Ковыряя в скважине ключом, Изабелла Буевич шептала неприличные слова и пинала дверь мастерской. Старый замок не поддавался.

— Давайте я попробую, — прозвучал за её спиной низкий голос.

Изабелла резко обернулась и окинула незнакомого мужчину профессиональным взглядом художника. Высокий, худощавый, загорелое лицо как будто высечено из тёмного дерева… нет, не грубым топором, а тонким клинком: два взмаха — острые скулы, ещё два — длинный узкий нос; раз — лоб под серым «ёжиком» густых волос, ещё раз — подбородок… Красавец? Ни с какой стороны. И совершенно не в её вкусе. Отчего же из глубины души вдруг поднялось смутное волнение?

Внутренне изумившись самой себе — давно не приходилось испытывать подобных чувств, — Изабелла протянула ключ:

— Пробуйте.

Внутренне изумившись самой себе — давно не приходилось испытывать подробных чувств — Изабелла протянула ключ.

Пусть не с первой попытки, но мужчина победил.

— Поменяйте замок, — посоветовал он.

— Надо бы, — согласилась она. — Только некому.

— Я новый комендант Дома творчества. Менять замки входит в мои обязанности…

— Преогромное вам спасибо!

Слова порхали в пространстве и вроде бы что-то означали, только совсем не то, о чём говорили взгляды. Глаза — чёрные женские и серые мужские — вели свою беседу…

— Пока не за что. Разрешите представиться, Геннадий Васильевич Горин. Можно просто Гена.

— Изабелла Львовна Буевич. Белла.

— Знаю. Вас весь город знает. Вы знаменитость.

— Не преувеличивайте, не так много людей интересуется живописью. Входите. Осторожней, я сюда мольберт поставила. Надо ещё к дивану стол подвинуть, у меня сегодня вечеринка. Поможете?

— С радостью!

Они двигали стол, стулья, перекладывали картины…

Ей понравилось заниматься с ним простыми бытовыми делами, рассказывая между делом о своей работе.

Он слушал внимательно. О себе говорил неохотно: офицер запаса, приехал с Севера, со дня на день должен получить жильё…

Темы личной жизни оба, словно сговорившись, не касались.

— Спасибо вам, — благодарно улыбнулась Изабелла, когда с перестановкой было покончено. — Приходите к семи. Я вас познакомлю с коллегами.

Он серьёзно посмотрел ей в глаза.

— По какому поводу общий сбор? День рождения?

— Нет. Послезавтра художники разъезжаются на летний пленэр. Каждый год по очереди мы устраиваем отвальные посиделки. В этот раз за «прощальную гастроль» отвечаю я. Вон там, в кастрюле, — окрошка, в коробке — нарезка и пирожки…

Первый муж Изабеллы, физик-ядерщик, проиграл поединок с Искусством. Он хотел детей, любил вкусно поесть и ненавидел пленэр.

Конечно, все заметили восхищённые взгляды Горина.

На экстравагантную красавицу Изабеллу Буевич многие мужчины так смотрели. Вот только понравиться ей было сложно, а удержать вообще невозможно.

Первый муж Изабеллы, физик-ядерщик, проиграл поединок с Искусством. Он хотел детей, любил вкусно поесть и ненавидел пленэр. Поставленная перед выбором: «Или я, или работа», Изабелла грубо послала супруга куда подальше.

Второй — скульптор — не пережил перестройки. Когда стране оказались не нужны памятники героям, он перешёл на надгробные. Творчества стало меньше, зато денег — больше. Тоску по чистому искусству скульптор глушил водкой, что не помешало ему открыть частную ритуальную контору. Убили его заезжие акулы бизнеса в ходе рейдерской войны.

Изабелла установила на могилке мужа одно из его творений и съехалась с мамой, к тому времени уже вторично овдовевшей.

Детьми они со скульптором не обзавелись по обоюдному согласию…

Прощальная вечеринка закончилась около полуночи. Геннадий вызвался помочь убрать мебель на место…

После первого поцелуя остатки благоразумия покинули смятенную головушку Изабеллы.

