1986.
Москва.

Лаурка Феникс красавица.
Мускулистая гибкая спинка.
Точёные крупные черты лица.
Пухленькие алые губки. Жёлто-зелёные глаза.
Струящиеся русые волосы, лоснящаяся смуглая кожа.

Вся, как фея, в золотой пыльце.
Её вина — красота.
Её слёзы превратились в масло.

До появления Анвара её жизнь была полным дерьмом.
Лаурке 19.
Розе 24.
Лаурка остановилась в возрасте 2 года назад.

В тот чёрный денёк занесла её нелёгкая в военное общежитие.
В неё влили бутылку водки, потом таскали по этажам и насиловали все, кому не лень, пока кто-то не крикнул: «Кажись, мёртвая!»
С тех пор её душа мечется по коридорам незнакомого здания и не находит выхода.

В неё влили бутылку водки, потом таскали по этажам и насиловали все, кому не лень, пока кто-то не крикнул: «Кажись, мёртвая!»

Анвару 35.
Светловолосый, голубоглазый татарин.
Высокий, стройный.
В драке одним ударом сбивает противника с ног.
Первый барыга Москвы.
Все его друзья сидели.
У советских зеков скулы припухшие.
Анвар, если сидел, то недолго. По нему незаметно.

Его предыдущую любовницу убили во время ограбления квартиры.
Убийц не нашли.
Навёл кто-то из своих.

Роза как-то спросила Лаурку:
— Тебе не страшно? А если тебя, как Анваркину бывшую?
Лаурка с кроткой, безумной улыбкой:
— И пускай.

Безумие лучше апатии.
До встречи с Анваром Лаурка была мёртвая.

Сретенка.
Лето.
Два часа ночи.
Ни одного горящего окна.

Роза сидит на кровати в наглухо застёгнутом чёрном пальто, съёжившись в позе надгробного памятника.

В квартире Анвара царит полный мрак.
Но никто не спит.
Лаурка томится в коридоре под дверью спальни.

В спальне двое — Анвар и лучшая подруга Роза.

Роза сидит на кровати в наглухо застёгнутом чёрном пальто, съёжившись в позе надгробного памятника.
Ей нравится её тонкое финское пальто. Зимой в нем не холодно. Летом не жарко.
Если не накрасится, воротник поднимет, ссутулится, то её в этом пальто совсем не видать.

Анвар лежит рядом голый, вытянувшись, как покойник.
Он уже смирился с тем, что секса с Розой не будет.
Он чувствует себя нелепо и замёрз. Но из упрямства не желает одеваться.
Он тут хозяин — как хочет, так и ходит.

Анвар и Роза видят в темноте.
В их глазах окружающий мир всегда в предрассветных сумерках.

Их неторопливый диалог продолжается уже несколько часов.

— Ты же человек. Как ты можешь продавать себя?! — и это говорит он — первый покупатель проституток Москвы!
Он же — первый барыга Москвы.
Самые крутые путаны у него одеваются.
А кто ему товар поставляет? — Бывшие валютные путаны, что повыходили замуж за иностранцев.

Анвар достал Лаурку напоминаниями, чтобы та под любым предлогом заманила Розу в гости. Лаурка надеялась: «Может, забудет, закрутится».

Странно слышать его настоящий голос — чистый, отрывистый. Обычно он глумится, кривляется.
— Тот, кто себя продаёт, — тварь последняя!
— Я хозяйка своего тела. Что хочу с ним, то и делаю, — отвечает Роза.
— Когда-нибудь ты поплатишься.
— Знаю. Я никому не приношу вреда. Никого не обманываю.
— Ты не сможешь завязать. Сама же видела старых, неликвидных путан.

Анвар достал Лаурку напоминаниями, чтобы та под любым предлогом заманила Розу в гости.
Лаурка надеялась: «Может, забудет, закрутится».
Анвар, если в голову забрал, — то всё.

Встречает Розу в прихожей голый, с пачкой купюр в руке.

Лаурка с Анваром уже полгода.
Никогда ещё так не жила. Сделалась рабой любви и шикарной жизни.

Анвар всех Лауркиных подруг перетрахал.
Это он их так жизни учит.
Лаурку в особенности.

Одна Роза осталась.
Анвар — мужик интересный. Сумму Розе предлагает такую, что и порядочная бы согласилась.

Роза отказалась.
Анвар Лауркин. Его трогать нельзя.
У Розы своя религия. Свои законы.

Демон алчности корчится в собственном пламени.
А Роза смеётся.