Жили мы в большом частном доме, и была у нас, кроме огромных дач и огородов, пасека…Папа еще со студенческих лет увлекался пчеловодством, занятие это доставляло ему истинное удовольствие, о пчелах он мог говорить часами и столько же ухаживать за пасекой. Папа был трудоголиком и, даже отработав смену в шахте, всегда спешил домой, к семье. Работу себе он находил всегда, а вот отдыхал редко.

Мама же любила все, что можно посадить и вырастить, часами просиживая в огороде, у горшков с рассадой и с цветами. И она всегда после работы находила время и для своего увлечения, и для семьи, и для отдыха… Из-за отдыха у папы с мамой постоянно возникали конфликты, папа отдыхать не умел, а еще он не понимал маминого увлечения цветами и постоянно скандалил с ней по этому поводу, рассказывая ей, сколько времени она потратила «ни на что», как он выражался. Вот так мы и жили — вроде и хорошо, но у родителей между собой порой возникали конфликты.

Папа был трудоголиком и, даже отработав смену в шахте, всегда спешил домой, к семье. Работу себе он находил всегда, а вот отдыхал редко.

И лишь иногда в доме наступала полная идиллия. Одним из них был Новый год. У нас обязательно была сосна! Мне тогда казалось, все домашние аж дыхание останавливали, пока папа нес огромное зеленое чудо через весь дом и вносил в самую большую комнату — в зал. Когда развязывали веревку, которой была обвязана сосна, по дому сразу разносился божественный аромат смолы, сразу становилась так радостно, так хорошо, тогда я уже знала наверняка — празднику быть!

Пятилетний Толик визжал и хлопал в ладоши, хватая все, что попадалось в его ручки, Вася просто улыбался, радуясь всему предстоящему, мы с Людой помогали папе установить сосну, а мама, стоя в дверях зала, подсказывала, какой стороной лучше развернуть дерево, чтоб выглядело оно самым эффектным образом.

Затем мы дружно развешивали игрушки на сосну… Была какая-то магия в этом всем действе, в запахе смолы, в мишуре, переливавшейся в свете гирлянд и бросающей на все вокруг разноцветные отблески, свечах, зажженных в букетах на столе и пианино, в это время преображалось все — дом, мы, атмосфера… Мы все начинали больше улыбаться, чаще собирались в зале — нет, не перед телевизором! — в полной тишине сидели все вместе на диване, в креслах, на ковре, вдыхали чарующий новогодний запах, смотрели на переливы огоньков, молчали, и каждый мечтал о чем-то своем…

Это был один из самых счастливых периодов в году для всех нас — можно было проводить время вместе и радоваться жизни…

…В то январское утро я проснулась от того, что кто-то настойчиво и сильно стучал в окно прихожей.

— Аня, посмотри, кто там??? — хриплым ото сна голосом попросила мама из родительской спальни. Я вскочила, отодвинула штору и обомлела. Во дворе, на дорожке перед окнами нашего дома стояло несколько мужчин, и держали они в руках… кто-то папины ботинки, кто-то пальто и шапку…
— Мама, нам принесли папины вещи… — сказала я и услышала свой голос как бы со стороны… Мама вылетела из спальни и, как была, в длинной белой ночной сорочке, побежала на крыльцо, затем вернулась в дом, бледная, как мел, и дрожащими руками стала набирать какой-то номер на телефоне.
— Что случилось?!? — тихо спросила я… Это был тот момент, когда ты догадываешься, что произошло, но не ЗНАЕШЬ точно… и не уверена, хочешь ли ЗНАТЬ…
— На шахте авария, — мама положила трубку и начала шарить по столу. — Папу вытащили горноспасатели и забрали в больницу…
— Он жив????
— Да, он просто сломал ногу, Анютка, все хорошо! — у мамы так сильно дрожали руки, что она сразу даже телефонную книжку, которая лежала перед ней, не смогла взять. — Успокойся, не говори ничего бабушке, а я пока съезжу в больницу, узнаю, как он…

Мама дозвонилась в больницу, узнала, что папа лежит в реанимации, и, быстро собравшись, уехала…

— Что случилось?!? — тихо спросила я… Это был тот момент, когда ты догадываешься, что произошло, но не ЗНАЕШЬ точно… и не уверена, хочешь ли ЗНАТЬ…

Конечно же, папины сослуживцы нам соврали.

Накануне папа, как всегда, ушел в ночную смену. Так получилось, что работали они на одном из участков с напарником только вдвоем. Надо было подковырнуть стойку, они попытались, но у них ничего не вышло… Напарник ушел за инструментом, а папа остался один и по своей дурацкой привычке, в нарушение всех правил техники безопасности, продолжил работу. Один. Подковырнул стойку, та поддалась, начала на него падать, папа инстинктивно стал отступать назад и незаметно ступил ногой в движущийся позади него конвейер…

Его тащило долго и далеко, конвейерную ленту остановили не потому, что услышали, как он, искалеченный и измученный от боли, орал, пока его ногу крутило и дробило в ней кости, а потому, что понадобилось остановить ее по технологической необходимости…

Когда папу вынесли на поверхность горноспасатели, он от потери крови потерял сознание. В больнице к нему подошел хирург и, глядя на то, что осталось от ноги, не моргнув, сказал:
— Ампутируем!

После хирурга на папу пришел посмотреть травматолог и, глядя на то, что осталось от ноги, попросил папу:
— Шевельни пальцами!

