– Нету местов, нету! – запыхавшийся слуга оттолкнул Иосифа локтем, едва не уронив блюдо с бараниной, которое нёс к столу. – Ступай отсюда, ступай!
- Жена у меня рожает… - Иосиф втянул вкусный запах мяса. – Комнату бы нам… и повитуху…

Слуга громко расхохотался:
- Ты, такой старый, женился на молодой и сделал ей ребёнка?! Пойди, несчастный, туда, где приют всех рогатых – в хлев! Тут недалеко, во-о-он в той пещере пастухи укрывают от непогоды скот! А Саломея-повитуха в другой стороне живёт, можешь и туда пойти. Иди, куда хочешь, только не стой на моём пути, старик!

Смеясь, парень с полным блюдом ушёл вглубь просторного помещения, где его радостными возгласами приветствовали многочисленные постояльцы.

Иосиф, сокрушённо опустив голову, вернулся к Марии, которая ждала его у ворот. Она сидела на узелке с небогатыми их вещами, укутавшись в большой плат. Всегда спокойные черты её лица искажала легкая гримаса боли. Мария подняла на мужа вопросительный взгляд.

Она сидела на узелке с небогатыми их вещами, укутавшись в большой плат. Всегда спокойные черты её лица искажала легкая гримаса боли.

- Нет нам здесь места. Пойдём дальше, тут невдалеке есть пещера, там ты сможешь лечь, а я пойду за повитухой, - Иосиф помог жене подняться, взял узел и пошёл к пещере, на которую ему указал слуга.

Кто из них на кого опирался, трудно было разобрать. Старый Иосиф и юная Мария брели по дороге, поддерживая друг друга. Соединившись в семью волею свыше, они смиренно ждали рождения Младенца. Насмешки окружающих, недоверие, гонения и преследования – всё было в их жизни. Были и собственные сомнения – кто они такие, чтобы стать избранными? Он – старый добропорядочный вдовец, она – девица, мечтающая о вечном служении Богу. Мало ли таких? Только вера в святую волю помогала им не пасть духом, только редкие ангельские знамения вносили покой в их смятенные души...

- Как ты, Мария?
- С Божьей помощью, Иосиф.
- Больно тебе?
- Что мои страдания перед Его страданиями?
- Ты о ком, Мария?
- О Сыне, Иосиф, о Сыне… Ах! Скоро ль пещера?
- Вот, уже тут, осторожно…

В чистой пещере было сухо и тепло. Иосиф ударил огниво о кремень и поджёг факел. Притихшие овцы отступили в полумрак. Маленький ослик прянул ушами и замер в углу. Животные притихли, словно ощутили торжество момента, только вол шумно вздохнул и скосил на путников лиловый глаз, в котором отражались красные переливы огня. Но и он отошёл от яслей и прекратил жевать свою жвачку.

– Иосиф, дай мне твою рубашку… Нет-нет, не с себя… Дай чистую, из узла… Постели здесь.

Поддерживая живот, Мария опустилась на землю.

В тишине слышались отдалённые людские голоса – это в переполненном постоялом дворе ужинали торговцы. Все они, повинуясь указу императора, шли к своим домам – одни из Вифлеема в Назарет, другие обратно – дабы счётчикам удобней было переписывать народ Иудеи: государь желал знать, сколько его подданных обязаны отдавать ему мзду. Вот и Иосиф с беременной молодой женой послушно отправился из Назарета в Вифлеем, откуда происходил родом. Немного не дошли, всего-то полдня пути оставалось, как пришёл срок…

- Не нужно, ничего не нужно. Скоро здесь будет много еды. Нам принесут хлеб, и сыр, и молоко… Сюда к Нему уже идут…

Утомлённый Иосиф присел рядом с Марией.

- Уходи, Иосиф, не надо тебе здесь находиться.
- Как я оставлю тебя одну?
- Я не одна, со мной Его Отец.
- Да, Мария… Тебе полегче стало?
- Отпустило немного.
- Может, сходить в гостиницу за пищей и водой?
- Не нужно, ничего не нужно. Скоро здесь будет много еды. Нам принесут хлеб, и сыр, и молоко… Сюда к Нему уже идут…
- Да как они могут знать?
- Кто верует, тот и знает: Спаситель принесёт людям Истину.
- Услышат ли они ту Истину?
- Услышат, Иосиф… И не услышат. Одни уверуют в Него, другие распнут. И будет между теми и другими вековая брань…
- Тогда зачем всё это?
- Останутся ученики Его и бессмертное учение…

- Ты знаешь, что твой сын обречён страдать и умереть в муках, и не молишь Бога о милосердии? Почему?
- Я молю послать мне терпения и смирения, прошу дать мне сил принять Его волю, как свою, потому что люблю Бога во всяком творении Его – это высшая любовь, и мой Сын призван рассказать о ней людям…
- Так ведь не поймут…
- Не все, не сразу, но поймут… Тысячелетия пройдут. Но… что такое тысячелетия перед Вечностью?
- Почему же всемогущий Бог не хочет своей святой волей сделать всех людей добрыми и хорошими? Зачем посылать Своего Сына к жестоким и злым людям? Посылать на смерть?!
- Смерти нет, Иосиф. Душа вечна, а тело бренно и уйдёт туда, откуда пришло – в прах. Бог не колдун, Иосиф, и не насильник. Каждому человеку даровал Он вечную душу и каждому дал волю над этой душой. Если мы сами не сделаем свой выбор беречь Его дар, как может Бог сделать выбор за нас? Мы свободны, Иосиф – и в том Его любовь к нам. Любящий никогда не сделает любимого своим невольником, не лишит его права выбора…
- Если он любит всех, почему же оставляет несчастных без Своей помощи?
- Не оставляет и никогда не оставит, пока сам человек не оставит Бога. Кто с Богом, с тем и Бог. А кто отвернулся от Него, как тому помочь? Многие уже отвернулись, ввергнув свои души во зло, но даже этих Он не оставил, а послал своего Сына, чтобы через Него говорить с ними… Ой!

