«Когда Трепетная оделась, птичница посадила медовую птичку ей на правое плечо и прикрепила медовую стрелочку на левое. На этот раз седло и уздечка были серебряные», — на этой фразе Марта остановила чтение, с каждой строчкой вызывавшее у нее все большее раздражение. Этот ирландский миф о красавице-наезднице, покорившей сердце оманского принца с помощью чар добродушной волшебницы, однозначно злил ее. Злил не тем, что своей невероятностью почти неотличим от «Золушки» Шарля Перро, а тем, что даже в сказках девушка почти ни на что не способна без посторонней услуги. «Медовая стрелочка! Вот же глупость!» — хмыкнула про себя Марта и отложила в сторону не угодившую книжицу.

Она давно не считала себя ребенком и всячески демонстрировала окружающим свою самостоятельность. Шесть лет назад, когда на 18-летие родители купили ей квартиру в Риге, она деликатно отказалась от унижающего подарка и переехала из Даугавпилса в Минск, к кузине. Да, Минск — это не совсем Рига. «Но зато и кузина — это совсем не родители»,— так утешала себя Марта. Закончив журфак, без большого труда она устроилась в отдел верстки одной из крупнейших минских газет и вскоре сняла для себя дорогую квартиру. Только замуж пока не вышла, опытным путем уверенная в том, что королевичи боятся независимых девушек.

Но на пороге ее уже никто не ждал. «Тем лучше, что ушли, — подумала девушка, закрывая дверь, — гости мне сейчас ни к чему».

Между тем, размышления о непредприимчивости ирландской Золушки хорошо отвлекали ее от утреннего одиночества. «А сколько ждала Золушка, пока принц нашел ее? А Трепетная? Какой срок выдержала она?» — и вот уже сказочные рассуждения уводили ее от реальности, она задавалась все более абсурдными вопросами, рисовала новые образы и сюжеты, как вдруг раздался звонок. От громкого, неожиданного звука девушка дернулась, и неуклюже задев ногой кухонный стол, рванулась к телефонной трубке, так, что опрокинутая чашка остывающего кофе залила давешнюю книгу ирландских мифов. Но звонок был в дверь. Ошарашенная обманом слуха, Марта около минуты приходила в себя, и лишь затем поплелась открывать. Но на пороге ее уже никто не ждал. «Тем лучше, что ушли, — подумала девушка, закрывая дверь, — гости мне сейчас ни к чему».

Замедленные движения выдавали усталость после бессонной ночи, и сейчас Марта с трудом поворачивала дверной ключ. «Уж не птичница ли это была?» — возвращаясь на кухню, иронично посмеялась она, и в эту секунду звонок в дверь повторился. «Кто? — устало закричала она, — кто там опять?» — «Это Ян», — ответил голос. Марта впустила парня в квартиру. Он был ее соседом по лестничной площадке и вполне ладил с очаровательной хозяйкой этих двух уютных комнат.

— Ты, наверное, спала, — торопливо выговаривая слова, заулыбался ей кареглазый юноша. — Я трезвонил в дверь минуту назад, но ты не вышла. Сотовый у тебя отключен, вот я и вернулся к квартире, прости, если не вовремя. У меня дело есть, — глаза Яна выдавали сильное волнение.
— А я думала... У тебя что-то важное?
— Марта, родная, я знаю, что у тебя сейчас отпуск. Мой выходной отменили, и я немедленно должен ехать в автосалон, у нас вечером выставка новой коллекции, будет много людей, — казалось, парень с трудом выстраивает предложения, — не поможешь мне с внешним видом?
— Что? — от неожиданности Марта округлила глаза, и парень смутился еще больше.
— В одиночку я не справлюсь, — Ян попытался оправдаться.
— Ты хочешь, чтобы я тебя нарядила? — расхохоталась девушка. В ответ прозвучал понимающий смех молодого человека.

Он был младше ее на два года, но при этом Марта никогда не считала его «мальчиком», да и безвкусия в одежде за ним не замечала.

— Надо сказать, ты меня поразил, — в залитой солнцем комнате Яна Марта бережно перебирала представленный ей гардероб, — ты не первый год работаешь в фирме, неужели об имидже стал заботиться только сейчас? Ты лукавишь.

Она была слишком проницательна и неплохо умела предсказывать мужчин, она понимала, что рубашки и брюки, рассматриваемые ей с точки зрения стильности, мало интересовали этого красивого мужчину. Марта повернулась лицом к Яну, стоявшему у нее за спиной, желая видеть лицо отвечающего на вопрос. Но тот лишь напряженно смотрел на светлоглазую девушку, стоящую впритык к нему и жадно требующую пояснения.

Эта Золушка оказалась слишком решительной. Растерянный, он чувствовал себя глупым героем истории с переодеваниями.

— У меня сегодня выходной, — выдавил он. — Нет никакой выставки и никакого срочного дела, — он сделал паузу, казалось, необходимую для того, чтобы собраться с духом, — я просто хотел поговорить с тобой… о нас.

