А знаете, чем пахнет Париж?
Жареными каштанами или запахом крепкого кофе в открытых бистро? Смесью мазута и стирального порошка в метро, скорее похожего на подземный трамвай или роскошным ароматом духов в дорогих бутиках?

А хрен его знает, чем может пахнуть Париж, если ты там никогда не был. Не ходил по протоптанным до полировочного блеска туристическим тропам, ведущим от Нотр-Дама до Монмартра, с остановкой на Эйфелевой башне. Не плевал с моста в уныло текущую Сену и не толкался среди праздных зевак около ярко освещенного вечернего Мулен Ружа.

Но зато я знаю, КАК пахнет Париж! Вернее, я уверен, что этот чудесный город может пахнуть только так. И если мне все-таки доведется ступить на эту обетованную землю, я прокляну парижский мегаполис, если с первого же вздоха я не почувствую знакомого аромата, аромата моей парижанки.

Вы улыбнулись? А я нет… Я ведь не шучу…

В тот день в подземном переходе метро было душно с самого утра. Вентиляция метрополитена, несмотря на трехкратный принудительный воздухообмен уже не справлялась с подступающей жарой. Собрав хрупкий треножник, состоящий из тонких алюминиевых трубок, и расставив на нем глянцевые журналы, я начал не спеша раскладывать на разборном столике свежие газеты, еще пахнущие типографской краской.

Аркаша, мой работодатель, появился в переходе, когда я уложил последний ряд газет, кисло обвел взглядом мое хозяйство и мрачно хмыкнул.

Гостья столицы была невысокая, но стройная, с копной каштановых волос и зелеными завораживающими глазами.

- Тебе последнее китайское предупреждение… студент, – процедил он. - Еще раз уйдешь раньше времени, сниму с точки и поставлю рекламки раздавать. Усек?
- Усек, – кивнул я, - и даже где-то вник… а вопрос можно?
- Задавай, – разрешил Аркаша.
- Могу я уйти сегодня пораньше? – и, видя, как его физиономия расплывается в недобром удивлении, поспешно добавил: – Вы же в курсе, что у меня сессия. Осталось два экзамена…
- Ты что, не понял?! Меня это не… - начал он было, растягивая слова, но осекся, когда сзади раздался женский голос.
- Парле де франсе?
Удивленно хлопая глазами, Аркаша обернулся.
- Не-е-е, красавица, я только шпрехаю, - справившись с удивлением, пробормотал он. - Их бин, вас ист дас… ферштейн?

Молодая, одетая в потертые джинсы и короткую маечку девушка весело кивнула и повернувшись уже ко мне, коверкая слова, произнесла:
- Ви скажите… Как идти… Театральная?
- Это здесь, за углом спуститесь на эскалаторе, повернете налево, перейдете через переход… - я вдруг осекся, сообразив, что иностранка видимо, не поняла даже половины из того, что я пытался ей втолковать. И ее показательно-сосредоточенный взгляд меня не обманул. Девушка это заметила и печально вздохнула.
- Я совсем… растерялась…
- С чего это растерялись?! – хихикнул Аркаша, заинтересовано оглядывая ее. Гостья столицы была невысокая, но стройная, с копной каштановых волос и зелеными завораживающими глазами.
- Вы по-те-ря-лись…- догадавшись, поправил я, - А вернее заблудились?
- Уи, – с признательностью взглянув на меня, незнакомка попыталась повторить: – Я заблюд… дилась…
- Француженка? – перебив, уточнил Аркаша и кивнул в сторону выхода к эскалатору, - туда иди, там мент… милиционер стоит, свисток… Он тебя направит куда надо.
- Le policier? Нет, мне не надо полис, мне надо вот… - и она протянула блокнот с написанным адресом.
- Неее, девушка, мы не Моссправка, и у нас работа… Хотя… если не бесплатно, то можно помочь… - и Аркаша заговорщицки подмигнул. – Да, студент?

