Леша с задумчивым видом потряс бутылку, из горлышка которой скатилось две прозрачные капли. Кажется, это была вторая… А может, третья... Он посидел неподвижно пару минут, вглядываясь в рисунок царапин на щербатом столе, а потом со злостью припечатал кулаком: «Сука!…» — На! На! На! — Парень яростно вколачивал свое отчаяние в столешницу. В воспаленном сознании перед ним стояла Кристина — а ведь еще сегодня они были в кафе. Она заказала кофе, неуверенным жестом коснулась волос, помолчала, а потом выпалила, как в воду бросилась.

— Леш, я замуж выхожу.
— За него?
— Ну... понимаешь, ты правда замечательный, но Юру я люблю. Давай...
— Останемся друзьями? — Издевательски перебил Леша. — Давай! Я буду поздравлять тебя с днем рождения, с 8 марта, даже с днем десантника, если хочешь. Слушай, — он щелкнул пальцами, будто осененный отличной идеей, — А может, ты и спать со мной будешь? Ну, по дружбе?

Девушка встала, не говоря ни слова. Леша схватил ее за руку, задев чашку. Кофе коричневым пятном распластался на столике.

— Мы еще не закончили.
— По-моему, ты сказал достаточно. — Уходя, бросила Кристина.

Девушка встала, не говоря ни слова. Леша схватил ее за руку, задев чашку. Кофе коричневым пятном распластался на столике.

Леша снова и снова вспоминал их первую встречу, прогулки, поездки на пикники, поцелуи и ее ласковые объятия. Неожиданно рядом послышалось: «Привет».

Перед ним стоял парень. Самый обыкновенный, мимо которого можно пройти на улице и не запомнить лица. Мешковатые штаны, серая куртка нараспашку, наушники, змеящиеся из кармана и внимательный пытливый взгляд из-под каштановой челки. Леша разглядывал его несколько секунд и ошарашено выдохнул.

— Ни фига себе белочка!
— Открыто было. — Парень махнул в сторону двери, а затем поставил на стол еще одну бутылку. — Что, плохо тебе?

И Леша, повинуясь неведомому порыву, выложил незнакомцу всю незатейливую историю, всю обиду, всю желчь, разъедающую нутро. Так обнажают душу перед попутчиком в поезде, зная, что больше никогда его не увидишь.

— Я могу помочь. — Сказал парень, когда Леша, выдохнувшись, замолк. — Наказать ее так, как не придумает больше никто. Хочешь?
— Как? — Одурманенный алкоголем, Леша подался вперед.
— У меня работа такая. Мы заключим с тобой платный договор. Ты напишешь в нем имя и представишь в уме лицо. И когда в жизни этого человека наступит самый счастливый миг, пойдет обратный отсчет. Жить ему останется ровно сутки. А те годы, которые он мог бы прожить, прибавятся к твоей жизни. Неплохая компенсация, верно?
— А если я ничего не узнаю? — Спросил Леша. — Или этот момент никогда не наступит?
— Это риски. — Развел руками парень. — Но ты узнаешь, не сомневайся.
— Цена? — Леша прищурился
— Наши комиссионные — 5 лет жизни.
— Что?
— 5 лет жизни. Твоей. — Уточнил парень.

Леша молчал. Его разум, казалось, существовал отдельно от тела, возникали расплывчатые, неясные образы: вот Кристина бежит ему навстречу, ее бирюзовый шарфик слетает с плеча, и Леша пытается коснуться его. Пальцы ловят пустоту, а шарфик распадается на серебристые капли, которые звонко ударяют по асфальту. «Кап... Кап... Тук...» Леша открыл глаза. Парень сидел напротив, постукивая по столу колпачком ручки.

Алексей попытался прочитать лежащий перед ним документ и с трудом разобрал несколько строчек: «Стоимость отмены сделки — половина оставшейся жизни заявителя. Сделка отменяется в момент записи своего решения с обязательной личной подписью». Леша подвинул к себе договор, с трудом вывел требуемое имя и коряво расписался. Последнее, что ему запомнилось, были руки, неловко сующие бумаги в какую-то тетрадь, а потом колючее забытье поглотило его.