Он видел, как изумилась та, кому были адресованы его слова: девушка откровенно приподняла брови и сделала усилие, чтобы сомкнуть раскрывавшиеся губы. Ян молчал, понимая глупое положение, в котором оказался. Этот разговор он рассчитывал начать первым, но своей интуицией она все испортила. Эта Золушка оказалась слишком решительной. Растерянный, он чувствовал себя глупым героем истории с переодеваниями. Марта хорошо знала мужчин, но все, чего могла она сейчас ожидать от своего соседа — это предложения секса.

— Ты хочешь меня?
— Нет, не хочу.
— Нет? — поперхнувшись слюной, переспросила девушка.

Но он молчал. И теперь сама Марта ощутила всю неловкость и абсурдность происходящего. Второпях она бросила мимо кресла какие-то вещи Яна, которые до сих пор держала, и выбежала вон из его квартиры. «Ненормальный! — шипела она про себя, вытирая кухонный стол от пролитого два часа назад кофе, — еще один никчемный принц». Она не понимала, что злило ее больше: словесная нерешительность Яна или то, что он ее не захотел.

* * *

Этот темноволосый парень по имени Ян уже давно осознал незаметно выросшую внутри него любовь к Марте. Четвертый год эта журналистка снимала рядом с ним свою квартиру. Но для нее он был просто молодым сексуальным соседом, с которым приятно поболтать и выпить. А после недавнего злополучного разговора он еще больше осознал безнадежность своего положения.

«Последние три дня отпуска Марта проведет у родителей в Даугавпилсе, а затем вернется к работе в минской редакции, до меня ей нет уже никакого дела. Кто я для нее? Словоблуд с чертами девственника», — не прекращал корить себя Ян. Он чувствовал себя опозоренным, униженным и никогда бы не позволил себе набрать ее номер или протянуть руку к ее дверному звонку. Сейчас он уже слабо понимал, зачем четыре года откладывал этот разговор, который, случись он раньше, возможно, не был бы так смешон. Не понимал, почему сочинил эту неуместную историю с имиджем, не понимал себя. Но разве в силах влюбленный человек объяснить свои поступки? Он уговаривал себя отказаться от этой недоступной девушки, у которой до сих пор так и не сложились постоянные отношения ни с одним мужчиной. «Возможно, за годы знакомства она так и не заметила моей симпатии, считая ее простым заигрыванием», — последние два дня он много думал о ней.

«Ненормальный! — шипела она про себя, вытирая кухонный стол от пролитого два часа назад кофе, — еще один никчемный принц».

Марта отлично знала об этой симпатии. Но только после того, когда он отказался от нее как от женщины, он поняла — он ее любит. Ей много раз говорили о любви другие мужчины. Но свою любовь Ян не рассказал, а показал. И пусть это обстоятельство не сильно меняло мироощущение женщины, в которую влюблен робкий мужчина, она была готова примерить туфлю, предлагаемую этим очаровательным принцем, главное, чтобы он сам явился к избраннице, а не посылал на примерку подданных и служек. Ведь беспомощно убоги в сказках сыновья королей, которые в своем обожании «трепетных» и «робких» так мало походят на мужчин. Марте всегда хотелось от ухажера подвигов — против проблем, против слабости, против себя. «Каждый день должен совершаться отважный поступок», — наверное, именно так Марта говорила бы своему будущему сыну, желая воспитать в нем сильный характер…

Она намеренно не брала в Латвию большого багажа. И сейчас, стоя на пороге минской квартиры с небольшим и удобным чемоданом, она искренне хвалила себя за это мудрое решение. Три дня, проведенных за границей, не требовали большого разнообразия нарядов — ведь она ездила к матери и отцу, а не к любовнику. Уставшая с дороги и замученная июльской жарой, она не сразу вспомнила, куда засунула дверной ключ. Растерянно пошарив по пустым карманам, она склонилась над своей сумочкой.

— У нас тут лампочка перегорела, — Марта узнала знакомый голос, но даже не повернулась. Ощупью она нашла ключи и торопливо протянула руку к скважине. Ян понял, что его фраза уже неуместна.
— Ты, как всегда, справилась сама.

Девушка стояла спиной, и это скрыло ее довольную улыбку. Помолчав пару секунд, она повернулась.

— А ты, как всегда, не справился.
— Ты о чем?
— О себе, — Марта уже входила в квартиру и явно не желала продолжать бессмысленный разговор.
— Марта, стой! — Ян держал ее за локоть, девушка пристально посмотрела ему прямо в глаза.
— Хочешь, чтобы я помогла тебе одеться?
— Нет, на этот раз я хочу обратного. Но сначала мы серьезно поговорим.

И, скрыв за собой фигуры смеющейся пары, дверь Мартиной квартиры захлопнулась, погрузив в молчание неосвещенный подъезд.