Но я уже взял протянутый именно мне блокнот и посмотрел на написанный каллиграфическим подчерком московский адрес.
- Ну это вам совсем на другую ветку надо… И еще пересаживаться… Давайте, я напишу как…
- Чего писать! – недовольно зашипел Аркаша, - она ж все равно ничего не поймет, тут хоть пиши, хоть рисуй. Тут иногородние с русским языком теряются, а эта… Пусть идет к менту! Он поможет… - Аркаша попытался вырвать у меня блокнот, но я спокойно отвел его руку.
- Ты чего, студент?! Тебе работать надо, а не девкам схемы рисовать! Я тебя разве не предупреждал?

Не проронив ни слова, я поднял стоявшую у столика сумку с учебниками, положил на газеты лицензию на торговлю и, взяв за локоть француженку, двинулся в сторону метро.
Я и сейчас не могу объяснить, что в большей мере подвигло меня на это смелое решение: наглый Аркашкин тон, возможный срыв вечернего экзамена или… зеленые глаза этой девушки.

- Ты куда?! – оторопел мой начальник, растерянно оглядываясь по сторонам. – Ты куда пошел, я тебя спрашиваю?!
- Ну, ты же видел адрес в ее блокноте. Надо помочь девушке… А потом, сегодня еще экзамен… В общем - пока! Я увольняюсь…

На эскалатор она ступила первой, а я, стоя на ступеньку выше, с удовольствием вдыхал незнакомый дурманящий запах ее волос.

- У тебя есть неприятности… - девушка с беспокойством оглядывалась на взбешенного Аркашу. - Я не ломать твои дела?!
- Да нет, – успокоил я ее.
- Я не поняла… - удивленно захлопала глазами француженка. – Да… ou… или нет?!
- Нет… Мне уже давно пора было менять работу: слишком неудобный график, да и дует постоянно… а тут такой случай!
- Какой слючай?
- Помочь молодой парижанке познакомиться с достопримечательностями московского метрополитена.
- Вы очень…любизнатный…
«Любознательный… Ну, и это тоже», – подумал я, а вслух поправил:
– Ты хотела сказать, любезный…
- Да… любиезный…

На эскалатор она ступила первой, а я, стоя на ступеньку выше, с удовольствием вдыхал незнакомый дурманящий запах ее волос.

- У вас такой низкий… метро… - обернулась она ко мне с непонятным восторгом.
- Глубокий?
- Уи… да… метро глубокий… это не метро, а колодец…
- А разве у вас не так?
- Нет... У нас нет… у нас проще. Когда стоять на одной остановке, видно через туннель следующую остановку…
- Это в Париже-то? – не поверил я в убогость парижского метрополитена.
- Уи, да… В Париже, – и встав на одну ступеньку со мной, предложила: - Давай познакомиться… Меня зовут… Анри.
- А меня Павел. Ты уже бывала в России? – спросил я, когда мы заходили в вагон.
- Один год назад. Экскурсии… Красная площадь, Кремль, Третьяковская музей, Большой театр… - Анри над чем-то задумалась. - Это я уже знать… Я хочу нового…
- А метро для этих целей самое верное решение, - иронично поддакнул я, - хотя поначалу заблудиться можно…
- Но это же город, и я могу спросить… Мой учительница говорит, что лучшее обучение языку, это… - она защелкала пальцами, вспоминая фразу.
- Пойти в народ, – подсказал я.
- Уи, можно и так сказать… Но есть еще один хороший способ… Это… постель…
- Лежа, что ли, учить?! – в недоумении пожал я плечами.
- Да, можно и так сказать, – весело рассмеялась она, - но не одной, а с… носителем языка… тет-а-тет.

