На главную
 
 
 

Так бывает только в кино
Автор: Светлана ЧЕКАЛОВА / 18.08.2008

Так бывает только в киноНепридуманная история

Был конец рабочего дня. Коллеги помаленьку собирались домой. Одни заполняли классные журналы, другие наспех складывали в портфели тетради, третьи поглядывали в окно: а не приехали ли за ними на машинах мужья? О, это была настоящая церемония посадки наших дам в авто! Царской походкой они «выплывали» из учебного корпуса и грациозно водружались в салон. Правда, были среди них и попроще: выбегали, плюхались и захлопывали дверцу. Но, отъезжая со двора, все они одинаково гордо смотрели сквозь стекло на остальных (таких, как я, например, — «безмашинных» и «безмужейных»): «Вот так надо жить!». А я и не обижалась: у каждого свои ценности.

Но в тот день я тоже смотрела в окно. Смотрела и ждала.
Я ждала долго — девятнадцать лет. Нечасто, не вслух. Украдкой от детей. Несмело. Запрещала себе думать, но думалось же!
Он приехал на «Мерседесе». Ослепительно белом и ослепительно шикарном. Вышел из машины и огляделся. Я стояла на заснеженном крыльце в туфельках и шубке, наброшенной на легкое, но самое любимое платье. И он узнал меня. А я узнала его. Я узнала бы его и через сорок лет, и через век. Я нашла бы его в толпе среди тысяч мужчин. По его серо-голубым глазам с неизменной смешинкой в уголках. По непослушной прядке ярко-рыжих волос, падающей на лоб, — как бы старательно он ее ни зачесывал. По улыбке — широкой, искренней и неизменно доброй. Это был мой Сережа. Моя юность. Моя первая любовь.

Я узнала бы его и через сорок лет, и через век. Я нашла бы его в толпе среди тысяч мужчин.

Он шагнул ко мне. Потом, спохватившись, вернулся к машине и достал букет. Девятнадцать ярко-бордовых роз. Прекрасных, какой была наша юность. Колючих, какой была моя взрослая жизнь.
Я прижимала к себе розы, а Сережа прижимал к себе меня. «Девочка моя…».
Коллеги «прилипли» к окнам. Они завидовали! Да, у всех них была размеренная, устоявшаяся — успешная жизнь. Они знали, что будет вечером, что их ждет завтра. Но в тот момент они … видели кино. Хорошее кино, в котором что ни фрагмент — то хочется смеяться и плакать, хотя и понимаешь, что «так в жизни не бывает». Или именно потому, что «так в жизни не бывает»?
Вообще, человеческое сердце — странная субстанция. Вроде, и стучит размеренно, но все время ждет: ярких вспышек, взлетов, да таких, чтобы голова — кругом и земля — из-под ног. Даже если вокруг слякоть. Даже если ум — исключительно холодный расчет и душа — сущая ледышка.

…Мы долго гуляли по городскому парку, держась за руки, — как будто и не было 19-ти лет. Вспоминали и удивлялись. Вот наша танцплощадка. Увы, уже не та — деревянная, с большими дырками между досками забора, через которые мальчишки ухитрялись пробираться на танцы — бесплатно. И Зимний уже не кажется большим дворцом — так, просто клуб. Куда-то «убежали» со своего высокого постамента белые медведи — видно, не по нраву им оказался мягкий климат белорусского городка.
И музыка не звучит. А ведь в начале 80-х по вечерам, даже зимой, из больших рупоров над всем парком разносились мелодии. Девочки и ребята под «Битлов» катались с горки: центральная аллея всегда заливалась узкой полоской воды. И наш дружный класс минимум как раз в неделю тоже с визгом проносился по льду — кто на ногах, кто прямо на шубе. Сережка ехал всегда следом за мной и голосом Волка из «Ну, погоди!» кричал пацанам: «Не трожь ее, это мой Заяц!». А вот стрелковый тир по-прежнему на своем месте. И запах пороха в нем, наверное, такой же…

Сережа сидит передо мной в маленьком кафе, держит мою ладонь в своей и смотрит в глаза.

В 9-м классе Сережа был гордостью школы — кандидат в мастера спорта по «мелкашке» (т.е. по стрельбе из малокалиберной винтовки). Я была влюблена в чемпиона Союза! И в сравнении с этим все мои «круглые пятерки», драмкружок и аккордеон были такими тусклыми… Я же так хотела быть достойной своего избранника! И тоже пошла в тир.
«Нет, я тебя не приму, — сказал тренер. — Ты уже старая. Год отучишься и упорхнешь в столицу. Только патроны на тебя тратить придется…». Упросила-таки! Тренировалась по пять часов в день. Выла по вечерам от боли, растирая затекшую от ремня до черноты левую руку. А назавтра опять шла в тир. Через полгода выполнила норматив КМСа. «Смотри, какая упрямая!» — хвалил тренер. А я просто любила Сережку…

Он уехал в Москву — поступил в военное училище, а я в Минск — в институт. И полетели из одной столицы в другую письма. Теплые, нежные, пропитанные светом и лаской: «Здравствуй, моя любимая лейтенантша!»… Строили планы на будущее — не срослось…

Сережа сидит передо мной в маленьком кафе, держит мою ладонь в своей и смотрит в глаза. И взгляд его такой же, как и прежде, — чистый, открытый, искренний. Сердце захлебывается: Боже, как это красиво!
— Я своему сыну часто рассказываю о нас с тобой, — говорит он. — Зачем? Самое чистое и красивое, что было в моей жизни, — это наша юность и наша любовь. И я очень хочу, чтобы мой сын испытал такое же счастье…
И пусть теперь он уже не Сережа — Сергей Леонидович, солидный бизнесмен. И пусть я никогда не скажу ему: «Возвращайся, ведь я тебя так жду!». И пусть он будет звонить мне часто, а я только раз в году — поздравить с Днем рождения, и никогда не осмелюсь сделать звонок 14 февраля. Но он навсегда будет моей первой любовью.



 
 

Что не так с этим комментарием ?

Оффтопик

Нецензурная брань или оскорбления

Спам или реклама

Ссылка на другой ресурс

Дубликат

Другое (укажите ниже)

OK
Информация о комментарии отправлена модератору