Однажды летним днем мать и сын собирали лесную землянику. Солнце стояло уже высоко, было жарко. Мать собирала в жестяной бидончик, а сын бегал среди высокого папоротника за бабочками и кузнечиками, наблюдал за тяжело летящими шмелями, слушал пение птиц и ягоды в свой маленький стаканчик клал редко — больше в рот. Мать почти не разгибалась, старалась набрать быстрее, ведь дома в деревне у нее еще много было всякой работы, и лишь изредка поднимала голову и смотрела из-под платка, сбившегося на глаза — не убежал бы далеко, не заблудился. Когда не видела сына, то кричала — звала протяжно:

— Вовку-у-у! Ты где?!

— Я здесь! — откликался мальчик, выглядывая из-за муравейника или из-за толстой березы.

— Сынок, ты собираешь?

— Конечно! — отвечал мальчик, быстро нагибался и находил несколько ягодок. Потом опять увлекался изучением лесной жизни: любовался на цветы, рассматривая их устройство и пытаясь определить, какие из них самые красивые и душистые. Иногда останавливался и смотрел в калейдоскоп. Недавно ему исполнилось семь лет, и родители на день рождения подарили эту игрушку. Он доставал калейдоскоп из большого кармана цветастой рубахи, которая была заправлена в короткие до колен штаны с помочами. Эти ненавистные помочи все время слетали с плеч, и мальчик с радостью думал, что скоро он пойдет в школу, уж тогда точно будет ходить в брюках, как все взрослые, и белой рубашке, а на ногах будут настоящие кожаные ботинки, а не эти детские стоптанные сандалии.

Он уже давно считал себя взрослым потому, что умел хорошо читать и считать больше, чем до ста, а поскольку читал только газеты и учебники за пятый класс своего старшего брата, то был уверен, что знает все и про всех и даже позволял себе спорить со взрослыми по всяким поводам.

В калейдоскопе пересыпались цветные стеклышки, образовывали всякие узоры, снежинки и фигуры. Мальчик любовался ими, крутил калейдоскоп, загадывая, какой узор сложится в этот раз.

— Сынок, ты помогаешь мне? — спросила мать. Она с трудом разогнулась. — Солнце уж на вечер повернуло, видишь? Нам нужно быстрее набрать бидончи — не идти же домой с неполным. Что отец скажет, когда с работы вернется?

— Мам, да ягод совсем мало в лесу!

— А ты присядь, посмотри под листочки — сразу увидишь много ягод. Потянешься за одной, там и следующую увидишь. Нам ведь уже в сторону дома надо поворачивать. Далеко ушли от деревни. Видишь тропинку? Вот по ней и пойдем обратно. Она показала рукой в ту сторону, куда им надо было идти.

— А почему мы пойдем в ту сторону? Ведь нам в эту! — удивился мальчик.

— Сынок, да ты заблудился, что ли? Ведь мы собирали ягоды и шли все время рядом с этой тропинкой. Далеко не отходили и обратно по ней домой пойдем.

Мальчик обиделся, что его не слушает мать. Заспорил, даже заплакал от обиды.

— Если мы пойдем по этой тропинке, то придем совсем в другую деревню. Мальчишки рассказывали, что за теми холмами в двенадцати километрах есть лесозавод и поселок при нем. Зачем нам туда?

Мать подумала и говорит:

— Хорошо. Давай пойдем вдоль этой тропки в ту сторону, куда я показала, только ты не смотри больше в свой калейдоскоп, а собирай ягоды в стаканчик. Мы с тобой поднимемся вооон на ту горку. Если ты и там решишь, что мы идем в другую сторону, то развернемся и пойдем туда, куда скажешь.

Мальчик успокоился, поправил помочи на штанах, начал собирать ягоды, и они с матерью повернули и пошли медленно в сторону дома. Постепенно они поднялись на возвышенность, лес совсем поредел и впереди мальчику открылась огромная поляна, за которой вдалеке видны были дома и огороды их деревни. Мальчик увидел знакомые места, обрадовался, быстро дособирал до полного свой стаканчик и даже нарвал матери маленький букетик цветов, которые в их деревне называли «часиками». Он чувствовал себя немного виноватым перед ней, и только подходя уже близко к деревне, выпустил из своей руки ее большую и такую добрую ладонь, а то еще мальчишки увидят, что он с матерью за ручку до сих пор ходит.