К утру она окончательно уверилась в том, что встретила, наконец-то, мужчину своей мечты.

Прощаясь, Горин долго держал её в объятиях и молчал.

Изабелле нравилось его молчание. Никаких глупых комплиментов, объяснений, обещаний и прочей слащавой лабуды.

— Я сегодня опять приду, можно? — прошептал Гена ей в ухо.

— Сегодня я ночую дома с мамой.

— А завтра?

— Завтра я уезжаю.

«Если он сейчас попросит не ездить, я его брошу», — подумала Изабелла, но он не попросил.

— Я тебя провожу. И встречу. Здесь, у этой двери.

К утру она окончательно уверилась в том, что встретила, наконец-то, мужчину своей мечты.

— Я не знаю точной даты...

— Буду ждать каждый день.

Она отстранилась, посмотрела ему в глаза и поверила: будет ждать.

Изабелла прошла вглубь мастерской, достала небольшой натюрморт — на зелёном фоне кривобокая бутылка, пара рюмок и лимон.

— Одна из моих любимых работ. Тебе подарок на память о нашей встрече.

— Спасибо. Странная бутылка.

— Фирменный коньяк.

— А рюмки водочные.

— В живописи главное цвет и свет, остальное неважно. Нравится?

— Спрашиваешь!

На следующий день Геннадий помогал художникам грузиться в автобус.

В последнюю минуту он отвёл Изабеллу в сторону, достал из кармана золотое колечко с бриллиантовым глазком.

— Тебе. Чтобы меня не забывала.

— С ума сошёл?! Я не ношу колец, особенно таких… — хотела сказать «безвкусных», но промолчала.

— Да, ты свела меня с ума. Возьми, прошу.

— Но… — Изабелла растерянно оглянулась.

Из автобуса, торопя её, махали и что-то кричали коллеги.

— Хорошо. Спасибо. Я не забуду... Никогда.

Через месяц она вернулась, переполненная впечатлениями и жаждой новых свиданий.

Но Геннадия не было ни у двери мастерской, запертой на новый замок, ни в служебном кабинете.

Первое, что увидела Изабелла, шагнув в прихожую, свой подарок. Натюрморт сиротливо висел в тёмном углу на пустой стене.

— Вы кто? — изумилась Изабелла, обнаружив на месте Горина незнакомую тётку.

— Я ваш новый комендант.

— А старый где?

— Уволился.

— Как уволился? А ключи… Не оставлял?

— Какие ключи? Мне ничего не оставлял.

— Что же делать? Мы приехали, а я в мастерскую не могу попасть.

— Не знаю, чем вам помочь. Может, вы к нему домой за ключами сходите? Он тут недалеко квартиру получил. Могу адрес дать.

Немного поплутав среди новостроек, Изабелла нашла нужный дом и поднялась на третий этаж.

Едва звякнул звонок, дверь распахнулась.

На пороге стояла низенькая полная женщина с поварёшкой в руке.

— Ой, я думала, муж пришёл.

Изабелла смутилась.

— Здравствуйте. Извините. Мне нужен Геннадий Васильевич.

— Здравствуйте. Гена вот-вот придёт. Заходите, — пригласила женщина.

Первое, что увидела Изабелла, шагнув в прихожую, свой подарок.

Натюрморт сиротливо висел в тёмном углу на пустой стене.

— Проходите в кухню, — пригласила хозяйка. — У нас ремонт. Присаживайтесь. Меня Галина зовут, а вас? Вы откуда?

— Изабелла. Я из Дома творчества. Вам муж не оставлял каких-нибудь ключей?

— Нет… А что случилось?

— Ничего страшного. Он замок сменил, когда я на пленэре была и…

— Гена как сказал, сколько заплатил за такую махонькую картинку, так мне с сердцем плохо стало.

— Где?

— На природе этюды писала.

— Так вы художница?

Женщина с любопытством уставилась на гостью.

