— Та-та-та, пам-пам, — весело звучала Мелодия, и нахальные воробьи бодро подпрыгивали ей в такт.

Родилась и жила Мелодия, хотя было бы нескромно называть фрагмент из нескольких нот таким громким словом, в павильоне «Вода и Ветер», торгующем товарами, чье предназначение заключалось в гармонизации души и пространства — колокольчики, ловушки для снов, благовонные палочки, магические амулеты и прочие необходимые для счастливой жизни предметы.

Павильон был зажат слева «Ремонтом обуви», справа прописались «Авиабилеты на все направления».

Везение невероятное, что стояли павильоны на оживленной широкой улице — обзор им открывался великолепный.

Озабоченно неслись потоки пешеходов, не менее деловито ревели орды автомобилей, соревнуясь в скорости, а на противоположной стороне тротуара старушки бойко торговали овощами и фруктами. И не только.

Зимой банки с соленьями чередовались вязаными носками и рукавицами, летом — дары огородов конкурировали с ночными рубашками и нижним добротным бельем.

Помидорные истории о повышении урожайности или драмы семейных трусов Мелодию не волновали вовсе.

Ее трехнотная душа металась в поисках выхода: сидеть на привязи — занятие не из легких!

С наивным восторгом лезла Мелодия в уши каждому встречному-поперечному, ластилась, заигрывала, виляла хвостом.

Но большинство ее просто не замечало — привычность маршрута и хроническая спешка окутывали души прохожих непроницаемой броней.

И беззаботное воодушевленное «та-та-та!» воспринималось ими на той же частоте, что и самолюбивые автомобильные пререкания или вздорный воробьиный галдеж.

Конечно, случались порой и дружеские совпадения — Мелодию подхватывали, улыбались ей и даже приглашающе махали рукой.

Доверчивым увлекающимся щенком следовала она по пятам за новым знакомцем, но через несколько минут оглядывалась раз, затем — другой, словно невидимый поводок натягивался все туже и туже, и наконец с глубоким вздохом поворачивала обратно.

И сколько ее ни звали и ни уговаривали — бесполезно, Мелодия возвращалась туда, где ее ждали, в свой знакомый и безопасный мир.

— Прикинь, — говорила Танюха из «Авиабилетов на все направления» девушке Люсе, покровительнице Мелодии, во время перекура, — сегодня одни взяли целых десять билетов до Владивостока. Туда и обратно — во деньжищ у людей!

— Зажрался народ! — брюзжал, сплевывая сквозь зубы, дядя Ваня из «Ремонта обуви». — А все жалуются, что живем плохо.

— А я бы слетала, — вздыхала мечтательно Люся. — Вместе весело. Вот, помню, в училище на практике…

— Да еще в такую даль, — перебивал азартно дядя Ваня. — К черту на кулички. Мало ли что! Медведи или клещи какие. В прошлом году одну бабу клещ укусил…

Мелодия слушала, летала и примеряла на себя — смогла бы она отправиться в тот Владивосток?

— У нас в деревне тоже клещей полно, — гнула свое Танюха. — Но красота: грибы, ягоды, озеро, до города опять же рукой подать…

Мелодия слушала, летала и примеряла на себя — смогла бы она отправиться в тот Владивосток? Пусть не одна, а с кем-нибудь, вот хоть с Люсей.

И тут же вздрагивала, вспомнив про неведомых клещей, которых побаивается даже пузатый дядя Ваня, а Люся… прозрачная, маленькая. Нет, пожалуй, глупо было бы так подставляться.

— Явился, не запылился, — сказала Танюха как-то раз, когда вся честная компания дышала свежим сентябрьским воздухом.

Мелодия любопытно взглянула в сторону Танюхиного указующего перста.

С левого края старушечной шеренги стоял мужчина непонятного возраста — несомненно старше Люси, но явно моложе дяди Вани.

Возле его синих джинсовых ног, на земле, лежала бейсболка, в руках незнакомец держал нечто, по виду похожее на одну из тех дудок, что в изобилии прописались в «Воде и Ветре». Дудок, гордо именующих себя музыкальными инструментами и упорно не желающих звучать.

— Целое лето где-то пропадал, — вздохнула жалостно Люся. — Интересно, где?

— Летом каждый кустик ночевать пустит, — мудро изрек дядя Ваня и неодобрительно покачал лысой головой: — Разве то дело для настоящего мужика — в дудку дудеть? Мужик семью должен содержать!

— А не скажите, душевно играет, — не согласилась Люся.

— От такой душевности ноги запросто протянешь, — усмехнулся дядя Ваня.

Но тут разговоры смолкли, потому что незнакомец поднес дудку, или как она там называлась, к губам.

Такого упоения Мелодия за всю свою недолгую жизнь не испытывала ни разу — безмятежность, узнавание, благодарность и грусть, безысходная грусть за свое трехнотное несовершенство наполнили ее до предела.

Такого упоения Мелодия за всю свою недолгую жизнь не испытывала ни разу...

— Что это? — только и смогла прошептать она, когда наступила полная тишина.

— Музыка, — ответила дудка.

— А вы…

— Всего-навсего Бамбуковая Флейта.

— Ваша музыка…

— Что вы, — произнесла Бамбуковая Флейта, — я только проводник.

— Мне так неловко за свою заурядность… какие-то жалкие никчемные три ноты, — Мелодия была готова заплакать.

— Не бывает несовершенных мелодий, — сказала Бамбуковая Флейта, — можете мне поверить. Бывают потерянные мелодии.

— Как это?

— Скажите, что вы слышите прямо сейчас, сию секунду?

Мелодия напряглась:

— Та-та-та, пам-пам!

— Не то, не то, — заволновалась Бамбуковая Флейта. — Попробуйте еще раз! Музыка вокруг, разве вы ее не слышите?

Привычный уличный шум настойчиво перебивался далекими родными тремя нотами.

— Ничего, больше ничего!

— Жаль, очень жаль. Значит, вы пока не нашлись. Извините, мне пора звучать.

В этот раз Мелодия успела устроиться рядом с источником звука — прямо на плече незнакомца.

Но долго усидеть там она не смогла, ее влекло все ближе и ближе к Бамбуковой Флейте.

Когда Мелодия перебралась на ее кончик, тут и приключилась эта оказия.

Нечаянно и вдруг Мелодия попала в водоворот звуков. В нем она была не одна — великое множество мелодий пело, танцевало, хохотало, сталкиваясь друг с другом.

Мелодия лихорадочно попыталась припомнить свои милые ненадоедающие три ноты, но, к своему ужасу, она их решительно позабыла.

Как только отчаяние сменилось осознанием безвозвратности потери, она, как ни странно, успокоилась и, предавшись всеобщему беззаботному веселью, почувствовала такое… такую…

Тишина обрушилась, смяла, обездвижила.

Подошла Люся, бросила в бейсболку мелочь.

Дядя Ваня лениво почесал живот и вернулся к своему мужскому занятию.

Танюха, азартно чертыхаясь, нажимала кнопки мобильного телефона.

Незнакомец, расстегнув рюкзак, бережно укладывал Бамбуковую Флейту в боковой кармашек.

Не раздумывая, Мелодия нырнула следом.

— Та-та-та, пам-пам!