Зеркало смотрело в небо, отражая бегучие облака в нежной дымке. Оно стояло, прислоненное к мусорному баку и казалось осколком прежней жизни, неизвестно как занесенным на шумную улицу, запруженную автобусами с энергично жестикулирующими водителями. Деревянная темная рама с элегантными завитушками и золотистая паутина времени в глубине зеркала говорили о том, что оно знавало лучшие дни.

"Возьму его домой, как раз рядом с входной дверью есть хороший крюк", - подумала я. Сказано - сделано, и зеркало поселилось в моей съемной квартире на месте, где приблизительную раньше висела пошлая вышитая картина, изображающая горянку с кувшином.

Хорошо, что имелись антресоли, куда можно было переселить все эти пыльные гобелены - увлечение ашкеназских бабушек, чьи крошечные квартиры предприимчивые наследники теперь сдают "бывшим русским".

Зеркало повисело на новом крюке, потаращилось на шкафы с книгами, обживаясь, и начало шалить.

Поначалу я не обращала внимания на его поведение, выбираясь из дома в 7 утра с полузакрытыми глазами на работу в другой город. Лицо отдаленно мое, волосы на месте, шарф на шее, а не на голове, как было принято во времена моей молодости в провинциальном городе на Волге - значит, можно бежать на автобус.

Но как-то, собираясь вечером выходного дня в гости, я глянула в таинственную желтоватую глубину и обомлела. У отражения лицо и фигура были мои, но вот облачение... Я твердо помнила, что надевала узкие черные брюки и любимую белую рубашку в тонкую элегантную полоску. Легкая серебряная цепочка с подвеской - лягушкой фигурировала в качестве украшения. А дама, смотрящая на меня из шаловливого зеркала, выглядела совсем по-другому. Марлевая клюквенная юбка, ядовито-зеленый топик со спущенным кокетливо плечиком, из-под которого выглядывала темно-синяя бретелька лифчика, черные сапоги на платформе и золотые цацки, навешанные на шею и руки в оптовых количествах, напоминающих лотки вокзальных цыган.

Я изогнулась ужом и посмотрела себе за спину. Уфф! "Моя" рубашка и "мои" брюки. Ура! Друзья меня узнают...

Со временем до меня дошли хитрые уловки зеркала. Чем аккуратнее и проще я одевалась, тем более вульгарно-крикливое видела отражение, несколько напоминавшее наряды чаровниц с бедуинского рынка в Беер-Шеве. Но, когда в шортах, домашней футболке и шлепках я шла выбросить мусор, то из глубины помахивала пластиковым пакетом почти такая же домохозяйка, разве что к шортам прибавлялись несвежие кружева, а к футболке - блестки и люрексовая вышивка.

Чертово зеркало выполняло функции министерства абсорбции, призывая меня как можно скорее слиться с окружающим пестрым пейзажем, и перестать, наконец, кардинально отличаться от израильтян. А, может, оно висело в доме у людей, которые одевались согласно канонам красоты по-восточному, и зеркало просто не представляло себе, что отражаемая человеко-единица захочет выглядеть по-другому.

"Со мной твои штучки не пройдут, - каждый раз обещала я своему отражению. - Если у меня твоими усилиями вдруг появится блескушечная распашонка и джинсы, открывающие всем заинтересованным зрителям модель предпочитаемых трусиков, ты стеклышко, тут же отправишься на помойку... или на антресоли".

Этим угрозам не суждено было сбыться. В зеркало я стала смотреть только на лицо, а если взгляд падал ниже, то гнусно хихикала и быстро уходила. Я не учла одного - у меня подрастала дочка. Раньше она по причине мелкости до волшебного зеркала не доставала и ее интересовали только плюшевые зверюшки и книги, окружавшие нашу с ней размеренную жизнь.

Накануне первого похода в школу вытянувшаяся за лето Маша посмотрела на себя в зеркало. Я наблюдала за ней с дивана - загорелая темноглазая девочка с толстой косичкой, в полосатой маечке и джинсовых шортиках задумчиво смотрела на свое отражение.

"Мама, у нас неправильное зеркало", - с интонациями Винни-Пуха сообщила моя умница.

Пришлось встать и посмотреть внутрь. Так и есть. Юная Лолита с распущенными волосами, в ярко-розовой кофточке с изобpажением Барби и оборчатой жатой юбке подмигивала нам оттуда, притопывая армейским ботинком.

- Она похожа на Ронит из третьего подъезда, - заметила критически Маша.
- И нравится тебе то, что ты видишь? - осторожно поинтересовалась я.
- Нет, мои шорты лучше! И потом, я терпеть не могу розовый цвет и барбины картинки, - проворчала моя модница.
- Наша кровь, - удовлетворенно подумалось мне, мы пойдем своим путем...

Тут раздался робкий звонок в дверь.

"Это могут быть только русские, израильтяне всегда стучат", - автоматически щелкнуло в голове, я протянула руку и открыла стальную дверь, привычно подумав, что надо бы сначала посмотреть в глазок.

На пороге стояла молодая женщина с тяжелой связкой ключей в руке.

- Добрый день, мы вчера заселились в квартиру напротив. Там почти нет мебели. Говорят, есть склад подержанных вещей для репатриантов, не знаете ли вы адрес?
- Сейчас поищу, проходите...

Записывая на бумажке адрес: "Ул. Шпигель, 13", - я искоса наблюдала за гостьей, и мне пришла в голову отличная идея.

- Какое старинное у вас зеркало, - восхищенно сказала она, поправляя пышные волосы и любуясь своим отражением. - Со дня отъезда не видела своего лица, так замоталась.
- Вы очень красивая там, внутри, - влезла в разговор Маша.

Когда новая соседка ушла, мы с Машей провели экстренное совещание. Решение было единогласным - подарим это зеркало вместе с его советами. Пусть дает свои указания вновь прибывшим. Мы-то уже люди тертые, почти 8 лет варимся здесь, как фрикадельки в сиропе, нас никакими зеркальными поучениями не исправишь. Будем отстаивать свое понятие о том, что такое красота. А в новом доме у стеклянного любителя превращений будет шанс. Посмотрим, кто выйдет победителем...