Последнее, что ему запомнилось, были руки, неловко сующие бумаги в какую-то тетрадь, а потом колючее забытье поглотило его.

***
— Леш!
— Мм?
— Алексей!
— Да-да.
— Пора вставать. Скоро обед, а ты еще не завтракал.

Мать хлопотала на кухне, в сковородке заманчиво скворчало и так аппетитно пахло, что Алексей мигом ухватил пальцами горячую котлету и съел, обжигаясь и вытирая руки чистым вафельным полотенцем. Мать покачала головой и вздохнула.

— Жениться тебе надо, сын.
— Ты опять начинаешь?
— А как мне не начинать? Живешь как бирюк какой-то! Вон с тех пор, как Кристинка твоя уехала… — Женщина осеклась.

Леша помрачнел. За семь лет до него доходили слухи о женщине, когда-то бывшей его возлюбленной. Она вышла замуж, переехала в столицу и устроилась на работу в риелторскую контору. Леша же трудился в авторемонтной мастерской. Приходя домой и снимая засаленный, перепачканный машинным маслом комбинезон, он представлял рядом с собой стройную и изящную Кристину и усмехался. Да уж, птица не его полета.

Телефонный звонок спугнул его невеселые мысли, мать устремилась к телефону.

— Да что ты? А он как же? Ох, куда ж ей с дитем-то! Да! Скажу! — Доносились до Леши ее реплики.
— Представляешь, — женщина вернулась на кухню. — муж-то Кристинкин под машину попал. Ехал из роддома ее забирать, и теперь вот какая история вышла. Врачи борются, но говорят, что шансов мало. Не выкарабкается, наверное.

Леша окаменел. Вот оно! В голове будто бы сама собой возникла картина. Мужчина идет по тротуару, прижимая к уху мобильный телефон. Он смеется и говорит кому-то: «Да, три семьсот, пятьдесят три сантиметра, богатырь-пацан! Вот сейчас забираю их, и…». Внезапно появившаяся машина, потеряв управление, вылетает на тротуар, сметая каркас остановки и людей, ожидающих автобуса. Из телефона, выпавшего из руки мужчины, все еще доносится: «Алло! Юра, алло!»…

— Алло! — Повторяла мать в трубку. — Ниночка, ты еще не слышала? Помнишь Кристину, дочку Катину…

Леша выбежал из квартиры, хлопнув дверью. То, что он привык считать галлюцинацией и пьяным бредом, внезапно обрело форму сбывшегося пророчества. Что же ему теперь делать? Он не помнил подробностей того злополучного вечера, но пара строчек твердо засела в его памяти. Чтобы отменить эти жуткие условия, надо отдать половину собственной жизни, иначе Юрий действительно умрет. То есть, если ему, Леше, осталось жить лет пятьдесят, то останется всего двадцать пять? А если меньше? А если вообще полчаса? Мужчина в панике заметался по лестничной клетке. Черт, он же не думал, что так выйдет. Кристину жалко, ребенка ее тоже. Но разве он не этого хотел? Разве не об этом мечтал, сидя на кухне и опустошая бутылку за бутылкой?

— Сынок, да что ты делаешь? — Мать стояла рядом, уворачиваясь от различных папок и бумаг, которые мужчина быстрыми движениями сметал с полки.

— Мам, — Он вернулся в квартиру. — А когда авария была?
— Вчера. — Ответила она. — Днем, часа в четыре, что ли…

Леша бросил взгляд на часы: полдень.

— Найди мне телефон Кристины! Прямо сейчас! — Вдруг заорал он.

Мать испуганно взглянула на сына и засуетилась: «Сейчас Кате позвоню…»

Леша торопливо набрал номер. После долгих гудков послышался голос женщины, тусклый и безжизненный.

