Как давно я не получала открыток, а тем более по почте. Печатными буквами, всего два предложения: «С Днем Рождения! Твоя Лера». Но эти буквы, старательно выведенные детской рукой, были самым замечательным подарком в этот день. Они согрели мою душу воспоминаниями, ставшими неотъемлемой частью моей жизни. Воспоминания о человечке, научившем меня видеть истинные ценности, открыть в себе дремлющие чувства и проявить заботу и любовь к тому, кто в этом так нуждался. А, может быть, нуждалась и я сама.

Память унесла меня на пять лет назад, в тот день, когда наши судьбы соприкоснулись и слились в одну общую, хоть и недолгую.

Был обычный трудовой будень. Все как всегда - куча бумаг, звонков и чашка кофе с утра. Я, по своему обыкновению, выпивала её, стоя у окна, отметив, что незаметно для меня в город пришла осень. Наш директор, Татьяна Михайловна, открывала в соседнем городе филиал фирмы, и мы все трудились, не жалея сил. У меня, как у её помощника, дел только прибавилось, но еще пара недель - и отпуск!

Как давно я не получала открыток, а тем более по почте. Печатными буквами, всего два предложения: «С Днем Рождения! Твоя Лера».

Дверь шумно распахнулась, и в офис вошла Татьяна Михайловна... с коляской!
- Всем доброе утро! Леночка, мне нужна твоя помощь, - продолжила она, направляясь к кабинету, а я вслед за ней. - У меня сейчас важная встреча. Та няня, что пришла, сплошной кошмар... Вся надежда на тебя. Буду примерно через час. Ты справишься, если что, я на связи, - выпалила она.

Я только и успела сказать, что постараюсь, как она удалилась, так же быстро, как и вошла. Всему этому было одно объяснение - Татьяна Михайловна все-таки забрала к себе внучку. В силу моих должностных обязанностей, мне были известны факты из её личной жизни.

Сын её, будучи студентом одного из вузов, испытал любовь к своей сокурснице, плодом которой и стала эта маленькая девочка. Она жила со своей мамой, но та оказалась то ли слишком юной для материнства, то ли вовсе лишенной этих чувств. Никакого должного ухода и заботы, и в итоге, в возрасте десяти месяцев, пропущенный диагноз - дисплазия тазобедренного сустава. Татьяна Михайловна, узнав об этом, решила забрать внучку к себе, благо препятствовать этому никто не стал, решение матери стало единственно верным в судьбе ее дочери.

Я подошла к коляске и улыбнулась малышке. Но ее взгляд был направлен мимо меня, сосредоточен в какой-то одной точке ее мирка, за границы которого она не стала пускать меня. Я позвала ее по имени. Ничего не изменилось, все тот же взгляд! Вдруг так остро, откуда-то из глубины души, я почувствовала ее одиночество и недоверие. Это заставило меня взять ее на руки, и только теперь ее взгляд, ненадолго коснулся моего лица и замер все в той же загадочной точке. Как же так, думала я, как такое возможно? Чтобы маленький десятимесячный человечек, с присущей ему природной любознательностью и стремлением к познанию окружающего его пространства и мира, мог вот так отрешенно уйти в себя.

Этот час я не спускала ее с рук, я говорила с ней без умолку о том, что нас окружает, вкладывала в ее маленькую ладошку небольшие предметы и даже пела ей песни. Мне хотелось вызвать в ней положительные эмоции и завоевать ее расположение. И радости моей не было предела, когда она впервые улыбнулась мне. Тот день стал началом нашей истории.

И радости моей не было предела, когда она впервые улыбнулась мне. Тот день стал началом нашей истории.

Татьяна Михайловна была удивлена и вместе с тем очень рада такой перемене в своей внучке. Она сказала, что я первая, с кем она пошла на контакт, и что врачи подозревают ДЦП.

А вскоре моя жизнь круто изменилась. Судьба этой маленькой девочки Лерочки стала волновать меня сильнее, чем моя собственная. И от просьбы стать её няней я просто не смогла отказаться. После тяжелого и долгого лечения дисплазии мы в полтора года учились заново ползать, неуверенно, но старательно делать первые шаги. Сколь неожиданным стал для врачей весь итог выздоровления, столь для меня - осознание того, что этот, по сути чужой для меня ребёнок стал близким и родным моему сердцу. Каждое утро, услышав шум открывающейся двери, она бежала ко мне с улыбкой и поцелуем, и каждый вечер я придумывала сказочные истории о том, за каким подарком для неё мне нужно отправиться и искать его целую ночь, чтобы успеть найти к моему утреннему возвращению. Этот мир был наш: с нашими прогулками, играми, радостью, - и с учащённым стуком моего сердца, когда я услышала «Мама», обращённое ко мне. Как радостно слышать «Мама», пусть даже если ты считаешь этого ребенка своим не по крови, не по законам этого времени и этих обстоятельств. Просто своим. Но, увы! Это не так! И от этого горько, и сжимается сердце. Потому что не имеешь права, права на то, чтоб причинить боль, зная, что не сможешь находиться все время рядом, как мама. Зная, что никогда этот ребенок не будет твоим.

Я научила ее говорить вместо «мама» - «няня», но иногда она называла меня «няня-мама». А потом я поняла, что нужно что-то менять. И этим чем-то был мой уход. К тому времени Татьяна Михайловна наладила свой бизнес, нашла надёжных партнёров и могла посвятить себя воспитанию внучки. Более того - мама Леры вскоре переехала к ним, приняв некоторые условия своей свекрови и, по всей видимости, осознав себя в роли мамы. От болезни не осталось и следа, и Лера выросла умной и хорошей девочкой, чему я очень рада.

Храни тебя Господь! И спасибо тебе! Твоя «няня-мама».