Мама ушла с Петькой в поликлинику и велела, как всегда, ждать дома. Но дома было скучно, и десятилетний Александр, как обычно, не усидел. В своих прогулках по городу он порой забредал довольно далеко, и теперь вот шел по широкой набережной и оглядывал все дома по очереди.

У одного, особенно большого, он остановился. Тяжелая дверь была приоткрыта — может, это типа музей? И Александр, подумав, постучался.

— Кто там? — из-за двери выглянул мальчик. Примерно его возраста, может, чуть помладше.
— Это я, — ответил Алекс. Мальчик отступил вглубь, и это можно было принять как приглашение.

Александр вошел в огромную прихожую и спросил:
— А ты что, один?
— Да, — грустно сказал мальчик. — Все уехали в гости, а меня не взяли. Тим Тим и Изольда пьют чай на террасе, а я открыл дверь, думаю, может, кто-нибудь зайдет... Ну, вроде как в гости.
— Я тоже сегодня один, — признался Акс, осмелев. — Давай я буду как гости?
— Давай, — обрадовался хозяин. — Наверно, гостей надо кормить?
— Это само собой, — откликнулся Акс. — А что у тебя есть?
— Сейчас посмотрю. — Мальчик направился вверх по широкой лестнице, и Алекс за ним. Через пять минут они оказались в огромной кухне. Хозяин заглянул в холодильник. — Тут еще буженина и сыр, и икра…

Акс стесняться не стал и умял всё за милую душу, стоило мальчику выложить запасы на стол. Хозяин смотрел на него слегка зачарованно — будто удивляясь, как в кого-то может уместиться столько еды.

— А ты сам чего не ешь? — спустя пять минут спросил Александр с набитым ртом.
— Я недавно ел, — попытался отбиться мальчик.
— Нет, так не пойдет, — решительно возразил Акс. — С гостями надо есть.
— Точно?
— Сам видел по телеку.
— Ну если по телеку, — мальчик с сомнением взял кусок хлеба с икрой.
— А еще надо о чем-нибудь говорить.
— О чем? — с живым интересом спросил мальчик.
— Ну не знаю, ты же позвал в гости.
— Э-э… — Мальчик подошел и протянул руку: — Меня зовут Ерофей.
— А меня — Александр, — представился Акс. И, подумав, добавил: — Друзья зовут меня Акс.
— А меня можно Ер, — застенчиво произнес Ерофей.
— Ер, а можно я возьму для брата конфеты?
— Ага, бери что хочешь!
— Спасибо, — Акс сгреб остатки еды со стола себе в рюкзак. — Мне надо домой, а то мама, наверно, уже вернулась.
— Ага, — отозвался Ерофей, но как-то грустно.
— А хочешь со мной?
— С тобой? — удивился Ер, как будто Алекс позвал его прокатиться до луны.
— Ну да! У нас, конечно, не так, как здесь, тесновато...
— Я просто никогда еще не ходил... — Ерофей запнулся. — В гости.
— Ну я же у тебя был?
— Был, — кивнул Ер.
— Тогда пойдем?
— Пойдем!

— Это же, кажется, внук Виктора Саныча? — шепотом спросила мама у Акса.
— Ну и что? — ответил Акс. — Ер хороший человек. Угостил вот.
— А ему не попадет?
— А даже если и попадет, то что? Сидеть дома одному? — резонно возразил Акс. — Я вот тебя полдня ждал и то чуть не рехнулся.
— Шурик! — укоризненно протянула мама.
— Я же просил меня так не звать, — торопливо оглянувшись на гостя, прошептал Акс. Но Ер вряд ли слышал: он с удивлением разглядывал их квартирку. Мама тут же принялась угощать его купленными на рынке персиками, и Ер не стал отказываться. И не пожалел: в жизни не пробовал более вкусных персиков.

Тетя причитала, мама прижимала Ера к груди, как маленького, а больше всех бушевал дед. Хорошо хоть Марта, двоюродная сестра, понимающе молчала.

Зато какой шум поднялся дома, когда вечером он вернулся! (Время пробежало совершенно незаметно.) Тетя причитала, мама прижимала Ера к груди, как маленького, а больше всех бушевал дед. Хорошо хоть Марта, двоюродная сестра, понимающе молчала.

Ер пытался объяснить, что не надо увольнять охранника Тима и Изольду за то, что отпустили его (признаться, он и не спрашивал), а Акс хороший человек и не стал бы ничего красть — но куда там! Никто и не думал его слушать.

— Чтобы больше не связывался с уличным хулиганьем, — заключил дед.
— Тогда я сбегу из дома, — сказал Ер тихо и напряженно.

После этого скандал вышел на новый виток, однако чувствовалось, что накал слабеет. Взрослые просто-напросто боялись скандалить при Ерофее в полную силу — вдруг что-то случится. И в конце концов нехотя согласились, чтобы Акс приходил и играл с ним — но не больше двух раз в неделю.

Никто не знал, кроме мамы, что сам Ерофей приходит к ним гораздо чаще, пропуская даже уроки в музыкальной школе. Правда, матери он обещал, что не будет участвовать в уличных играх — но, случалось, и нарушал слово. Это было, конечно, нехорошо, но когда всю жизнь сидишь взаперти, и не такое пообещаешь, лишь бы отпустили.

А однажды Ер пришел с девочкой.

— Это Марта, — представил он ее и добавил шепотом: — Проверенный человек.

Марта потешно хлопала своими длинными ресницами и озиралась, словно попала невесть куда.

— Точно? — Аксу впервые в жизни стало стыдно, что у них такая маленькая квартирка, и он нахмурился.
— Ручаюсь!