Изабелла ощутила, как её охватывает неприятное чувство вины. Хотя, с чего бы это? Многие мужчины изменяют жёнам. Случается, и разводятся. Не любовницы должны беречь семьи. Эта тыквочка — его жена? Вот пусть она и сторожит своего мужика! И вообще… туда, где нет трещины, клин не вобьёшь…

— Гене очень нравилось работать в Доме творчества, — продолжала женщина. — Он там даже одну картинку купил. Видели, висит в прихожей? Художник Буевич нарисовал. Вы его знаете?

— Да. — Изабелла словно видела плохой сон и никак не могла проснуться.

— Гена как сказал, сколько заплатил за такую махонькую картинку, так мне с сердцем плохо стало. Представляете, ремонт, мебель нужна, а он что покупает? Неужели этот ваш Буевич взаправду такой выдающийся?

Ошеломлённая Изабелла пожала плечами:

— Говорят, талант. А вам этот натюрморт нравится?

— Ой, даже и не знаю… Я не люблю лягушачий цвет. И Гена не любит. Но он сказал, что другие картинки Буевича ещё дороже… А как вы думаете, если картинку обратно отдать, Буевич вернёт деньги? Мы ведь имеем право отказаться?..

— Ещё как вернёт! — уверенно заявила Изабелла. — Хотите, я ему передам картину? Деньги Геннадий Васильевич заберёт, когда принесёт мне ключи. Пусть только поторопится, а то мои вещи у порога свалены.

— Ой, вот же спасибо! А ваша фамилия как будет?

Изабелла замялась на секунду.

— Львова моя фамилия. Не слышали?

— Нет, извините. Я только две недели назад приехала… Что-то Гена долго не идёт. Давно должен быть дома…

— А где он?

— Так на работе. На стройке. Третий день как устроился. Очень не хотел уходить от художников. Конечно, работка непыльная, но зарплата… Слёзы! А тут такое место хорошее подвернулось. Насилу заставила уволиться.

Было очевидно, что маленькие ручки крепко держат вожжи семейной упряжки, и никакие силы никогда не собьют её с верного пути.

— Может, не стоило заставлять? Пусть бы работал, где нравится.

— Я лучше знаю, что лучше. У нас дети, внуки, ремонт, мебель нужна, а он будет за копейки шаляй-валяй разводить! Нет уж! Коли ты глава семьи, изволь думать о семье, а не о своем «нравится — не нравится». У вас есть семья?

— Конечно, — твёрдо ответила Изабелла, поднимаясь с табуретки. — Я вас попрошу, пусть Геннадий Васильевич сегодня же принесёт мне ключи. Хорошо?

— Обязательно принесёт, можете не сомневаться.

Изабелла не сомневалась.

Было очевидно, что маленькие ручки крепко держат вожжи семейной упряжки, и никакие силы никогда не собьют её с верного пути.

Принимая из рук Галины свой зелёный натюрморт, завёрнутый в рекламную газету, Изабелла изо всех сил старалась скрыть охватившие её стыд и негодование.

— До свидания.

— Всего доброго.

На улице Изабелла первым делом стянула с пальца кольцо и зажала его в кулаке.

Геннадий Горин стоял у входа в Дом творчества.

Изабеллу он увидел издалека и бросился ей навстречу.

— Белла, прости, я каждый день здесь… А сегодня собрание… Я хотел… Я не смог… Прости.

— Ключ давай, — стараясь не смотреть ему в глаза, потребовала Изабелла.

Геннадий подал ей связку ключей. Она взяла неловко, зажав локтем холст.

Он потянулся к картине:

— Я помогу.

— Ни в коем случае! Тебя дома заждались. Вот возьми, — Изабелла протянула сжатый кулак.

Геннадий машинально подставил ладонь, и колечко легло в неё, ехидно подмигнув бриллиантиком.

— Подари жене и больше не траться на бездарного Буевича.

— Белла, послушай…

— Гена, иди в жопу, — ласково сказала Изабелла и пошла прочь.

На осеннем вернисаже «Натюрморт в зелёных тонах» кисти Заслуженного художника России Изабеллы Буевич купил московский коллекционер.

Вырученные деньги Изабелла Львовна потратила на свою давнюю мечту — съездила в Италию и полюбовалась подлинниками работ великих мастеров искусства.