Мария прикусила губу, и Иосиф встревоженно поднялся с земли.

- Пойду за повитухой.
- Ступай…

Внезапно на тёмно-синем бархате неба вспыхнула огромная, необычайно яркая, переливающаяся золотыми и серебряными сполохами звезда.

Иосиф быстро вышел из пещеры. Уже стемнело, и старик замешкался, раздумывая, не вернуться ли за факелом? Но как будет Мария в полной тьме?.. Внезапно на тёмно-синем бархате неба вспыхнула огромная, необычайно яркая, переливающаяся золотыми и серебряными сполохами звезда. Пыльную дорогу осветил голубой свет, и далеко впереди Иосиф увидел каких-то путников, идущих к пещере.

- Господи! – прижал он руки к груди. – Господи мой, Боже, спаси Марию и сохрани Младенца, пусть это будут не разбойники!

Старик двинулся навстречу незнакомцам.

Скоро стало ясно, что по дороге быстро идут пастухи. Они взволнованно переговаривались на ходу:
- То был знак, - говорил один совсем юный пастушок другому, постарше, - Ангел велел нам идти к пещере, где Дева родит Спасителя…
- Ты смотри, куда ступаешь, - отвечал другой, - а то уронишь кувшин с молоком.

Иосиф отступил на обочину, пропуская путников, и привычно подивился дару провидения своей Марии. Правду она сказала: будут у них и хлеб, и молоко. Одни уверуют и придут к Сыну, другие не поверят и распнут Его…

До дома повитухи Иосиф дошёл быстро, словно лучи невиданной звезды подталкивали его в спину.

Саломея собрала свои родовспомогательные принадлежности и заспешила вслед за Иосифом.

Уже издалека увидели они свет, льющийся из пещеры. Пастухи сидели у входа и негромко пели какую-то торжественную песнь. Их грубые крестьянские лица лучились радостью и любовью.

- Ты опоздала, Саломея, - сказал, улыбаясь, один из них. – Он уже родился.

В пещере было светло, словно там горели десятки факелов, хотя, как увидел Иосиф, даже единственный, зажжённый им, светильник уже погас. Сияние исходило от Младенца, который лежал на руках матери, обёрнутый Её платом, и смотрел на мир большими серьёзными глазами.

- Как ты, Мария?
- Хорошо, Иосиф. Смотри, Сын Божий Иисус Христос пришёл в мир!
- Что же теперь будет?
- Многое изменится, Иосиф! Его слова и дела войдут в историю... Пройдёт время, и прекратятся гладиаторские бои, люди перестанут торговать людьми, распинать на крестах провинившихся рабов, травить львами преступников и безнаказанно выбрасывать на дорогу новорожденных детей… Люди изменятся сами, изменят мир вокруг себя и будут обязаны этим Иисусу Христу и Его ученикам…

Молоко потекло, наполняя Его плоть сытостью и негой. Ребёнок сомкнул веки и с удовольствием зачмокал, как и положено новорожденному человеку.

Мария вздохнула, нежно улыбнулась, расстегнула платье и вложила сосок в рот Младенца. Молоко потекло, наполняя Его плоть сытостью и негой. Ребёнок сомкнул веки и с удовольствием зачмокал, как и положено новорожденному человеку.

Мать смотрела на Сына, и во взгляде Её смешались нежность и скорбь: Она знала Его судьбу и благословляла на духовный подвиг – нести людям Божьи заповеди.

Внутренним оком Мария видела, что происходило в тот час за пределами пещеры: как идут к Нему волхвы с дарами, как мечется в страхе царь Ирод, посылая воинов убивать невинных младенцев. Видела, как вера ведёт праведников к Спасителю, и знала, что скоро уже они с Иосифом будут у добрых людей под крышей, а потом укроются от мечей Ирода в Египте… Видела долгие скитания Иисуса, предательство Иуды, изуверство римских легионеров и преданность апостолов... Видела весь путь Сына до Голгофы и святое воскресение Его.

А ещё Мария знала, что принесённое Им знание будет прорастать в душах людей долго и мучительно, через войны и заблуждения, через подвиги и предательства. Тысячелетия пройдут, прежде чем на Земле воцарятся идеальная любовь, истинная вера и подлинное добро… Но что такое тысячелетия перед Вечностью?!..

Молодая Мать положила уснувшего Младенца в ясли на мягкую солому, сама прилегла рядом на земляном полу, положив под голову свернутую рубаху мужа. Иосиф смотрел на задремавшую Марию и восхищался Ею: не во всякой женщине есть такие доброта и смирение, такое безусловное приятие судьбы. Да будет она благословенна в веках! Старик вытер навернувшиеся слёзы и устало закрыл глаза.

У входа в пещеру, привалившись спинами друг к другу, спали пастухи.

В отдалении погрузился в сон и затих постоялый двор. Заснули полуночные Вифлеем и Назарет.

Спали торговцы, мытари и фарисеи, спали рыбаки и плотники, священники, воины, цари и слуги…

Ночь Рождества опустилась на Землю. Ночь, после которой человечество на всей нашей планете уже никогда не будет прежним.