Любить человека за красоту, значит хвалить книгу за красивый переплет, не зная ее содержания.
Ф. Достоевский

— Юра! Ю-ю-юр-а-а-а!
— Иду, иду…

Ее рыжую шевелюру он увидел издалека, специально стоял на террасе и выглядывал. А потом спрятался, будто не ждал ее с самого утра и даже совсем немного позабыл об их встрече. Ему нравилось видеть ее надутые губки и обиженное личико и это раскатистое «Ю-ю-юр-а-а-а», и этот вопрос, всегда повисающий в воздухе: «Ты что, не ждал?!». Он ждал, и она это прекрасно знала… но никто из них не мог отказаться от этой милой игры.

Лето того года было примечательным для них обоих. Оба только закончили школу и были довольны, что эта ноша свалилась с их плеч, но с не меньшим энтузиазмом уже взвалили на себя новую, но совсем другую — институтскую.

Он каждое лето приезжал на эту старую дачу, в которой всегда был запах сырости, впоследствии так плотно засевший в его памяти. Ему нравилось читать книги, слушать старые пластинки и иногда гулять по лесу, в поисках грибов, которые сам он никогда не ел, всегда отдавал соседке. Вот и в это лето он приехал сюда, должен был присоединиться друг Пашка, но что-то там не сошлось. Да и он где-то был этому рад.

Вот и в это лето он приехал сюда, должен был присоединиться друг Пашка, но что-то там не сошлось. Да и он где-то был этому рад.

А она — новенькая в их дачном поселке и не такая совсем, как его одноклассницы. Настоящая, живая, хохотушка с рыжими переливающимися волосами.

Познакомила их баба Валя. Пришла как-то к нему, грибы забирать и между делом о новых дачниках обмолвилась, иди, мол, познакомься. Ну, он и пошел, хотя поначалу не хотел… Неудобно как-то... Вроде как на новоселье напрашивается, а потом махнул рукой и пришел с корзиной малины. И угадал ведь! Девчонка малину в три счета слопала и благодарила его все время. Он правда быстро распрощался и ушел, хотя семья довольно гостеприимная была, и другая какая-то… Хотелось остаться у них надолго, чтоб пить их вкусный чай и слушать болтовню этой девочки.

Вот так и узнал он ее. И казалось уже, ни дня не представлял без этого «Юра! Ю -ю -ра-а-а!».

А потом как-то само все закончилось. Рутинная институтская жизнь закружила в суете их обоих, да так, что и телефонами забыли обменяться.

Она так и осталась рыжим пятном в его юношеской жизни, воспоминания о которой день за днем стирались беспощадным временем.

Правда все его три жены были рыжими, как будто специально подбирал, и сейчас, докуривая третью за час сигарету, вдруг понял, что все это время ему не хватало той девочки-хохотушки. Чертыхнулся, чушь какая-то получается. Сколько лет-то прошло… Но образ дачной соседки все не растворялся в серых буднях, и с этим надо было что-то делать.

Поехал в их дачный поселок, нашел их дачу… Интересно, кого он там застанет в середине такого дождливого ноября. Калитка была заперта. Нажал на хилый звоночек, который помнил еще их раннюю любовь. «Надо же, он помнит, а ты почти забыл...» — пульсировало в его голове. Из дома никто не выходил, а он все жал и жал на звонок, со злостью, с остервенением, с осознанием собственной ничтожности и вины… вины перед ней.

— Эй! Мужик! Хорош звонить…

Из дома показался мужчина средних лет, плохо побритый, в синем спортивном костюме.

— Чего надо? — не очень вежливого поинтересовался «спортсмен».
— А мне бы Лилию… Лилию Косицину...
— А чего ей здесь делать, она в городе.
— А можно узнать ее координаты?

Незнакомый мужчина оказался Лилиным двоюродным братом, который временно переехал жить на дачу. Телефона ее, правда, не вспомнил, а вот адрес дал. При этом улыбнулся мерзкой, маслянистой улыбкой и заметил, что она замужем и дети есть. Хотелось набить ему морду за этот вульгарный взгляд, но он только вежливо распрощался.

Из дома никто не выходил, а он все жал и жал на звонок, со злостью, с остервенением, с осознанием собственной ничтожности и вины… вины перед ней.

Дождь лил как из ведра, дворники на окнах машины не справлялись.
Замужем, дети… Куда он поедет? Его никто уже давно не ждет, и вот он…. Как снег на голову… Наверно, не стоит ворошить прошлое. Да и неудобно как-то… Такое же смятение… как тогда… В то последнее школьное лето.

