"Опять нелетная погода, - проворчала Маруся. - Что такое, черт побери, уже неделю из дома не выйти". Стоя у плиты, она бурчала себе под нос проклятья на осенний дождь, низкое небо, затянутое тяжелыми тучами, на бездонные лужи на асфальте, на прохожих, прятавшихся под зонтами.

Маруся наклонилась к кастрюле, понюхала, под приоткрытой крышкой что-то приветливо забурлило ей в ответ.

- Пахнет, по крайней мере, приятно, - Маруся заглянула в толстенную поваренную книгу, раскрытую на страничке с яркой картинкой. На картинке был изображен улыбающийся до ушей толстяк, прижимающий к себе хрупкую девушку, которая тоже улыбалась. Но ее улыбка была более сдержанной, загадочной. Как будто она знала какой-то секрет и готова была им поделиться с любым, открывшим книгу на этой страничке, кроме самого толстяка. Под картинкой мелким шрифтом был напечатан рецепт улыбки толстяка. Название гласило "Приворотное зелье".

"Возьмите три солнечных зайчика, смешайте с улыбкой ребенка, дайте настояться два дня". Уже неделю за окном стеной стоял дождь. Солнечных зайчиков показывали только по телевизору. Но телевизионные зайцы для приготовления были не пригодны. Горчили очень. Два дня назад Маруся предприняла отчаянную вылазку в ближайший салон красоты с говорящим названием "Солнечный рай". И там за сто рублей наловила в солярии зайчиков. Искусственные, конечно, но что поделаешь. Живем в век генетически модифицированных продуктов. С улыбкой ребенка было проще. К ней в гости частенько заходил сосед Ванечка пяти лет. Он и снабжал Марусю необходимым ингредиентом, пока Ванечкина мама жаловалась Марусе на Ванечкиного папу и просила сварить что-нибудь такое эдакое, чтоб того больше не тянуло к зеленому змию, а затянуло бы обратно в семью.

"Два сушеных таракана смешайте с волосом любимого". Ну, с тараканами проблем не было никогда, этим все ни почем, хоть дождь, хоть град, хоть землетрясение. А волос, Маруся точно помнила, лежал, завернутый в ярко красную обертку от шоколадной конфеты. Обертка была, надкушенная конфета лежала рядом, а волоса не было.

- Куда волосок подевался? – Маруся окинула взглядом поверхность стола. Стол был завален разнокалиберными баночками со странными надписями "Ветер", "Прошлогодний снег", "Сны бегемота". Среди кучи раскрытых пакетов валялись какие-то предметы, больше подошедшие бы не для обычной шестиметровой кухни, а для кабинета химии. Пробирки, колбочки, спиртовка. Зачем спиртовка, когда в доме плита газовая есть? Как бы то ни было, волоска нигде не было. Маруся нахмурилась, схватила лежащего на подоконнике огромного рыжего кота за хвост и выдернула пару шерстинок.

- Эй, поосторожней! – кот возмущенно зашипел, выпустил когти, но с места не двинулся. Ему было не привыкать.

Маруська была рассеянной. Вечно что-нибудь из необходимого для зелья теряла, и котовая шерсть была заменителем то лягушачьих лап, то пыли дорожной, по которой прошелся чей-то милый. Однажды для зелья потребовался мышиный помет, а кот, как назло, всех мышей в их девятиэтажном доме переловил, так вот пришлось ему… но об этом он вспоминать не любил.

- Опять какая-нибудь абракадабра получится, - волновалась Маруся. - Была бы погода поприличней, можно было бы в парикмахерскую сходить, волос натырить…

"Добавьте пять слезинок". Маруся пошла к холодильнику. Достала оттуда пакетик с луком. Принялась его чистить, сама склонилась над кастрюлей. Лук попался термоядерный, слезы били фонтаном. Маруся вспомнила, что надо всего пять слезинок, когда наплакала уже полкастрюли.

- Да определенно что-то будет, - она задумчиво почесала затылок и заглянула в кастрюлю еще раз. – Ну, ладно, что там еще?

"Полчаса смеха перемешайте с романтичным настроением"

- Опять что ли Петросяна смотреть? – Маруся листала газету в поисках телепрограммы. – Он уже давно на меня не действует. Позвонить в службу по рассказыванию анекдотов? Пощекотать саму себя или кота попросить. Она покосилась на кота. О, а может, кота пощекотать. Кот нервно дернул хвостом, подозревая что-то неладное. Маруся схватила кота за бока и принялась его щекотать.

- Так ясно, коты не боятся щекотки.

Тут взгляд ее упал на баночку с надписью "Смешинки". Съела пару разноцветных пилюль. Сначала даже понравилось, долго улыбалась, потом начали прорываться смешинки. Потом Маруся стала хохотать в голос, успевая ловить смех и бросать его в кастрюлю. Через три часа заболел живот, и уже хотелось плакать, и началась икота. К вечеру действие пилюль закончилось. Маруся поставила диск с романтическими балладами о любви и, укутавшись в старый плед, просидела в кресле весь вечер. Ближе к ночи собрала из воздуха свое романтическое настроение и добавила в кастрюлю.

Зелье было готово. Ароматная, розовая жидкость, по вкусу напоминающая малиновое варенье, была закупорена в небольшой флакончик и поставлена на балкон.

- Надо будет завтра не забыть Верочке из тридцать пятой квартиры отдать, давно просила, а то все руки не доходили, а тут дождь все планы перепутал, – Маруся говорила вслух, видимо объясняла коту свои действия. Кот не слышал, он давно уже спал, прикрыв нос лапой. Маруся посмотрела на метлу стоящую у входа. Погладила ее и горько вздохнула.

- Нет, все-таки жаль, что погода нелетная, к черту на свидание собиралась, придется отменить…