Едва открыв глаза, Правитель подтянул к себе пульт: мыслеуловитель вспыхнул стоцветной радугой. Темных тонов мало, в основном - оттенки розового. Хорошо, значит, мысли землян светлы...

Проход через рамку - мембранная одежда уже на плечах; нажатие кнопки - завтрак на столе. За окном солнце ощупывает предрассветное небо первым лучом. Даже не верится, что раньше оно вставало на востоке.

Предки были странными существами: когда летом 2007 года планета «соскочила» с оси, они сделали вид, будто ничего не произошло. И продолжали воевать, делить, копить. Через 300 лет Земля, утомленная взрывами и бессмысленными войнами, перевернулась, точно мяч, поменяв полюса, скорость и направление вращения. Не заметить этого уже было нельзя: поднявшаяся 10-километровая волна вмиг разрешила все недоразумения и успокоила даже непримиримых врагов. Надо было выживать - и человек вспомнил, что он человек. Людей приютили горы - те, в глубине которых когда-то зародилась Жизнь.

До Америки, которая, правда, лишь 30 лет назад начала подниматься из-под воды, рукой подать - 5 минут на легколете.

Отец нынешнего Правителя решил, что лучшее место для Центра - Алтай. Удобно, безопасно. До Америки, которая, правда, лишь 30 лет назад начала подниматься из-под воды, рукой подать - 5 минут на легколете. Рядом и придвинувшаяся к Европе Африка.
Правитель надел понедельничное лицо - свежее, отдохнувшее. Под ним и кожа омолаживается быстрее. На огромном экране появилась Леда.

- Вечного солнца, дорогой. Светлого дня.

На жену всегда приятно смотреть. Хорошо, что люди перестали стариться.
Он пролистал перечень дел на сегодня. Главное - вопрос об осушенных землях. Надо визуализировать образ отца и спросить совета, как с ними обойтись. Теперь это делается просто: при желании пообщаться с кем-то из предков всего-то и нужно - открыть флакон, в котором хранится сгущенная энергия ушедшего, та, которую прежде называли душой, и нажать кнопку на визуализаторе. Кстати, а как там…

…Вчера на осушенной части американского континента были обнаружены остатки странного сооружения - нелепого нагромождения крестообразных конструкций. Историки предположили, что это разрушенное кладбище - место, где предки хранили пустые телесные оболочки ушедших. Но в одном из хранилищ останков спектральный анализ выявил живую субстанцию: чудом сохранившуюся, почему-то не покинувшую землю энергию, годную для визуализации.

Правитель нажал пульт. Возникший на экране Помощник тут же перешел к делу.

- Мы визуализировали его. Вернее, ее. Но у образа низкий уровень сохранности. Хватит на час-два, не более.
- Почему так?
- Очень… Раньше сказали бы - очень измученная… душа.
- Она что-то сказала?
- Ей все объяснила ваша жена. Леда и сейчас говорит с ней. Девушка вспомнила свое имя - Кончита Аргуэльо.

Историки предположили, что это разрушенное кладбище - место, где предки хранили пустые телесные оболочки ушедших.

Имя показалось Правителю смутно знакомым.
- Хорошо, скоро приду.

Он подошел к акцентатору памяти, надел тонкое серебряное кольцо на палец и блестящий ободок на голову. Через секунду по телу побежала теплая волна. Многокилограммовый мозг напрягся: в поисках заданного словосочетания «Кончита Аргуэльо» нужно было проанализировать триллионы байт информации. Стоп. Он вспомнил.

…Вся спасенная мировая литература была «оцифрована»; теперь «читать» - означало загрузить в себя определенное количество байт текста, переведенного на язык цифр. Как-то Правитель «прочел» и «Юнону и Авось» - историю любви 16-летней дочери коменданта Сан-Франциско и 42-летнего морского офицера Николая Резанова. Отправившись на родину за разрешением на брак с иноверкой - католичкой, русский мореплаватель в пути заболел и умер «от простой хворобы». Невеста ждала его 35 лет; узнав доподлинно, что он погиб, Кончита дала обет молчания и ушла в монастырь.

