Прошел почти час с тех пор, как я должна была появиться на приеме, а бесформенно расплывшаяся по дороге масса машин почти не двигалась. Да, я все понимаю: 31-е декабря, суета, всем надо в разные места, одного ждут дома, другого еще где-нибудь, и каждый мечтает иметь личный вертолет. А шеф обязательно будет недоволен моим опозданием ("Мы должны произвести впечатление, мне бы хотелось, чтобы мои подчиненные были в этом заинтересованы"... и прочее из книги рецептов "Как надо работать"). Сердце мое бешено дергалось, спасала лишь одна фраза незабвенного Карлсона, про спокойствие, только спокойствие и ничего кроме него.

Кое-как доехала. Пока шла в зал, собравший много гостей, судя по количеству авто разных марок, мысленно убеждала себя сделать вид, что совсем не опоздала. Но вот, среди приглашенных показалось грозное лицо начальника, и моя наглость испарилась. Не ругая, одним лишь взглядом, он дал понять всю степень моей вины. Рассказал, к кому необходимо обязательно подойти, что сказать, как улыбнуться...
- Так точно! - протараторила я, и отправилась "на задание", говорить, улыбаться, улыбаться, говорить, и так, пока не появится тяжесть в ногах и от улыбки не начнет сводить скулы.

Не знаю точно, сколько времени прошло, и сколько людей я встретила за это время. Представитель какого-то министерства, усатый господин внушительных размеров, рассказывал о гастролях знаменитого пианиста, великолепного музыканта, но неимоверного зануды. В этот самый момент подошел человек, которого я не видела очень давно.
- Здравствуйте, Александр Иваныч, - поздоровался он с моим собеседником. И внезапно его взгляд обратился ко мне. Не уверена, что не покраснела, так удивленно он смотрел то ли на меня, то ли на мое платье. - Сергей Алексеич! Позвольте представить Ана...
- Мы знакомы, - он перебил собеседника и несколько замялся, но продолжил, - учились вместе.
- Да, в музыкальном училище, - подтвердила я.
- Как, вы, и вдруг связаны с музыкой?
- Но ни один из нас не продолжил музыкальную карьеру, как видите, - сказал Сергей, и протянул нам по бокалу шампанского.

Мы постояли втроем, но веселого усача "увели" в другую компанию. Мы с Сергеем остались вдвоем. Он говорил, а я тем временем вспоминала "дела давно минувших дней", училище и впечатления, оставшиеся от знакомства с Серегой Морозовым.

Бывает, живешь, вокруг разные люди, можно быть где угодно, делать что-то. Но знаешь, есть человек, которого ждешь больше любого подарка, и он нужнее всего на свете. У него кто-то есть, и то этого разрывается сердце. Но главное то, что он счастлив. Да, счастлив, и его счастье важнее собственного. И получается с одной стороны свое рвущееся сердце, с другой - его счастливое, и от этого можно просто сойти с ума. Но об этом не думаешь. Единственное, чего боишься, если вдруг понадобишься этому человеку, а тебя не будет рядом. Но это только в глубине души. А снаружи... разные люди, какие-то дела…

Все это ясно вырисовалось в моем сознании, а Сергей все говорил. Он стал адвокатом, но иногда жалеет, что перестал играть. Я тоже жалела, что моя карьера пианистки закончилась сразу же, как только я получила диплом и поступила на факультет международных отношений, но опыт общения с музыкой повлиял на мои способности в общении с людьми.

Новый Год приближался незаметно, и также незаметно прошли несколько лет моей жизни. Помню, кто-то из подруг уже в институте рассказывал про Серегину свадьбу. А через время и на моем пальце появилось обручальное кольцо. Хотя носила я его не долго. Но такая жизнь, и не будем об этом.

Порядком захмелевшие, мы вдруг решили пойти на улицу, покурить, подышать свежим воздухом. На улице выяснилось, что оба не курим, хотя в училище, одним из немногих мест наших встреч была курилка на втором этаже. Посмеялись. Решили пройтись вдоль дороги. Оба болтали без умолку, спорили, вспоминали общих знакомых, смеялись и опять спорили. Вернулись обратно в начале двенадцатого и разошлись, правда, договорились, перед полуночью обязательно найти друг друга. А после я все время нервничала, оглядывалась по сторонам, и, естественно, не нашла его. Часы пробили двенадцать, отовсюду зазвучали поздравления, звон бокалов, веселый смех. А мне почему-то стало плохо. Оделась, вышла, чуть не упала со скользкой лестницы, зато сразу же пришла в чувство. Желание бежать куда угодно, распространялось в сознании быстрее, чем пузырьки шампанского в крови. И убежала бы, если бы не...
- Настя! Куда ты? - Сергей бежал по обледеневшей брусчатке с таким видом, словно догоняет поезд.
- Я не смогла тебя найти, почувствовала себя неважно... Я лучше поеду домой.
- Ну и как ты поедешь? Лучше уж я тебя довезу.
Я начала отказываться, но он всегда умел убеждать, наверное, благодаря этой способности и стал адвокатом.

Ехали молча. Только возле дома я заговорила, предложила ему зайти, выпить кофе, чтобы "увереннее" добраться назад. Он поддержал идею. Сварила кофе и подрагивающими руками налила его в чашку. Думала, что еще немного, и уроню, но донесла все-таки.
- Спасибо, пахнет здорово, - сказал он, и я только собралась пошутить, как чашка дернулась в руке, и через миг, вкусно пахнущий кофе "украшал" смокинг Сергея. Я начала было извиняться, он - что-то говорить в ответ, но... Каким-то образом мы оказались в спальне, а дальше... А дальше вообще ничего не стало. Ни праздника, ни его, ни меня, вообще весь мир ухнул в какую-то дыру...

За окном сыпал снег; мы пили на кухне кофе и тихо разговаривали.
- С Новым Годом, кстати, - сказал он.
- Тебя тоже.
- Не жалеешь?
- Нисколько. Я даже рада. Слушай, помнишь, ты как-то письмо получил... со стихами?
- Я догадывался, что это твои... Спасибо, хотя, надо было давно это сказать.
Далее разговор становился все более беспредметным, и вот, Сережа уже одевается в коридоре. Он оставил номера телефонов "если что", я открыла ему дверь и, стараясь казаться спокойной, сказала:
- Пока.
- До свидания. Я люблю тебя...
За окном кружились тысячи серебряных ежат, а мне казалось, каждый фонарь кричит: "И я тебя люблю"...