Несколько дней стояла его иномарка возле ее подъезда, все выглядывал, выискивал… И вот наконец увидел… Он, конечно, уверен не был, но из мимо проходивших женщин только эта отдаленно напоминала Лилю. Да, это явно она. Рыжевато-каштановые волосы, не ниже плеч… Правда похудела сильно… Про себя заметил, что раньше формы поаппетитней были… Заметил и тут же себя одернул.

Каждый вечер, примерно в шесть часов, она возвращалась домой. Часто с девочкой лет семи.

Она проходила мимо его машины, серьезная, задумчивая… а раньше совсем не такая была... Ветер развивал волосы, и они рыжим пятном оповещали его о ее приближении. Совсем как раньше, будто и не было этих долгих лет долгой жизни, рутинных проблем, женитьб и разводов. Казалось, что она разыгрывает его своим грустным видом, что сейчас поднимет свои зеленые глаза, посмотрит с хитринкой и улыбнется.

Сегодня, как и вчера… На часах начало седьмого, она быстрыми шагами спешит домой. Прошла, поздоровалась с соседками на скамейках и зашла в подъезд. Он пошел за ней. Волновался… хотел купить цветы, но потом передумал и купил малину.

— Скажите, а в какой квартире живет девушка, которая только что прошла? — наверняка этот КПП все знает. Удачная метафора рассмешила его, и он не смог сдержать улыбки. Бабульки, в свою очередь, не смогли устоять перед харизмой молодого мужчины и потеряли бдительность.
— Кто? Полякова, что ли? В 14 квартире…
— Спасибо… — Полякова она теперь… по мужу, значит… В сердце больно кольнуло, а может, и не в сердце, но укол он явно почувствовал.

Этаж… этаж… Примерно пятый… Лифт распахнулся, и в глаза сразу бросилась четырнадцатая квартира. Приехали…

— Здравствуй!.. те! — Господи, какой идиот… Мысли никак не хотели сосредотачиваться.
— Здравствуйте, а вам кого? — она его явно не узнавала, совсем. Постарел, конечно, но ведь он ее узнал..
— Мне вас! Лиля, это же я… — он все стоял и улыбался, вместе с этой корзиной.. Как пасхальный кролик, только вместо яиц малина…
— А я вообще-то Таня… А Лиля, Лилечка этажом ниже, в седьмой квартире, — сказала девушка, улыбаясь.
— Как это ниже? — он чувствовал себя обманутым, одураченным… Он чувствовал, как его лицо заливалось краской. Как у школьника, тянувшего руку с чувством знания решения задачки, которое оказалось неправильным.
— Мамочка! Малинка! — девочка выглянула из-за двери и улыбнулась растерянному мужчине.

Надо же… какое глупое совпадение. Какая злая шутка судьбы. А кто там в этой седьмой квартире, если только эта Таня напоминала ему Лилю…

Он начал медленно спускаться по лестнице.

— Мужчина! Ваша корзина!

Он отмахнулся.

Этажом ниже… Ну, надо же… Надо же… какое глупое совпадение. Какая злая шутка судьбы. А кто там в этой седьмой квартире, если только эта Таня напоминала ему Лилю… Ну, вот сейчас и узнаем! Он решительно нажал на звонок.

Из квартире послышались шаги и «Иду-у-у». Сердце екнуло и как будто остановилось… В голове пульсировало: «Ю-ю-юра-а-а…», и опять на миг показалось, что вот сейчас она выбежит из калитки и бросится на шею…

Дверь распахнулась. На пороге стояла невысокая, слегка полноватая девушка с черным карэ.

— Здравствуйте, а Лиля дома?
— Здрасте, так вот она я, — сказала девушка и залилась смехом.
— Как же… — он слушал ее смех, видел ее глаза и понимал, что вот она… Вот она, его недоведенная до конца, незаконченная, словно оборванный на полуслове рассказ, любовь. А где же ее роскошный рыжеватый волос? Где это рыжее пятно, так плотно засевшее в его памяти… Нету… вместо этого какая-то брюнетка… Где же его Лилечка… его рыжая Лилечка… Теперь он чувствовал, как бледнел, должно быть, уже слился с подъездной стеной.

— Мужчина, с вами все в порядке?

Надо уходить, уходить, пока она меня не узнала… Надо же… какая неудобная ситуация… пробурчав на ходу извинения, он почему-то заскочил на пятый этаж, позвонил в четырнадцатую квартиру. Таня удивленно и настороженно смотрела на этого странного мужчину. Ходят всякие.. .Корзины свои оставляют…

Он поднял на нее глаза. Улыбнулся своей широкой, почти голливудской улыбкой и сказал:
— Вы знаете, Таня, я, наверно, все-таки к вам, — фраза получилась на выдохе, что свидетельствовало об облегченности, которая обычно бывает после найденного решения сложной задачи.