Ближе к вечеру раздался звонок. Знакомый, подшмыгивающий голосок тоненько и очень вежливо произнес:
- Извините, Вы не могли бы со мной встретиться?

Я удивилась. Во-первых, мы уже все обсудили о разводе, и я даже немного поплакала, во-вторых, нас с этим голоском как бы ничего не объединяло, ну, если только мой бывший муж, и ее, так сказать, будущий. Леся всегда был солидным мужчиной и все делал обстоятельно.
- А когда бы вы хотели? - растерялась я.
- А можно я приеду к Вам сейчас?

Мое молчание она расценила как согласие.
- Хорошо, записывайте адрес, - растерялась я.
- Не надо, я знаю, - голосок запнулся, - ваш адрес.

Я положила трубку и пошла на кухню, надо было достойно подготовиться к встрече. Так как цианистого калия у меня не было никогда, мышьяк, оставшийся от крыс, валялся где-то на даче, а стрихнин еще месяц назад выкинул осторожный Леся, мне оставались только удавка, кухонный топорик и испорченный утюг, иногда дергающий током. Я задумалась, это мне не подходило, соседи перестали бы меня уважать, начни я размахивать здесь мясным топориком. Придется отложить до следующего раза. Я нашла три яблока, стакан сахара и быстренько затворила пирог, вымыла кухню, достала "Бейлиз", новые рюмки и поставила все на стол. Потом подумала и спрятала "Бейлиз" назад.

Через полчаса я, слегка нафуфыренная, со следами былой красоты и поддельной французской косметики, ожидала удачливую соперницу. Звонок тренькнул, я дернулась и чуть не опрокинула чайник...

На пороге, точно в таких же брючках, как и на мне, в шубке из кусочков греческой норки стояла брюнетка, значительно выше, худее и моложе меня.
- Проходите, - завистливо просипела я, а она смущенно протянула мне три красные розочки.
- Спасибо.
- Раздевайтесь.

Наверное, также начиналась встреча между Кейтелем и Жуковым в поверженном Берлине. Она скинула свои кусочки и начала снимать ботиночки. Мои тапочки были ей явно малы, я протянула ей старые, лесины. Похоже, она их узнала. Мы осторожно наблюдали друг за другом.
- Проходите, - повторилась я, и она уверенно прошла на кухню.

Чайник засвистел, и я с облегчением стала его заваривать... Пауза затянулась. Я вытащила пирог из духовки и предложила попробовать.
- Я не ем мучного и сладкого, - ответили мне.
- Это вы зря, - возразила я - Алексей очень любит этот пирог.
Она попробовала и замялась.
- Можно взять рецепт?
- Пожалуйста, - ответила я и продиктовала рецепт.
- А что он любит еще? Вам, наверное, не приятно рассказывать о своем бывшем муже, - немного наивно начала она.

Услышав слово бывший, я пожалела, что убрала мясной топорик.
- Конечно, нет, - коряво соврала я. - Еще он любит плов из коричного риса с айвой, зирой и шафраном. Утку фаршированную апельсинами, карпа, только не мороженного, а живого, ну и, конечно, пирожки.
Девочка явно поскучнела.
- Да вы не волнуйтесь, он и сосиски ест и пельмени, (правда я умолчала, что сосиски он ест только баварские, а пельмени только домашние).
Мы опять замолчали.

- Вы расскажите о себе... - невпопад попросила я.
- Окончила спецшколу с английским, потом курсы секретарей, потом на презентации... - она осеклась.
- Короче познакомились, - помогла я ей.
- Он предложил мне работу, - вы не подумайте...
- Да-да, - прервала ее я и опять пожалела о топорике и удавке.

Я встала и принесла коробку с лекарствами. Она насторожилась.
- Записывайте: это - для печени, - я отложила "эсенциале" и "ношпу", - Это - перед презентациями, - добавила я к ним зеленую коробочку, - это - "настойка пиона", это - "спазмалгон", у вас он должен быть всегда, это "пол-пола", будете заваривать, пусть пропьет курс, ну "анальгин" у вас, наверное, есть, "солпадеин" ему не помогает, купите лучше "амиксин" или "стоптуссин", ну, потом разберетесь по ходу, - я добавила "виагру", - а пока возьмите это... - и я протянула ей больше половины коробки.
- Я, я не думала, что он такой... - она замялась, не крепкий...
- Ну что вы, нет, конечно... как вас звать, мы ведь даже и не познакомились.
- Наташа...
- Наташа, но... - я тоже замялась, подбирая слова, - он вам достался уже не очень молодым. Следите, чтобы он не поднимал тяжелое, у него радикулит... Все у вас будет хорошо, - как то, очень назойливо, успокаивала я ее. - Вот вам список родственников, у кого когда день рожденья, не забудьте напоминать ему. - Я вырвала страничку из записной книжки...

Наташа все меньше и меньше походила на уверенную красавицу, которой я открывала дверь.
- И еще, пусть он высыпается в воскресенье или хотя бы полежит, ему надо отдыхать...
- Вы знаете, мне пора, - вдруг засобиралась Наташа.
- Наташа, а зачем же приходили Вы?
- Так. Не знаю, так, познакомиться...
- А, - улыбнулась я первый раз за этот вечер, мне опять стало легко.

Часа через два пришел Леся за солдатиками.
- А у тебя пирог, - вздохнул он.
- Чаю хочешь? - предложила я.
- Да-да, - обрадовался он и влез в наташины тапки.

Мы выпили чаю.
- Кто у тебя был? - вдруг насторожился он, увидев розы.
- Наташа.
- А зачем она приходила? - голос стал суровым и командирским.
- Ты знаешь, я не поняла.

Леся быстро начал забирать остатки своей оловянной коллекции.
- Кстати, наша любовница куда эффектнее, чем у Лаптевых, но, если откровенно, пожиже чем у Вакарчуков, - как бы ненароком, заметила я.
Он молча схватил коробку и грохнул дверью.