Она открыла журнал и еще раз перечитала фамилии учеников её последнего выпуска. Оглядела сквозь стекла очков пустой класс и смахнула слезинку со щеки. Морщинистые руки, на правой руке золотое кольцо с рубином, седые короткие волосы, уложенные назад. Мягкие черты лица, окутанные паутинкой морщин, квадратные очки. Тамара Николаевна — классный руководитель одиннадцатого «А», преподаватель русского языка и литературы.

***
— Тамара Николаевна, пойдемте пить чай! У меня тут конфетки есть, пойдемте? У вас, кажется, окно сейчас? — спрашивала её закадычная подруга — завуч Елена Степановна.
— Ой, пойдемте, конечно же! С удовольствием! Спасибо Вам, Елена Степанна.

Они заходили в учительскую, садились у окна и смотрели на школьный двор, на котором физрук проводил занятия со школьниками.

Сегодняшний день не стал исключением. Разлили чай по фарфоровым чашкам, и Елена Степановна развернула конфетку.

— А вы знаете, Тамара Николавна, что вам уже скоро на пенсию? Ох, хоть на дачу можно будет съездить спокойно, сорняки прополоть, морковку посадить, — она не смотрела Тамаре Николаевне в глаза, разглаживая фантик из фольги ногтем.
— А я, вроде как, на пенсию-то еще не собиралась, куда ж так торопиться, я еще многое могу детям передать.
— Ну-у, молодым везде у нас дорога. Пора и честь знать.

Женщины впервые за эти минуты взглянули друг другу в глаза. Сердце Тамары Николаевны сжалось, и она отвела взгляд. Засуетилась, поставила чашку с чаем и пробормотала:
— Пойду я, забыла, мне же еще… — она недоговорила и поднялась со стула.

***
Тамара Николаевна закрыла журнал, перевела взгляд на портреты писателей, висящие на стенах, и вздохнула. Встала из-за стола и неторопливо пошла к выходу.

— А вы знаете, Тамара Николавна, что вам уже скоро на пенсию? Ох, хоть на дачу можно будет съездить спокойно, сорняки прополоть...

***
— Доброе утро, ребята!
— Здравст-вуй-те!
— Присаживайтесь.

Дети с грохотом уселись за парты.

— Тема нашего сегодняшнего урока…
— Тамара Николавна, Тамара Николавна, — Федоров тянул руку.
— Что тебе, Никит?
— Тамара Николавна, можно в туалет?
— Иди.

Никита Федоров выбежал из-за парты и захлопнул за собой дверь.

— Кто-нибудь еще хочет в туалет?
Желающих оказалось еще пять человек.

— А вы как так умудрились? — недоумевала Тамара Николевна.
— Лешка Петров перед школой соревнование устроил — кто больше воды выпьет, — пояснил один из учеников.

Класс захохотал.

— М-м-м, ну, причина уважительная. Мы вас ждем. А я пока запишу тему, итак, тема нашего сегодняшнего урока…

На доске появилась надпись: «Пиковая Дама».

***
По пустынному коридору шла невысокая женщина, с седыми волосами, зачесанными назад, сжимая в руках журнал. Свернула к лестнице и поднялась на этаж выше. Дошла до учительской и потянула дверь на себя.

***
— Сдаем тетрадки на проверку.
Она пересчитала. Двадцать три. Еще одной не хватает.
— Ребята, кто не сдал?
Но вопрос утонул в тишине.
— Хорошо, давайте по фамилиям.

В учительской уже никого не было. Она поставила журнал на полку и замерла. Последний день. Последний рабочий день в её любимой школе.

Спустя пару минут Тамара Николаевна поняла, чьей тетради не хватает.
— Никита Федоров, а где твое домашнее задание?
— У меня это… — он замялся.
— Собака съела? Или снова забыл?

Никита стоял, опустив голову.
Тамара Николаевна махнула рукой.

— Садись, Никита. Два.
— Да почему сразу два? Почему, как Федоров, то сразу два? — он вскинул голову.

