Мальчики, перестаньте бегать и так кричать! - пыталась успокоить четвероклассников молодая учительница. Но было абсолютно бесполезно. Школа после занятий обычно похожа не на муравейник, а на дикий мир, что показывают по телевизору. Здесь и стадо бизонов, бегущих из столовой по коридору, и кенгуру, прыгающие через резинку, и львицы, грациозно проплывающие мимо учительской. И остановить всё это безумие просто не возможно, потому что закончился последний урок, и пока все не разойдутся по домам, о тишине можно только мечтать.

Екатерина Андреевна недавно пришла работать в школу. После института несколько лет скиталась по офисам и учреждениям, пока наконец-то не поняла, что очень хочет преподавать именно в школе. Зарплата учителя её вполне устраивала, потому как в далёкой Канаде жил двоюродный дедушка, который помогал Кате деньгами и долго уговаривал её переехать к нему. Но Катя пока не могла решиться покинуть родину, и смело пошла, устраиваться в школу.

Класс сразу же дали девятый. Когда она впервые увидела девятиклассников, ей стало не по себе. "Я и не предполагала, что они такие большие", - подумала в тот момент про себя учительница. Но нужно было стать настоящим классным руководителем.

Вспоминая свои первые дни в этой школе, Екатерина Андреевна шла по коридору, как вдруг, услышала чей-то очень горький плач. Горький девичий плач. Она быстро зашла в туалет и за последней кабинкой увидела Лену Астахову, сидящую на подоконнике. Лена плакала горько и очень по-детски. Но это был далеко не ребёнок, а уже взрослая девушка.
- Леночка, милая, да что с тобой? Почему ты здесь? Почему плачешь? - спросила Катерина Андревна.
Вместо ответа Лена обхватила учительницу руками, прижалась к ней и зарыдала ещё громче.
-Так, Лена, ну-ка быстро отпусти меня, и пойдем в класс.

Лена неохотно отцепилась от классного руководителя и спустилась с подоконника. Они вышли из туалета и побрели по коридору. Екатерина пропустила ученицу в класс и плотно закрыла дверь. Лена села за первую парту и опустив голову, начала теребить носовой платок.
- Ну, рассказывай, что случилось.
Лена всё также сидела, не поднимая головы.
- Лен, я понимаю, что, наверное, это действительно трудно рассказать. Но я… не просто классный руководитель, я - друг, подруга, вторая мама. Мне можно рассказывать всё. И дальше этого помещения ничего не уйдет.

Лена подняла на нее полные слёз синие глаза, в которых Екатерина увидела и боль, и разочарование и тоску.
- Я не могу больше так. Мне тяжело! - Она замолчала. Учительница не перебивала, а молча ждала продолжения.
- Вы же знаете, Екатерина Андреевна, что мы с мамой живем вдвоем. Папа бросил нас, когда мне было всего четыре года. Мама у меня проводница. Жить тяжело. Ведь столько всего нужно. А мама ещё мне на образование откладывает. Вы знаете, какой у нас класс. Они жестокие. Все. Родители у них крутые. Как их одевают, обувают. Да что мне с ними тягаться. Я хожу в одном и том же по нескольку лет, всё штопается, перешивается. Вы видели у Марины Ковальчук одни только колготки чего стоят, я уже не говорю об остальных вещах. Да она меня за человека не считает.
- Лена, да о чем ты говоришь? Они все вместе взятые и мизинца твоего не стоят! Ты - лучшая в классе, у тебя золотая голова и в будущем ты утрешь им нос.
- А я не хочу в будущем, не хочу! Я хочу сейчас! Я понимаю, что это глупо. И колготки, и стрижки, и модные кроссовки, может всё это и не стоит моих слёз и страданий, но мне больно, больно, больно! Мне обидно и очень плохо!
Из огромных уже недетских глаз текли недетские слезы. И тушь стала солёной. Ведь столько было горечи и боли в этом плаче, что Екатерина Андреевна готова была расплакаться тоже, на пару со своей ученицей. Но плакать она не могла, она должна была поддержать этого уже взрослого ребенка.

Лена, немного успокоившись, тихо продолжила:
- Месяц назад Саша Огнев начал за мной вроде как ухаживать. Это было так здорово! Он мне давно нравится, но я и подумать не могла, что могу заинтересовать его. Так все почетные члены этой шайки-лейки, как только узнали об этом, устроили настоящую охоту. Они заклевали его до такой степени, что Саша всё-таки оставил меня и общался только как с одноклассницей. Я проревела тогда несколько ночей. Слава Богу, мама была в рейсе и ничего этого не видела. А потом решила смириться. Пусть всё так и остаётся. Мне просто обидно, что они воспринимают меня только как золотые мозги 9го "Б". Каждый день просят списать.
- А ты не давай!
- Ага, конечно, попробуй, не дай, будешь потом вообще изгоем. А так, они меня сильно не трогают только из-за этого. Но относятся как пустому месту. Я же не могу себе позволить то, что позволяют себе они. Противно. Вы видели, какая стрижка у Ковальчук? А мелирование?.
Лена махнула рукой и отвернулась.

Екатерина Андреевна смотрела с болью на эти страдания и понимала, что в данный момент для неё это так важно, всё то, о чем рассказала она.
- А знаешь, пойдем - ка со мной!
- Куда?
- Увидишь.

Классный руководитель и ученица долго гуляли по городу, ели мороженное и смеялись. И Екатерина торжественно подвела Лену к салону красоты.
- Зачем? - недоверчиво спросила Лена,- я не пойду.
- Пойдем, не бойся! Сегодня мы сделаем тебе самую модную стрижку. Точнее твои шикарные длинные волосы оставим, но придадим им форму, ну и, конечно же, мелирование! Пусть все завтра упадут в обморок. И ещё. Я куплю тебе туфли, самые лучшие колготки и у меня дома есть потрясающая юбка для тебя. Моя родственница из Германии прислала своей племяннице, но юбка оказалась мала. А вот тебе подойдет. И закрой свой удивленный ротик. За деньги не переживай. Вырастишь, заработаешь и купишь своей престарелой учительнице чего-нибудь. Всё! Никаких возражений!…..А с твоей мамой я поговорю.

Звонок прозвенел и ученики 9-го "б" неохотно рассаживались по местам. Не было только Лены Астаховой. Ковальчук бесцеремонно уселась на её место. Сегодня она изъявила желание сидеть именно здесь. Открылась дверь и в класс, извинившись, вошла Лена. Они переглянулись с учительницей и улыбнулись друг другу.
- Проходи, садись. Но твое место, похоже, занято.
- Не переживайте, Екатерина Андреевна, я сяду на другое.
Лена смело подошла к парте Ковальчук и села на её место. В классе воцарилась тишина. Все с восхищением смотрели на Астахову. Никто и не заметил, как от возмущения побагровела Марина Ковальчук, а, возможно, и от зависти, но не решилась что-либо возразить.

Екатерина Андреевна любовалась Леной и думала: как жаль, что для них сейчас так важно быть модными и красивыми, а не добрыми и умными. Она понимала, что, возможно, новая юбка и прическа окончательно не исправят ситуацию, но была, всё-таки очень рада, что именно сейчас Лена чувствовала себя уверенной и счастливой.