— Алло.
— Крис, это я. Не клади, пожалуйста, трубку. — Быстро проговорил Леша.
— Что тебе нужно? — После паузы раздался ее голос.
— Крис, ты это… — Леша замялся, слова не шли с языка и с каким-то кислым привкусом проваливались в горло. — Ты прости меня, Кристинка. Я не хотел. Я правда не хотел. Юра…
— Да что ты, Леша? Ты-то здесь при чем? — Медленно произнесла женщина и, не прощаясь, положила трубку.

Послушав короткие гудки, Алексей вскочил и, взяв табуретку, вскарабкался к антресоли.

— Сынок, да что ты делаешь? — Мать стояла рядом, уворачиваясь от различных папок и бумаг, которые мужчина быстрыми движениями сметал с полки.

— Она должна быть где-то здесь… — Бормотал Леша. — Где-то здесь…
— Смотри, твой выпускной. — Мать подняла увесистый альбом и, чихнув, стерла пыль с обложки. Среди множества фотографий она быстро отыскала нужные — лучшая ученица класса и обыкновенный троечник, такие счастливые, беззаботные. На обороте неровным почерком было написано: «Алеша и Кристина — любовь навсегда».
— Смотри. — Она протянула снимок сыну. Тот издал какой-то рык, выдернул карточку из ее рук и разорвал на две половинки.

***

Он поставил число на листе, испещренном строчками, и, откинувшись в кресле, пожевал кончик ручки. Леша взъерошил волосы и пятый раз за пару минут взглянул на часы. Почти четыре. Осталось лишь поставить подпись, но он медлил, снова и снова перечитывая написанное. Что ж, подумаешь, полжизни. Кто знает, сколько и кому отмерено? Она будет счастлива, он же желает ей только хорошего, самого лучшего. Часовая стрелка чуть слышно щелкнула, отмеряя новый час. Леша встал и вышел из комнаты. На столе остались мелкие обрывки бумаги.

В ту ночь кошмары приходили один за другим. Ему снилась плачущая Кристина, маленький мальчик и тот самый незнакомый парень в куртке, протягивающий ему наушники. Леша взял их, когда вдруг они превратились в скользких змей, обвиваясь вокруг его шеи. Он кричал, задыхался и… просыпался в холодном поту. Разум под воздействием алкоголя отказывался служить своему хозяину. Леша метался по комнате, крушил мебель, молотил подушку, но он знал: теперь у него все будет хорошо! У него впереди долгая-долгая жизнь. И разве он ее не заслужил?...

Перед ним стояла Кристина: короткое черное пальто удивительно шло ей. Она теребила ручку сумки и удивленно смотрела на него.

Леша очнулся, когда понял, что не может больше пить. Проведя неделю в тягучем дурмане, он выбрался на улицу, с детским восторгом оглядел двор и, опустившись на лавочку, закрыл глаза, подавшись навстречу осеннему солнцу. Как вдруг..

— Леша? — Услышал он.

Перед ним стояла Кристина: короткое черное пальто удивительно шло ей. Она теребила ручку сумки и удивленно смотрела на него.

— Хотела зайти, поздороваться. — Наконец выдавила она. На ее лице ясно читалась мысль, что она уже сожалеет о подобном решении.
— Ну, здравствуй! — Произнес Леша и подвинулся, освобождая ей место.
— Да я на минутку…
— Крис, послушай. Мне так жаль Юрку, честное слово. Ты, если что, звони, я тебе всегда помогу, и с сыном, и вообще... — Леша запутался в словах и смущенно замолчал. Кристина изумленно взглянула на него.
— Каким сыном?
— Ну твоим. Вашим.
— Леша, у нас с Юрой дочь. Я приехала попросить свекровь, чтоб она немного помогла мне по хозяйству, ну и за Юрой тоже присмотрит, пока он поправляется.
— А Юра... Он разве не... Ну, в общем...

Кристина на всякий случай отступила подальше.

— Ты какой-то странный стал. Я пойду, наверное, ладно? Маме привет передавай.

Леша долго смотрел ей вслед, и в голове билась одна настойчивая мысль: даже если история с договором всего лишь привиделась ему, выбор, который он сделал, несомненно, был настоящим…