Я почувствовал, что краснею, и это было замечено.
- У тебя такой лицо… rouge!!!
- У меня рожа?! – но обидеться не успел, она снова прыснула и замахала руками.
- Нет, такой лицо красный, вот!!! Красный по-французски – rouge!
- А кроме русского языка, каким ты еще владеешь? – поторопился я сменить тему.
- Чуть-чуть немецкий… Хорошо владеть инглиш…
- Тогда говори по-английски, я его тоже неплохо знаю.
Но Анри категорически замахала головой.
– Я в Росси и должна разговаривать русским.

Через три остановки мы вышли для пересадки. Чтобы не потеряться в бурном потоке пассажиров, я взял Анри за руку. Она с готовностью сжала мою ладонь и, продолжая весело болтать, мы направились к соседнему перрону.

- Нам обязательно надо встретиться… - неожиданно произнесла она. – Я оставлять свой адрес, телефон… Мы ведь еще встретимся? Уи?

- А твои… знают, что ты путешествуешь по Москве одна?
- Нет… я уйти из отеля рано, пока все спаль…
- Тебя, наверное, ищут?
Анри озорно улыбнулась.
- Мадлен, наша экскурсовод… наверно лежать на носу…
- …Стоит на ушах? – догадался я.
- Уи, - кивнула она и заразительно рассмеялась.

Я не отпустил ее ладонь, когда мы уже стояли рядом в переполненном вагоне, и вновь мои ноздри щекотал терпкий запах ее волос.

- А как пахнет Париж? – неожиданно даже для себя самого спросил я.
Анри задумчиво посмотрела на проносившиеся за окном грубо обтесанные стены туннеля.
- Париж пахнет мной… - убежденно и не растягивая слова, произнесла моя попутчица.
- Вернее, ты пахнешь Парижем? – попытался переставить я слова, но моя новая знакомая так отрицательно замотала головой, что каштановые волосы рассыпались изящным водопадом по ее загорелым плечам. Волнующий аромат свежего утра на старинных улочках защекотал у меня в носу, я не удержался и чихнул.

- Шанель? – это была единственная известная мне марка французских духов.
- Нет, это… это запах Парижа… Так говорил мой папа, когда мы с ним гуляли по городу. Он очень любит меня и очень любит этот город…

Здание, указанное в адресе, оказалось большим жилым домом, расположенным на пересечении двух улиц.
- Ну, вот мы и пришли… Тебя подождать?
- Не надо… - Анри грустно чему-то улыбнулась. - Меня потом отвезут в отель… Здесь живет старый друг отца… Ему надо передать… - она растерянно огляделась по сторонам и шагнула к ближайшей лавочке. – Ты не против есть мороженое? Я очень хочу plombières...

Когда я вернулся с двумя стаканчиками пломбира, она что-то быстро дописывала в блокнот, потом вырвала этот листок, свернула и зажала в кулачке.

- Нам обязательно надо встретиться… - неожиданно произнесла она. – Я оставлять свой адрес, телефон… Мы ведь еще встретимся? Уи? – она протянула мне зажатую в кулачке записку. - Только читай, когда я уйду. Хорошо?
- Уи… - кивнул я.

«Мой добрый провожатый. Прости меня за эту затянувшуюся шутку. Я поспорила с подругой, что могу прикинуться парижанкой, и меня не раскроют. Прошлой осенью я ездила с отцом во Францию, поэтому мне было несложно сыграть эту роль. Сначала это было даже забавно, а потом я уже боялась тебе раскрыться. Вот так всегда бывает, сначала смелость прёт через край, а потом не хватает храбрости признаться. Прости меня, я очень жалею, что мы с тобой не познакомились при других обстоятельствах. Но если ты меня простишь, номер моего телефона написан ниже. Анри-Аня.
P.S. «Запах Парижа» - это духи, которые я там купила и которые мне очень нравятся. Поэтому Париж действительно пахнет мной».

Не зная, как мне сейчас поступить, я сунул записку в карман. А вечером, в суматохе сдачи экзаменов, случайно ее потерял.