Её это задело.

— Почему два, говоришь? А ты можешь мне рассказать, почему на моих уроках у тебя всегда пропадают тетради? Почему ты неуважительно относишься к моему предмету? Что, раз классный руководитель, так сразу добрая и тебе всё с рук сойдет? Ты думаешь, что мне доставляет удовольствие бегать по другим учителям и выпрашивать их — не ставить тебе двойку сразу, без возможности исправить? Ты что, думаешь, у меня терпение ангельское?
— Да пошла ты.
— Что-о-о??? Ну-ка, пошел вон!!! Без родителей в школу не приходи, даже не появляйся! На порог не пущу!

Федоров закинул учебник в рюкзак, накинул его на плечо и вышел из класса, громко хлопнув дверью.

Тамара Николаевна опустилась на стул и посмотрела в окно. Ветер играл верхушками берез, перебирая листья.

***
В учительской уже никого не было. Она поставила журнал на полку и замерла. Последний день. Последний рабочий день в её любимой школе. В той, в которой проработала от звонка до звонка, в которой выпустила не один, и даже не два класса. И столько всего здесь было… и хорошего, и плохого. Всего и не вспомнишь.

***
— А куда пойдем? — спросил кто-то.
— В музей.
— У-у-у-у, — зашумел класс. — Ну, давайте только не туда-а-а, давайте в кино! Там столько фильмов интересных!
— А может, лучше в театр? — спросила Тамара Николаевна.
— Ну, Тамара Николавна-а-а-а!
— Решено. Все идем в театр, — засмеялась она. — Реакция на музей оказалась гораздо хуже, — и прищурила глаз.

В следующие выходные у школы собрался весь класс. Тамара Николаевна и еще двое родителей заговорщически перешептывались.

Да всё она понимает… Только грустно как-то, что осталась никому не нужной. И класс выпустила, и других учеников уже не встретит, не обучит.

— Ну, все в сборе? — она пересчитала ребят.

Двадцать четыре. Все на месте. Можно идти. Они перешли через дорогу, дружной толпой свернули на центральную улицу.

— Ни за что бы не пошел в театр, но мама обещала, что в следующие выходные с ними на дачу могу не ехать, — важно сказал Федоров однокласснику.
— Да-а, везуха. А мне что так, что так — всё равно не отвертелся бы.

Они вышли к театру и прошли дальше.

— Тамара Николавна, мы прошли мимо! — крикнул Никита.
— Идем, идем, Федоров! Здесь и другой театр есть.
— Какой это?
— Кинотеатр, — ответила она.
— Уррааааа!!! Тамара Николавна!!! — класс окружил её.
— Идемте быстрее, стройтесь! А то на сеанс опоздаем!
— А что смотрим?
— А вот это пока… секрет, — улыбнулась она.

***
И всё-то она понимает, и что уже стара, и что молодых выпускников вузов сейчас предостаточно, и что… Да всё она понимает… Только грустно как-то, что осталась никому не нужной. И класс выпустила, и других учеников уже не встретит, не обучит. Права была Елена Степановна, когда говорила, что пришла грядки копать. Грустно, хоть и справедливо. Эх, еще бы годик-другой… Ан нет, приказ уже подписан. Теперь на пенсию.

Тамара Николаевна сложила в целлофановый пакет чайную пару и мельхиоровую ложку, которые подарили ей ученики. Свернула шаль и подошла к окну.

***
К выпускному готовились все вместе. Выбирали место проведения, думали, какие конкурсы организовать, кого пригласить. Собирали родительские собрания, долго обсуждали, сколько денег нужно, чтобы снять небольшой катер на всех. Решали, нужно ли спиртное, дети-то уже совсем взрослые, глупо будет поить всех соком.

— Давайте вино легкое возьмем? — предложила чья-то мама.
— И соки.
— И закуску, конечно! И еще надо бы кого-нибудь пригласить, может диск-жокеев каких, ну или как их там. Кто сейчас разбирается в этом?
— Я могу взять это на себя. У нас старший сын — брат Лешкин, балуется иногда. Вертушки у него, или еще чего.

