька поняла, что она очень хочет, чтобы частью её жизни стал высокий темноволосый парень с ромашками, в третьем ряду. Её Ромка.

******

Дмитрий Витальевич поправил очки, зачем-то потеребил мочку своего уха и вздохнул:
- Мда, неприятно.. Разрыв ахилла… Ну что, гипс на шесть недель, как минимум. А потом период реабилитации. Ничего страшного, конечно… Операцию вам сделаем, потом на колясочке покатаетесь, чтобы ножке легче было. Можно и на костылях, но… вам бы лучше на колясочке. Вы такая хрупкая, - хирург закашлялся и продолжил уже сбивчиво, - но вот о профессиональных танцах… скорее всего придется… извините… забыть. Вы только не переживайте. Мы сделаем местную анестезию…

Ей хотелось, чтобы блеск декораций, восхищенные глаза зрителей и аплодисменты всегда были её спутниками. Это был её мир, её жизнь!

Юлька его уже не слышала. Она вспоминала. Прыжок. Острая боль, как от удара. Странное ощущение холода. И всё, стопа почти не работала. Юлька не понимала, что произошло. Слёзы текли рекой. Ей хотелось вернуться на час назад. Она бы не стала прыгать. Если бы знала, что будет вот так… А теперь этот лысеющий хирург несёт какую-то чушь о том, что она не сможет больше танцевать. Он ни черта не понимает, что она не сможет жить без этих магических завораживающих движений. И как это так… Танцевать столько лет, мечтать и вот так по глупости отказаться от всего? Ей не хотелось больше видеть этой больничной палаты. Белых халатов. Она закрыла глаза... Во сне она видела только сцену, огни и себя со стороны в белой пачке, розовых пуантах и с розовой атласной лентой в волосах. Бледную девочку, с ресницами вполлица.

Врач потряс её за плечо и сказал:
- Юлия, просыпайтесь, к вам пришли.

Юлька открыла глаза и увидела огромный букет ромашек. Из-за него выглядывал встревоженный Ромка. Сколько времени прошло? Два? Три часа? Ромка, милый Ромка! Ей вдруг стало так спокойно. И хорошо.

После операции прошла неделя. Врачи отпустили Юльку домой, взяв с неё обещание через пару недель вернуться. Ей предстояло сменить обычную гипсовую повязку на «сапожок». Что позволило бы ей самостоятельно вставать с коляски, если рядом будет опора. Ромка взял отпуск на работе, ходил за продуктами, они с Юлькой сидели на кухне, пили чай без сахара. Им было хорошо, но Юлька боялась признаться Ромке и себе, в первую очередь, что боится такой жизни - без танцев. Пока на её ноге был гипс - она убеждала себя, что это нормально, что так должно быть. Что ещё немного, и она снимет эту повязку, будет ходить, чуть позже, не сразу, начнёт заниматься и снова войдет в труппу. Она давала себе полтора месяца. Но прошёл месяц, полтора, а ходить было всё так же, если не больно, то страшно. Пока Ромки не было, Юлька включала диски и смотрела, как балерина на сцене с грацией кошки исполняла прыжки один за другим па-де-ша, па-де-сизо. Она завидовала самой себе, не осознавая этого. Сердце ныло, хотелось туда!
В замочной скважине повернулся ключ.

Пока Ромки не было, Юлька включала диски и смотрела, как балерина на сцене с грацией кошки исполняла прыжки один за другим па-де-ша, па-де-сизо.

******

По восемь часов, каждый день. Медленные плавные движения. Ногу в сторону, обратно. Никакой боли. При малейшей боли остановка. И всё с самого начала. Большая комната в полуподвале и еще десять таких же ненормальных, раскачивающихся из стороны в сторону, поглаживающих свои ноги, руки. Но Юлька почти не останавливалась. Она упорнее всех занималась, двигаясь к своей мечте.

Это случилось неделю назад. Ромка пришёл домой, как обычно. На лице была загадочная улыбка. Юлька пыталась спросить, что происходит. Но Ромка только отшучивался. На следующий день он предложил съездить к «одному знакомому врачу». Юлька вздохнула и кивнула. Через полчаса они ехали по городу, через час оказались у небольшого здания.

На двери полуподвального помещения висела вывеска «Центр реабилитации Попова». Ромка открыл дверь, и уже спустя десять минут препираний и «решительных» отказов Юлька присоединилась к кучке людей, ритмично раскачивающихся из стороны в сторону. И чувствовала себя дурой в руках шарлатанов.

Уже в первый день она почувствовала облегчение. На второй она поверила, что это поможет. Спустя три недели Юлька уже начала думать о возвращении в балет. Еще месяц спустя она зашла в балетный класс…

*****

Белая пачка, розовые пуанты и того же цвета атласная лента в волосах.

- Юля, антре!

Препарасьон, па-де-ша, па-де-сизо, батман, фуэте, тур, релеве…

Классический танец - это всего лишь система движений. Его может оживить только человек чувствующий. Переживший и боль, и разочарование, и успех, и потери. И именно Юлька как никто другой была достойна возвращения в балет. И она верит, что снова станет прима-балериной. Ведь в зале сидит тот, кто её в этом поддержит. Темноволосый парень с огромным букетом ромашек в руках.