…В соседнем зале под тонким сетчатым пологом визуализатора стояла стройная пожилая женщина. Полупрозрачный образ колыхался - казалось, она плывет в воздухе. Такой она ушла. А в 16?.. Правитель тронул пульт визуализатора: молодея на глазах, Кончита Аргуэльо смотрела на него спокойными глазами цвета спелой вишни. Испанка. Не красавица, но…

- Говори. Обет молчания снят с тебя временем.
- Мне все объяснили, господин. Конечно, это трудно понять - другой век, другая жизнь. Это точно не сон? Сейчас 2330 год?

Он кивнул, бесстрастно изучая ее, вслушиваясь в тембр ее голоса. Как много в нем… цвета. Страсти. В целом же - ничего особенного. Стройная, но не совершенная фигура. Полуребенок, полуженщина. Да, очень чистая, мощная аура. Очевидно, она владеет какой-то тайной. Иначе не объяснить - что нашел в ней взрослый, мужественный человек, повидавший мир.

- Мне все объяснили, господин. Конечно, это трудно понять - другой век, другая жизнь. Это точно не сон? Сейчас 2330 год?

Он спрашивал ее о Сан-Франциско и удивлялся ее воспоминаниям: шершавые стены крепости, маленький рынок, танцы, свечи в комнате… Она говорила о монастыре - и он удивлялся еще больше: добровольный уход от мира, утешение в обращенных к небу словах… Он попросил, и она напела песню, под которую засыпала в детстве. И он вновь удивился: ни особой мелодии, ни особого смысла в словах, но что-то в этом есть…
Она устала, и он видел это. Но не мог не спросить…

- История твоей любви стала известна миру. Почему ты ждала Резанова всю жизнь?
Кончита вздрогнула.

- Мне нечего стыдиться, господин. Но как ответить на этот вопрос? Так соткалось полотно моей судьбы. До приезда Николая я знала, что у меня есть жених - Федерико. И что брак с иноверцем невозможен. И что не должна девушка открывать ночью дверь, в которую стучит мужская рука. Но Николай приехал, и я забыла Федерико. И поверила в возможность счастья, возлюбив Казанскую Божью матерь так, как и Деву Марию. И открыла дверь… Да, я ждала Николая 35 лет. И даже после его гибели верила, что он вернется.

Правитель качнул головой.

- Как странно и неразумно вы, предки, растрачивали себя на пустые, по сути, эмоции! Бесперспективное ожидание, туманная цель. Твоя энергия была так растерзана, что у нее не хватило сил оторваться от земли.
Кончита улыбнулась.
- Ты говоришь, господин, как человек, чье сердце не пело от любви. Думаю, моя душа осталась здесь, чтобы найти место гибели Николая.
- Глупости! Сердце - всего лишь насос для переброски крови. К тому же, тебе было всего 16. Что ты могла знать о любви? Или ты узнала о ней, став монахиней?
- В 16 я знала о любви ровно то же, что и 35 лет спустя. Меня не ранят твои слова, господин. Мне объяснили: на оставшихся землях не хватило места для чувств. Но им не нужна земля! Вы думали, так проще? Но вы ошиблись. Мне вас жаль. А сердце… Я мало знаю, господин, но думаю, что оно не просто перебрасывает кровь. Оно любит, ждет, страдает. И не теряет надежды.

- Ты слышала? Потрясающе. Как глупо прожита и растрачена жизнь! И они еще воспевали это! 35 лет никчемного ожидания.

«Безнадежные карие вишни» - откуда эта фраза? Почему мозг ее выдал?
Кончита подняла голову.

- Я устала, господин, дай мне отдохнуть. Ваш мир интересен, но я хочу оказаться в своем.
Правитель кивнул, тронул пульт визуализатора, и через минуту нежно-голубой сгусток энергии Кончиты был погружен в маленький флакончик под номером к-1800-а и отправлен в Хранилище.