Тамара Николаевна улыбалась. Она смотрела на родителей и в каждом видела черты лица своих учеников. До чего похожи!

Тамара Николаевна улыбалась. Она смотрела на родителей и в каждом видела черты лица своих учеников. До чего похожи! Вот Никиткины папа с мамой. Ну, вот копия отец, даже жесты такие же, а ямочка на подбородке — мамина.

— Тамара Николаевна, вы как считаете? Поддерживаете идею с катером? Вы же, всё-таки, даже лучше нас наших детей знаете, — улыбнулся мужчина.
— Ой, ну что вы? Но я действительно — только за. Пусть детям запомнится их выпускной. Но только вина поменьше. Побольше сока и воды.
— Решено! Ну, товарищи родители, скидываемся, не жалеем. Давайте-давайте, — затараторил отец одного из учеников.

***
Она вышла из учительской, закрыла дверь и спустилась по лестнице к охране. Молодой парень — еще студент — поздоровался и взял ключ от кабинета. Тамара Николаевна расписалась в тетради, и охранник повесил ключ на крючок.

— До свидания, Тамара Николаевна. До сентября, наверное? Вы сегодня что-то припозднились.
— Да, так вышло… прощайте. Забегу еще.
И вышла из прохлады школы в душный июньский вечер.

Спустя полгода.
Она сидела дома, закутавшись в шаль и допивая ароматный чай. Ведущий на экране телевизора рассказывал о грядущем празднике. Еще две недели — и наступит Новый Год. За окном уже взрывались хлопушки, во дворе детвора пулялась друг в друга снежками. Многие уже покупали елки. И только Тамара Николаевна была одна. Она резко постарела, осунулась, морщинки, пробегавшие лишь паутинкой — теперь лежали складками. Синева легла под глазами, а руки ссохлись и дрожали, когда приходилось поднимать чайник. Тамара Николаевна выключила телевизор, снова села в кресло и задремала.

Тишину разорвал звонок. Телефон трещал, трубка, казалось, вот-вот прыгнет в руки. Тамара Николаевна встала, закуталась в шаль и ответила:
— Алло?
— Та-ма-ра Ни-ко-ла-ев-на!!! Это вы? Тамара Николавна! Вы дома! А мы тут вот к вам собрались! Ёлку принесем! Вы же еще не покупали?
— А кто это?
— Тамара Николавна! Это ж я! Федоров! Никитка! Забыли?
— Никита! Да как же, Господи! Ой, мамочки! Да, конечно же! Приходите! Дорогие вы мои!

— Та-ма-ра Ни-ко-ла-ев-на!!! Это вы? Тамара Николавна! Вы дома! А мы тут вот к вам собрались! Ёлку принесем! Вы же еще не покупали?

***
Спустя шесть лет.

— Тамара Николавна, а я вот женился.
— Да ты что? Молодец-то какой!
— Он у нас шустрый! Быстрее всех женился, — захохотал Мишка.
— Ты жуй давай, Михон. Да, вот в гости к вам придем, как-нибудь. Вы не против?
— Ой, ну Федоров! Ну, насмешил! Вы ж мне все как дети.
— И внука к вам приведем.
— Что, уже???
— Нет, ну как соберемся и родим — сразу приведем, — улыбался Никита.
— Молодцы вы, что пришли ко мне тогда. Теперь хоть каждые полгода встречаемся. Мне вас так не хватает.
— И нам вас, Тамара Николавна, — зашумели бывшие ученики.
— Ребята, я попрощалась со школой, а школа со мной — нет. Спасибо вам за это.

Женщина сжала в руках чашку и оглядела сидящих за столом. «Мои… мои… повезло мне с ними. Знать, нужна еще». Вскинула палец кверху, будто вспомнила что-то:
— У меня ж варенье есть! Из крыжовника! С моего огорода! — улыбнулась она.