Ну если Ер ручался, тут уж не возразишь. Но даже больше, чем его ручательство, на Акса подействовали ее глаза — большие, серые, с какой-то искоркой. Они смотрели сейчас вопросительно — примешь, нет? И Акс понял, что не может не принять.

Через неделю Акс показывал Еру свою школу. Ерофей, учившийся дома, оглядывался с восторгом и удивлением. Дома ему в виде исключения разрешили провести целый день в настоящей школе, и этот день обещал стать незабываемым. Ер не спал почти всю ночь от волнения и предвкушения. Волновался от того, как его примут другие ученики, а предвкушал игры, веселье и все, что полагается обычным детям — в общем, настоящие чудеса.

Директор этой школы был довольно строг: с утра всем ученикам следовало надевать пластиковые браслеты, которые раздавали перед уроками. Кто браслета не получил — тот прогульщик. А они как раз опоздали на первый урок: пока Ерофей выслушал все наказы от мамы и тети, прошло минут двадцать, и из-за этого браслеты они не получили. Однако Акс не растерялся и купил браслетики у старших пацанов тут же в школьном дворе. А во время перемены кто-то из ребят, заигравшись, случайно попал мечом по голове Еру. И Алекс тут же полез в драку и схлопотал выговор.

Ер не спал почти всю ночь от волнения и предвкушения. Волновался от того, как его примут другие ученики, а предвкушал игры, веселье и все, что полагается обычным детям — в общем, настоящие чудеса.

— У тебя теперь будут проблемы? — неловко спросил Ерофей, когда они возвращались по домам.

У него самого, хотя сегодня в школе все вышло не совсем так, как мечталось, настроение было отличным.

Может, потому что это было самое начало золотой осени, и красные, желтые, зеленые, оранжевые листья семафорили по сторонам, а некоторые ложились под ноги с мягким уютным шелестом. Как будто пытались что-то сказать шепотом — что-то теплое и дружеское, хотя у Ера никак не получалось расслышать. Он никогда раньше не ходил по этой кленовой аллее, мимо старых двухэтажных и трехэтажных домов, вообще не бывал здесь. И сейчас вертел головой, стараясь запомнить всю улицу в деталях, чтобы потом перенести ее на бумагу (раз в неделю Ер занимался рисованием с преподавателем).

А может, дело было в том, что Ер шел не один.

То, что такой, как он, сумел повстречать друга — это было настоящее и, пожалуй, первое в его жизни чудо.

— Пустяки, — отозвался Акс, — мама все равно не ругает за оценки. Ей бы за Петькой уследить.
— А папа что говорит? — осторожно спросил Ерофей, который еще не встречал у них дома отца Акса.

И тут же пожалел — наверно, это было неделикатно и вообще не его дело…

Акс после заминки ответил:

— А фиг его знает, что он говорит. Я его ни разу не видел.
— А у меня папа живет в другой стране, — понизив голос, признался Ер. — Они с мамой часто ссорились, и вот… — он замолчал, разведя руками.
— Бывает, — с философским видом заметил Акс. — Может, еще помирятся.
— Вряд ли, — покачал головой Ерофей, — он не очень нравится дедушке…

Мать Ерофея, как вскоре выяснилось, не зря опасалась уличных игр. Однако приступ у Ера случился не во время игры и не на улице, а в его собственной комнате. Они спокойно играли вчетвером в шарады (с Мартой и Петькой), и была очередь Ера показывать. И когда он, дернувшись, упал, Акс даже не сразу догадался, что это приступ. Зато Марта сразу всё поняла, вскочила и подбежала к кузену.

— Держи его голову, — хладнокровно велела она Аксу. И вообще распоряжалась весьма толково — по ее велению, например, Акс быстро притащил из кухни аптечку — и умело сделала Ерофею укол. Еру после этого заметно полегчало, по крайней мере задыхаться он перестал.

Потом появилась Изольда, затем мама Ера, все заохали и забегали, и Акс предпочел под шумок скрыться.

Он долго бродил, и руки у него заметно дрожали. Никогда еще у него на глазах не начинал вот так задыхаться человек.

Его не было в доме на набережной больше недели, и Ер тоже не появлялся — лечился, наверно. На улицу Акса не тянуло — дождливая осенняя погода не располагала к прогулкам, да и на душе было как-то пасмурно. Большую часть времени после уроков он проводил на диване с книжкой, к удивлению мамы. И вот как-то в один из таких вечеров в дерматиновую дверь негромко постучали. Это оказалась Марта.

— Я знаю, ты злишься, — заговорила она сразу на пороге, — но, пожалуйста, не бросай Ера! У него же больше никого нет.
— Как это нет? А семья?
— Да я про другое, — вздохнула Марта. — Он из комнаты почти не выходил. А в последнее время так радовался и рассказывал про тебя, про ребят, про игры — так живо, что я даже с ним напросилась...
— А если он помрет тут? — с бессильным отчаянием спросил Акс. Потому что уже знал, что пойдет с ней. Он, в принципе, и до ее появления это знал.

И они действительно пошли все вместе в дом на набережной (за компанию увязался и Петька).

Видимо, Ер еще не до конца оправился от приступа — выглядел он бледноватым.

— Пойдем на кухню мороженое есть, — пригласила Марта Петю, и тому не пришлось предлагать дважды. Ему и раньше нравилась Марта, а с мороженым, кажется, имела все шансы затмить даже брата. А Акс объявил Ерофею, пялившемуся на него с радостью и страхом, что это было свинство — не сказать.
— Ну…. Я боялся, что ты больше не придешь, — признался Ер, не поднимая глаз.
— Почему это? — хмуро спросил Акс.
— Зачем тебе друг-инвалид? У тебя и так друзей полно...
— Балда ты, а не инвалид, — вздохнул Акс. — Ну что, есть у тебя шахматы или там шашки?