Это была вторая осень моего замужества. Мы жили в уютной однушке на ул. С. Перовской, это был год «голодного лета», когда О. задерживали зарплату и мы питались гречкой из сухого пайка и консервированными помидорами его мамы.

Была осень, я тогда писала письма подруге в классическом эпистолярном стиле («...милая Лера, а погоды нынче стоят пасмурные...» и все в таком духе) — хотелось мне так, «настроения» такие были. И, шагая по улице в осенних ботинках, удивлялась зеленой траве в позднем ноябре.

На одной улице, если свернуть раньше — у магазина «N-ская водка», росли рябины. Они стояли стройной шеренгой вдоль дороги и были богаты плодами. Я смотрела на них долгое время — пока они только были оранжевыми, потом красными и, наконец, ярко-багряными.

Они мне покоя не давали. Мне хотелось из них что-нибудь приготовить — а что, я не знала. Хотелось эту красоту, красноту вобрать в себя.

В те годы интернета у меня не было. Зато была бабушкина толстенная поваренная книга с портретом товарища Сталина на первых страницах. Там я нашла рецепт цукатов из рябины.

Они мне покоя не давали. Мне хотелось из них что-нибудь приготовить — а что, я не знала.

Отчаянно стесняясь, я набрала несколько гроздей и приготовила цукаты — я уже не помню рецепт, но надо было томить их в духовке.

Цукаты получились. Даже вкусные. Я же одна их и съела — О. не вдохновился.

Огненные ягоды потонули в моем тихом кисельном омуте. Зашипели и почернели.

И на самом дне их умяли черти.

А нынче я тоже томлю ягоды в духовке — шиповник. В нем много витаминов, и из него получается вкуснейший напиток.

Каждая осень для меня — начало чего-то нового. Я подвожу итоги и начинаю следующий этап жизни.

Я много чего хочу.

Я, например, хотела 10 лет вернуться домой. Я вернулась.

Я хотела уйти от мужа. Я ушла.

Я мечтала встретить любовь. У меня есть любимый мужчина.

Любимый мужчина…

Недавно я случайно наткнулась на страничку в контакте одного старого знакомого.

Нет, вру.

Не случайно. Я его искала.

Вернее, что-то напомнило мне о нем, и я его нашла. Я смогла даже вспомнить его фамилию.

Это тот самый скрипач, который однажды во время репетиции влез к нам в окно и начал с нами играть. Но не задержался надолго. Зато задержался у меня в голове. Помнится, я даже пыталась нарисовать его портрет. Эта бумажка потом долго хранилась в ящике моего рабочего стола. Когда я уволилась, я забрала ее с собой. А потом она как-то потерялась.

И вот сейчас я увидела его фото. Он бородат, он ходит босиком и в шароварах, в старом, растянутом свитере.

Он был среднего роста, строен, симпатичен, светловолос и не стрижен. Он слегка шепелявил, кажется, и еще у него был незначительный тик: он моргал, сильно смежая веки. Эти две черты меня умилили, растрогали, мне стало его жаль, и я чуть-чуть влюбилась.

Потом я как-то узнала, что он в Испании. Уехал за своей девушкой, которая его бросила, и остался там.

И вот сейчас я увидела его фото. Он бородат, он ходит босиком и в шароварах, в старом, растянутом свитере. Кажется, это Индия. У него на лице — счастье и гармония. Какая-то девушка прокомментировала фото: «Шел, шел и наконец нашел, что тебе нужно».

Он выглядит как бомж. Чем он там занимается? Уверена, что он живет там постоянно.

Как жизнь раскидывает людей. Как она, вообще, удивительна — жизнь. Особенно удивляешься, когда не видишь человека годами.

Все эти истории из прошлого, старые фото, зарисовки, воспоминания, притаившиеся в цукатах из рябины, пучках засушенных трав, в запахах, вкусах — это все мое вдохновение. Которое вспыхивает каждой новой осенью — болезненно и пылко. Я плыву по жизни, ухожу от солнечных и теплых берегов лета, и пока сейчас течение тихое — почти штиль. Но каждый год в лодке со мной преданное существо — моя очередная Осень. Подруга, любовница, враг, мука, муза, фобия.

И от осеннего мрака меня именно это и спасает — новизна. В которую я ныряю. Каждый раз меняясь и, в то же время, оставаясь собой.

Ведь все воспоминания — со мной, во мне — навсегда. А все новое — только впереди.