Сзади раздался шорох. Леда.

- Ты слышала? Потрясающе. Как глупо прожита и растрачена жизнь! И они еще воспевали это! 35 лет никчемного ожидания. Никаких свершений.

Леда была задумчива.

- Нам с ней было интересно. Она удивительная. Знаешь, она спросила, почему я стала твоей женой. Я сказала, что нас определили в пару еще на плацентарном уровне, когда было выявлено полное совпадение генной базы. А она рассказала, как полюбила. Просто. Без плацентаграммы. Кстати, она ждала ребенка, но он погиб в семь месяцев. Знаешь, я почему-то завидовала ей.
- И есть чему! - Правитель засмеялся. - У нас с тобой 42 ребенка, ты не забыла? Выращенных в идеальных условиях синтетической плацентарии. И у всех - блестящие генные показатели.

- А мне хотелось бы… родить самой. Ты знаешь, я думаю, - Леда отвернулась, - что в том, старом, чувственном мире, в мире этой девушки была своя прелесть. Тебе не понять, ты - мужчина. И для тебя чувства - пустая трата сил и времени. А я…
В глазах ее блеснули слезы. Правитель никогда не видел плачущих людей.
- Нет, не перебивай, дай договорить! Мы женаты больше 80 лет. Мне уже 102 года, тебе - 103. Треть жизни пройдена. Но из этих 80 лет ты был рядом со мной от силы два года! Ты все время работал.

Правитель спустился в сад. Он был раздражен. И взволнован этим несвойственным ему ощущением. Пустая трата эмоций.

- Я восстанавливал мир. - Голос Правителя дрогнул.
- Да. Восстанавливал мир. Латал черные дыры. Осушал континенты. Был в бесконечных поездках - Марс, Андромеда, Сириус. Создавал визуализатор. У тебя хватало времени на все, кроме… меня.
- Я делал свою работу.
- А я всю жизнь ждала, когда ты оторвешься от дел и вспомнишь, что на Земле есть еще и я! И даже пыталась это сказать, но ты всегда отвечал, что неразумно тратить эмоции впустую! Наверное, ты прав. Ты - Правитель. Самый сильный, самый знающий. Но беседа с этой девочкой разбередила мне душу.
- Что разбередила?! - Правитель округлил глаза так, что понедельничное лицо сдавило ему веки.
- Душу!
Леда выбежала из зала.

* * *
Правитель спустился в сад. Он был раздражен. И взволнован этим несвойственным ему ощущением. Пустая трата эмоций.

Обсаженная розами аллея вела к Хранилищу. Там, подсвеченные ровным внутренним свечением, жили своей жизнью флаконы-колбочки с энергиями. Проходя мимо их бесчисленных рядов, он заметил ярко-голубой флакон и даже не удивился, увидев его номер - к-1800-а. Тут спала непонятая им энергия Кончиты.

И тут, неожиданно для себя, по велению необъяснимого чувства, Правитель сорвал с куста роз огромный, сладко пахнущий цветок и - убедившись, что никто этого не видит! - положил его возле голубого флакона. Не понимая, зачем и почему это было сделано, Правитель ощутил блаженное тепло, разливающееся по плечам и груди. Я, кажется, понял твою тайну, Кончита.

Прикрыв глаза, он увидел улыбку Леды. И подумал, что сейчас пойдет и позовет ее на прогулку. Просто так…

И ему стало очень хорошо - как прежде не было никогда.

Проходя мимо их бесчисленных рядов, он заметил ярко-голубой флакон и даже не удивился, увидев его номер - к-1800-а.

…Она все ждет.
И этим ожиданьем
Подпитана,
летит себе Земля:
Ей не страшны ни боль,
Ни расстоянья,
Она ведома этим ожиданьем
От сотворенья
До финала бытия.
Но если как-то,
Веру потеряв,
Устанет женщина
Однажды ждать известий -
Планете путь вдруг станет
Скучен, тесен…
И все закончится.
А значит - все не зря?