Папа шевельнул. Несмотря на то, что его левая нога ниже бедра держалась на лоскутке кожи, от бедра до колена было раздроблено в хлам около 10 сантиметров кости… Папе повезло — главные нервные окончания и узлы упали вниз и остались целыми, держась на этом лоскутке… Правая нога была просто вывихнута.

— Есть два варианта, — сказал тогда травматолог, — можно ампутировать ногу, и через три недели ты вернешься домой. В перспективе — костыли и протез… Все закончится очень быстро, но у тебя не будет ноги. Можно ногу попытаться оставить и кость нарастить. Как минимум, это займет полгода, как максимум… год. И тогда, возможно, у тебя останется нога. Ногу отрезать можно всегда. В любой момент. Выбирай…

Папа выбрал ногу.

Сначала он трое суток лежал в реанимации, а мы с мамой обзвонили всех знакомых и знакомых знакомых в поисках доноров крови редкой 4-й группы, резус отрицательный. Мы вынесли тогда из дому все деньги, что были, лишь бы расплатиться с донорами и за лекарства, что теперь, казалось, тоннами понадобились, лишь бы спасти папу. Через три дня, когда его, более-менее пришедшего в себя, отмыли после забоя, папе сделали первую операцию…

Он дал Толику и Васе по печенюшке, потрепал их по щечкам, а потом… махнул на нас рукой, отвернулся к стенке и… расплакался…

Мы просились к нему в больницу, но мама не пускала. На 9-й день она таки разрешила нам придти. Было много снега, автобусы не ходили, до больницы и обратно пришлось идти по морозу пешком. Перед палатой нас попросили надеть бахилы и халаты. Все было странно и необычно. Пока мы ждали, когда нас впустят, мимо нас проходила какая-то бабулька, видать, тоже из больных, проходящих лечение в травматологии. Она приложила палец к губам и шикнула на нас:
— Тихонько, детки! Тут такой тяжелый шахтер лежит… ой… такой тяжелый!
— Это наш папа!!! — сказала я, отчаянно пытаясь подавить слезы, так неожиданно и предательски навернувшиеся сразу... — И все у нас будет хорошо!

Я ожидала худшего. Папа лежал на высокой кровати с ровным жестким дном, а его ногу поместили в сбитый из дерева ящик, «чтоб нога кучи держалась», как объяснила нам мама. Он был необычно спокоен, с каким-то серым цветом лица… Больше похож на покойника, чем на живого папу, которого мы знали всю жизнь. Он дал Толику и Васе по печенюшке, потрепал их по щечкам, а потом… махнул на нас рукой, отвернулся к стенке и… расплакался… Это было так неожиданно и ужасно, я испугалась вида плачущего папы больше, чем того, что осталось от его ноги и находилось сейчас в деревянном ящике под простыней… Я еще никогда в жизни не видела, как плачет папа!!! Папа никогда на нас не махал руками!!!

Он сказал маме, чтоб мы больше не приходили.

— Я не могу на них смотреть — мал мала меньше, что они будут без меня делать? Кто в доме будет топить, кто дров наколет, кто брикет принесет? Кто их будет кормить??? Господи!!! Почему я не ушел с этой работы раньше???

Вот так, за одну ночь перевернулась вся наша жизнь… Мама теперь жила в больнице с папой, приходила домой на час-полтора, искупаться, покушать, взять тормозок и возвращаться обратно в больницу. За этот час мы с Людой должны были успеть постирать и высушить мамин халат, а позже — и все папины марли и бинты для перевязки. Мы с сестрой выполняли теперь всю работу, что раньше делала мама… Вася, маленький худенький подросток, постоянно таскал в дом тяжеленные ведра, набитые брикетом, приносил дрова, и я топила дом…

К маю стало понятно, что папино выздоровление будет нескорым. Травматолог, что спас папе ногу, посоветовал перевезти его в Кривой Рог, где врачи славятся своими успехами в спасении тяжелых больных… Мы перевезли папу в Кривой Рог, где ему сделали уже четвертую по счету операцию. Ночами, когда мама думала, что мы спим, она плакала… Мы занимались пчелами, выращивали огороды, следили за домом, ремонтировали его… жили… Мы здесь — папа в больнице… Новый 1995 год мы встречали без него. В то, что он когда-нибудь вернется домой, мы вообще уже верили с трудом.

Прошло три года после той страшной ночи, и папа перенес 9 операций, прежде чем он вернулся домой и стал ходить… Сначала на костылях, потом только с палочкой. У папы больше не сгибается колено, но он может быстро ходить, прихрамывая. Ему теперь все было непросто. Но он быстро вошел во вкус, работая на пасеке, в своей родной стихии.
А мы теперь знаем точно: что бы ни случилось — мы одна семья, мы — команда! И любая задача нам по плечу!

Мы здесь — папа в больнице… Новый 1995 год мы встречали без него. В то, что он когда-нибудь вернется домой, мы вообще уже верили с трудом.

И папа с мамой теперь занимаются каждый СВОИМ, любимым делом. Родители поняли простую истину — оставаясь самим собой и уважая другого, можно жить гораздо полней и дышать полной грудью на радость друг другу … Отдыхать папа с мамой теперь ездят только вместе!

В 19 лет Люда выходила замуж, и для меня на этой свадьбе одним из самых трогательных моментов был тот, когда мама пригласила папу на медленный танец. Да, он прихрамывал, да, он не делал замысловатых па — но он танцевал!!! Они танцевали!!! Это было так красиво — пара людей, переживших испытание, продолжали любить друг друга… и танцевать...

Рассказ основан на реальных событиях.